По средам мы носим чёрное (СИ) - Каменистый
Из-за своих эмоций она совсем забыла, что Малфой хотел до завтрака заглянуть к своей матери. Просчет стоил непозволительно дорого. Надо было держать себя в руках, но стоило ему начать говорить те дурацкие слова и наполнить ее сердце отчаянием, то из головы вылетело все остальное.
И теперь Драко увидел мертвую Нарциссу. Один на один.
По всему мэнору пронеслась огромная волна энергии такой силы, что стены задрожали. Грейнджер толкнула дверь и увидела Малфоя на коленях перед кроватью.
Мертвенно-бледное лицо выглядело будто его сделали из фарфора. Женщина словно спала глубоким сном. Только отсутствие пульса и дыхания говорило правду.
— Драко, мне так жаль… — Гермиона обняла его сзади.
— Я думал, что она еще не проснулась, — мужчина сжимал кулаки. — Я не смог спасти ее. Не смог.
По оголенным рукам расползались ужасные черные пятна. Боль. Злость. Безнадежность. Все это растекалось по венам. Туманило его разум.
Он аккуратно убрал прядь волос с лица Нарциссы. В голове с бешеной скоростью проносились такие мысли, что любая казнь показалась бы детской забавой по сравнению с виной, что в них таилась.
Все тело противилось жестокой правде. Не хотелось верить. Он допустил это. Оставил свою мать на пути, который вел к смерти. Не оказался рядом. Не определил, что та уже одной ногой за завесой.
Воспоминания. Все, что у него осталось от Нарциссы Малфой. И ничего больше. Как она учила его, как защищала, как лечила ободранные колени. Как купила ему первую палочку, как читала на ночь волшебные сказки, как колдовала забавные иллюзии.
Теперь каждый взмах ее ресниц похоронен в прошлом. И это все его вина.
Драко начал со всей силы бить по каркасу деревянной кровати. Боль требовала выйти наружу. Бессилие душило. Злость грязной пеленой окутала глаза.
С костяшек капала кровь. Послышался хруст костей. И треск мебели, которая едва выдерживала гневный натиск.
— Драко, пожалуйста. Ты должен взять себя в руки, — Гермиона попыталась успокоить мужчину. — Я знаю, что ты чувствуешь. Умоляю тебя остановись.
Но он не мог. Огонь пожирал все изнутри. Сжигал остатки того хорошего, что еще не уничтожило проклятие.
— Что здесь происходит? — Забини практически влетел в комнату. Похоже, что его привлек шум.
За ним появилась и Джейн, которая крепко сжимала палочку и искала глазами угрозу.
— Сынок, пожалуйста, не заходи, — Делоурс пыталась остановить волшебников, но безуспешно.
Блэкли прикрыла рот рукой. Для нее пазл сложился мгновенно. Не нужно было никаких слов и объяснений. Голубые глаза наполнились слезами. Эмпат чувствовала убивающую боль. Рвущую тело на куски.
— Она… — Блейз подал голос, пытаясь сформулировать вопрос.
— Да, — тихо ответила Гермиона. — Нарцисса умерла.
Драко перестал колотить кровать и медленно повернулся к ведьме. Затем перевел взгляд на шею матери. А после серые глаза начали снова прожигать дыру в Грейнджер.
— Ты сразу поняла. Даже не спрашивала. Ты знала, — шепотом произнес Малфой. — Верно?
Девушка нервно сглотнула. Он не должен узнать все сейчас. Правда может добить его окончательно.
— Не смей мне лгать, Грейнджер. Говори, — сильные руки затрясли хрупкие плечи.
— Оставь ее в покое, — властно проговорила мадам Забини и сделала шаг вперед.
Малфой пронзил женщину ледяным взглядом. Они что-то знали. Знали и не говорили. Или не сказали ранее. Картинка потихоньку складывалась в единое целое.
— Что вы сделали? Что вы обе натворили, вашу мать? — он не кричал, а лишь сквозь зубы проговаривал каждое слово.
— То, что было необходимо. Соберись, у вас впереди много работы. Еще будет время оплакать Цисси.
Драко лишь угрожающе направился в сторону Делоурс, которая не сдвинулась с места. Ни один мускул на ее лице не дрогнул. Гермиона бросилась на перерез и едва не столкнулась с Блейзом, также решившим встать между матерью и другом.
— Смотри на меня. Только на меня, — Грейнджер схватила Малфоя за ладони. — Это правда, что я знала. Еще вчера Нарцисса сказала мне, что на ее шее Петля скорби. Никакого другого выхода не было, ведь этот артефакт…
— Мне известно, что из себя представляет Петля, обойдемся без нравоучений. Как ты могла скрыть от меня тот факт, что на шее моей матери была эта дрянь?
— Она просила меня… — Гермиона напрасно набрала полную грудь воздуха.
Малфой не дал ей даже шанса закончить предложение.
— Ах, она попросила. Ну теперь это все объясняет, разумеется. Кем ты себя возомнила, Грейнджер, что вдруг начала решать, кому жить, а кому нет? — по лицу мужчины с бешеной скоростью расползались узоры. — Ты должна была сказать мне, а ты…
— Она сделала то, что было необходимо, — подала голос Делоурс. — Кирин убила твою мать в тот день, когда повесила чертово ожерелье на ее грудь. Нарцисса не хотела быть игрушкой в руках ведьмы. Мисс Грейнджер тут не при чем.
— Как вы вообще позволили моей матери снять артефакт? Как вы допустили, чтобы она совершила самоубийство? — Драко оттолкнул от себя Гермиону.
Та сделала несколько шагов назад и, ударившись о стул, упала на пол.
Блейз держал его. Не давал приблизиться к Делоурс. Но и не вмешивался в происходящее. Если мадам Забини участвовала в убийстве Нарциссы, то ничем хорошим это не кончится.
Джейн тут же подбежала к подруге и попыталась помочь ей встать. Ситуация выходила из-под контроля. Каждое движение могло привести к катастрофе.
— Нарцисса бы никогда так не поступила, ты же знаешь. Драко, пожалуйста. Это был ее выбор, она лишь хотела защитить свою семью, — Гермиона открыла ему собственный разум, чтобы тот поверил сказанным словам.
— Тогда… — мужчина повернулся в сторону ведьмы. — Это была ты? Ты сняла Петлю?
Грейнджер молчала. Слезы потекли по ее щекам. Их общая боль смешалась в один смертоносный ураган. Хотелось разнести к чертям все поместье. Уничтожить весь проклятый мир, оставив лишь горстку пепла.
— Как ты могла… — Драко тяжело задышал. — После всего, что произошло. Ты просто…
— Это сделала я, — ровным голосом проговорила Делоурс. — Я сняла Петлю с шеи твоей матери.
Малфой неверяще уставился на женщину, которая стояла так гордо и ровно, будто говорила о каком-то достижении, а не об убийстве. Новость оглушила всех. Словно рядом раздался взрыв, и уже никто не соображал, что происходит.
— Что ты сказала, мама? — первым пришел в себя Блейз. — Что ты натворила?
— Нарцисса хотела уйти достойно. Хотела, чтобы Димитрова не смогла больше шантажировать вас и держать на коротком поводке, — один Мерлин знает, чего стоило мадам Забини держать себя в руках и не упасть на колени, проглатывая слезы утраты.
— Она знала, что ты будешь винить только себя. Я пообещала ей, что поддержу тебя, — тихо
