Анна Львова - Человек с Зелёной тростью(СИ)
– Дорогая… – начал он самую тяжёлую речь в своей жизни, – драгоценная моя Эльвин… Моя любовь к тебе не имеет границ. Она вне пространства и все времени. Она просто всё. Поэтому я принял решение, – сквозь всхлипы Эльвин текли его слова, – я освобождаю тебя от себя. Освобождаю твою жизнь от своей жизни. Это мой выбор. И правильней его не может быть ничего, потому что он принесёт тебе счастье.
Эльвин хотела что-то возразить, но Том мягко положил указательный палец на её губы и только отрицательно покачал головой.
– Эта планета слишком мала для того, кто хочет дать свободу тому, кого любит. – Продолжил он. – Слишком мала… Именно поэтому я оставляю Землю, мою родную мать. Там, наверху, мне будет лучше. Там мне будет спокойнее. Светлое Царство станет приютом моей больной душе.
Эльвин в отчаянии замотала головой.
– Останься… – Всхлипывая, молила она. – Останься, прошу… Я не могу тебя отпустить. Не могу отпустить…
Но Том только сжимался, только держал себя целиком, лишь бы не упасть, лишь бы не растечься у её ног серой лужей, и не остаться её тенью, молчаливой и покорной, незаметной.
– Никогда не говори, что ты чего-то не можешь. – Попросил он печально. – Силы твои неизмеримы. Ты можешь даже то, чего не можешь. Когда-нибудь ты поймёшь это.
– Останься… – Ничего не слыша, упрямо твердила она. – Останься…
– Я останусь вот здесь (он положил руку ей на сердце), и здесь (нежно провёл кончиками пальцев по её лбу). Если ты будешь хранить меня в своей памяти и в своём сердце, я всегда буду с тобой.
– Останься, останься, останься… – Повторяла Эльвин. – Ты не можешь уплыть. Как же твоё сердце? Как же Филиус, который ты выпил? Что будет с тобой без меня? Ведь ты просто погибнешь…
– Нет! – Неожиданно воскликнул кто-то. Рядом с трапом появился Гринмэн и, важно приподняв голову, подошёл ближе к Тому и Эльвин. – Не будет больше потерь, с ними покончено! Теперь нас ждут только прибавления!
Они с Томом заговорчески переглянулись.
– От Филиуса нет противоядия. – Покачал головой Человек с Зелёной тростью. – Нет и не было. Поэтому Том немного поспешил, отпуская тебя, Эльвин на свободу. – Он выразительно посмотрел на девушку. – Да, – продолжил он, – от Филиуса нет противоядия, однако есть ступень, взойдя на которую уже и действия Филиуса не будут нужны, потому что ступень эта раздвигает все грани, известные любви. И Том достиг этой ступени. Поэтому я делаю то, что я делаю…
Не сказав больше ни слова и даже не предупредив, Гринмэн легко махнул руками навстречу друг другу. В ту же секунду два маленьких осколочка чего-то нестерпимо острого вырвались из сердца Эльвин и прыгнули в ладонь Гринмэна, а третий, самый горячий, вонзился в грудь Тома.
Оба, и Том и Эльвин, разом упали на колени.
Лопнула цепь… и что-то потекло. Прямо из сердца. Ему было больно.
– Ну вот… – Спокойно и с явным удовольствием заключил Гринмэн, пока Эльвин и Том приходили в себя. – Теперь Эльвин свободна, и с этого момента Том не сможет сказать ни одной девушке «я тебя люблю». Да он и не скажет… Вот так и появляются хранители. – Подмигнул он девушке, помогая ей встать. – Можешь считать, что у тебя уже есть один… А что до этого (подкинул он вверх две кроваво-красные крупинки), так пусть же растут себе на здоровье!
Он кинул осколочки на землю, и они тут же проросли красивыми белыми цветами бессмертника.
Сделав это, дух страны тихонько отдалился, и Том грустно улыбнулся Эльвин.
– Вот… – сказал он, пожимая плечами, – и всё. Теперь я действительно могу идти.
Эльвин снова опустила голову и уткнулась в ладони лицом.
– Может быть, когда-нибудь мы встретимся снова. – Добавил Том. – А пока… я буду рисовать тебя звёздами на небе, солнечными лучами по глади тихого озера, белыми облаками на синем небе… Скоро ты поймёшь, почему я решил уплыть. Очень скоро… А сейчас пообещай мне на последок только одну вещь…
– Том! – Воскликнула Эльвин, снова заливаясь слезами. – Том, не надо!
– … пообещай мне, что ты будешь счастлива.
– Том… ну как же это?..
– Обещай мне! – Настаивал он, сжимая её плечи. – Обещай!
– О… обещаю. – Всхлипывая, пролепетала Эльвин.
Том кивнул.
– Теперь душа моя будет спокойна. – Солгал он, так как даже это обещание мало помогало справиться с потерей.
Том не сказал ей о том, что на шее его всё так же висела цепочка с маленьким шариком на конце; не сказал, что будет беречь её всю жизнь и слушать записанное там послание; он не сказал ей ничего этого, а только произнёс:
– Прощай…
И слово это поставило точку на всём. И Эльвин пыталась ухватиться за эти последние мгновения, но они скользили сквозь пальцы; пыталась ухватиться за эту рвущуюся нить, но она не давалась в руки. В смятении летели секунды. Эльвин потерянно металась от невыносимого отчаяния.
– Подожди. – Молящим шёпотом попросил Том, со сладкой дрожью в последний раз прикасаясь губами к её лицу. – Подожди… Дай мне задержаться в этом моменте, дай впитать его в себя, дай умереть в нём… – Он не смог сдержаться и посмел украсть у неё поцелуй, а потом, до боли зажмурив глаза, справляясь с собой, отступил от неё и взошёл на корабль.
Гринмэн загадочно покосился на Эльвин и хмыкнул, как будто хотел напомнить ей о своём присутствии, но девушка неподвижно стояла, тоскливо вглядываясь в синюю гладь неба, где всё меньше и меньше становился красивый лёгкий корабль.
А Том всё стоял и смотрел на неё, прощально подняв вверх правую руку. Вот он какой, Том. Вот какой. Вот каким он уходит от неё, и она, здесь, на земле, уже ничего не может сделать ничего, только стоять и провожать его взглядом, высоко подняв голову.
Как странно… как же странно было его отпускать. Он был ей и не братом, и не просто другом, и не любимым, и не просто знакомым. А чем-то другим, чем-то более высоким, чем-то, чему трудно подобрать название. Он был Томом. Просто Томом. И этим было всё сказано.
– Тот, кто добровольно отпустит того, за которого пил Филиус ради его счастья с другим, – таинственно произнёс Гринмэн, тоже наблюдая за уплывающим кораблём, – тот свят в своей любви, тот достиг самой верхней её ступени, тому моя хвала. Воистину, Том был первым, кто осмелился на это. И, наверное, даже последним. – Он незаметно перевёл взгляд на Эльвин (та всё так же смотрела на небо) и добавил: – Он пошёл за Кламмом, своей тёмной стороной, но так и не объединился с ней в единого человека, со всеми слабостями и грешками. Он остался ангелом. Он остался Томом. – Гринмэн продолжал просвечивать девушку взглядом, дожидаясь ответа. – Удивительно, не правда ли? Кто только не окружает тебя, кто только не витает рядом… Всякие чудеса…
