Наследница. Корона. Тайны Отбора - Кира Касс
Доктор Мишн сохранял профессиональную выдержку, словно речь вовсе не шла об интимных аспектах моей жизни.
– Конечно, в подобных случаях генетика играет немаловажную роль. Но, судя по результатам обследования, ваш организм будет… не самой благоприятной средой для развития плода. И ребенок, которого вы сумеете зачать… – доктор замолчал, перевел взгляд на принца и снова посмотрел на меня, – возможно, не сможет… соответствовать определенным требованиям.
Определенные требования. Словом, он не будет достаточно умным, достаточно здоровым и поэтому не подойдет на роль принца.
У меня вдруг схватило живот.
– Вы уверены? – дрожащим голосом спросила я.
Кларксон не сводил с доктора глаз. Ведь на карту была поставлена судьба королевства.
– И это в лучшем случае. Если вам вообще удастся зачать ребенка.
– Прошу прощения. – Я соскочила с кровати, опрометью бросилась в туалет у входа в больничное крыло и, едва успев добежать до кабинки, извергла из себя все, что было у меня в желудке.
Глава 8
Прошла неделя. Кларксон даже не смотрел в мою сторону. Мое сердце было разбито. А я-то, глупая, поверила, что счастье совсем близко. Ведь после того, как мы преодолели первые неловкие минуты знакомства, мне показалось, что принц ищет со мной встреч и что я ему небезразлична.
Но все это осталось в прошлом.
Я не сомневалась: в ближайшее время Кларксон отправит меня домой. Что ж, ничего не поделаешь. А душевные раны рано или поздно заживут. И если мне повезет, я встречу хорошего человека. Но что я ему скажу? Что не смогла родить достойного наследника престола? Но это все теория, не имеющая никакого отношения к реальности. А вот как насчет способности произвести на свет еще одну Четверку? Нет, это было выше моих сил.
Мне кусок в горло не лез, и я ела только тогда, когда думала, что за мной наблюдают. И спала только тогда, когда усталость валила меня с ног. Если мое тело предало меня, с какой стати я должна о нем заботиться?
Королева вернулась с каникул, «Вести» выходили с завидной регулярностью, девушки целыми днями сидели, как куклы, тупо пялясь друг на друга. Меня это уже мало волновало.
Я расположилась у окна в Женском зале. Палящее солнце напоминало мне о Гондурагуа, хотя воздух здесь, в Анджелесе, был менее влажным. Я тихо молилась и просила Господа сделать так, чтобы Кларксон отослал меня назад. Мне не хватило духу написать письмо домой и сообщить семье плохие новости, но находиться среди участниц Отбора, с их честолюбивыми стремлениями подняться на более высокую ступень социальной лестницы, оказалось невыносимо. Теперь об этом можно было и не мечтать. По крайней мере, дома я смогу отвлечься и заняться чем-то другим.
Подошедшая сзади Маделин погладила меня по спине:
– Ты в порядке?
Я вымучила тусклую улыбку:
– Просто устала. Как всегда.
– Ты уверена? – Она села рядом, аккуратно разгладив юбку. – Ты вроде как изменилась.
– Скажи, Маделин, а какая у тебя цель в жизни?
– Что ты имеешь в виду?
– Именно это. О чем ты мечтаешь? Что бы ты попросила, если бы могла взять от жизни по максимуму?
Она задумчиво улыбнулась:
– Естественно, стать принцессой. С кучей поклонников, балами каждый уик-энд и Кларксоном на коротком поводке. Ты разве от такого отказалась бы?
– Все это лишь сладкие мечты. А что бы ты попросила, если бы могла взять от жизни только самую малость?
– Самую малость? Какой дурак станет довольствоваться малым? – ухмыльнулась Маделин, явно желая перевести наш разговор в шутку.
– Но почему бы не довольствоваться малым? Разве не существует того минимума, что способна дать жизнь? Разве я слишком много прошу, если хочу получить работу, которую не буду ненавидеть, или встретить человека, на которого смогу опереться? Или родить хотя бы одного ребенка? Даже не очень здорового. Почему я не могу просить о такой малости? – Мой голос дрогнул, и я прижала пальцы к губам, пытаясь унять душевную боль.
– Эмберли? – прошептала Маделин. – С тобой явно что-то не так. Что случилось?
– Честное слово, ничего. Мне просто нужно немного отдохнуть.
– Тогда тебе не стоит здесь оставаться. Позволь проводить тебя в твою комнату.
– Королева будет недовольна.
– А она когда-нибудь бывает довольна?
– Когда напьется, – вздохнула я.
Маделин громко рассмеялась, но, не желая привлекать к себе внимание, тут же прикрыла рот рукой. После нашего разговора у меня немного улучшилось настроение. Маделин поднялась с места, и я послушно последовала за ней.
Она больше не стала мучить меня вопросами, но я решила до отъезда непременно обо всем ей рассказать. Ведь нельзя же вечно ходить с таким камнем на сердце.
Когда мы вошли в мою комнату, я нежно обняла подругу. Я тянула время, а она не стала меня торопить. Можно считать, я наконец получила то самое малое, что хотела от жизни.
Прежде чем лечь в постель, я опустилась на колени и молитвенно сложила руки:
– Господи, разве я прошу слишком много?
Прошла еще одна неделя. Кларксон отослал домой двух девушек. Я всей душой желала оказаться на месте одной из них.
Ну почему, почему не я?
Я знала, что у Кларксона отнюдь не идеальный характер, но принц не был жестоким человеком. И он вряд ли стал бы специально мучить меня, вселяя напрасные надежды.
Мне казалось, будто я стала сомнамбулой и теперь, точно бесплотный дух, прохожу все круги ада Отбора. Мир был призрачной тенью, а я пробиралась впотьмах, холодная и изможденная.
И даже девушки наконец перестали задавать вопросы. Хотя время от времени я ловила на себе их испытующие взгляды. Но меня это уже нимало не волновало, и они решили не обращать внимания. Я выпала из поля зрения королевы… Я выпала из поля зрения остальных. Ну и пусть! Я осталась наедине со своими страхами и переживаниями.
Я могла еще долго идти тернистой дорогой страданий и одиночества. Но в один прекрасный день, правда для меня такой же тусклый и унылый, как и предыдущие, я, пребывая в глубокой задумчивости, не заметила, что обеденный зал опустел. Опомнилась я только тогда, когда напротив меня остановился какой-то мужчина.
– Вы больны.
Я узнала голос Кларксона. Наши глаза встретились, и я поспешно отвела взгляд.
– Нет. Просто в последнее время я чувствую себя более усталой, чем обычно.
– Вы похудели.
– Я ведь сказала вам,
