Елена Нестерова - Рай?! или Из жизни обычных волшебников
Он выдёргивал из тела несчастной шипы сантиметров по десять каждый, и кидал их в кучу окровавленной одежды. Чем больше колючек он вынимал, тем больше ручейков крови стекало со стола прямо на пол, звонко ударяясь о кафель.
– Жаль, что она уже мертва. Мы могли бы подружиться, а может быть, даже…
Тут он захихикал и подмигнул воображаемому собеседнику.
– Что ж, достаточно, наверное…
Колючек больше нет! Осталось её обмыть, как полагается…
Хотя, что уж изгаляться, всё равно я буду жарить её на костре и наверняка кожа вместе с ядом обгорит, и я её есть не буду. А дальше – сочное, ароматное мясо! Надоело жрать червяков да крыс. Фу, какая гадость! А эта женщина, истинный деликатес. Только для гурманов, таких как мы – брат.
И он вновь посмотрел вглубь комнаты и приветственно помахал рукой несуществующему брату. Затем мужчина взял белоснежную простынь и накрыл ею Машу, а сам вышел в противоположную дверь и стал разводить костёр. Он наложил огромную гору сучьев и поджёг её, радостно повизгивая как поросёнок, предвкушая вкусный ужин.
Я бросилась в дом и скинула простынь с головы Маши. Я долго вглядывалась в её лицо, надеясь обнаружить хоть какие-нибудь признаки жизни, но она была холодна и не дышала…
Я уже была готова запаниковать, но тут мой разум напомнил мне, что у трупов не течёт кровь. Если тело околело, то и кровь должна была свернуться, а тоненькие ручейки из каждой колотой ранки были тёплыми, и от них шла испарина, а значит, температура тела Маши была выше, чем температура в этом стеклянном доме.
Яд парализовал её, но не убил, и, возможно, пройдёт совсем немного времени и она очнётся? Я так надеялась на это. А этот гад уже жарить её собрался на вертеле, как кабанчика. Как нужно хотеть есть, чтобы изжарить себе подобного и съесть? Во что бы то ни стало, ценой собственной жизни я буду защищать мою подругу! Ей и так сильно досталось за последние дни, и она не заслужила погибнуть так дико и так нелепо.
И тут я поняла, что такое настоящий голод. Никогда ранее в своём мире я не испытывала этого чувства, что-то защищало меня от голода или от мыслей о еде, и лишь там, под водой, я впервые почувствовала слабость…
А ведь я не ела четверо суток, а может быть и больше, но я пила вино из той чудесной бутылочки… Это всё, что давало мне силы с первого дня пребывания в моём мире. Но где я нахожусь сейчас? И кто этот сумасшедший каннибал? Я даже не помню его среди тех, кто был в том доме. Или помню?
В памяти начали всплывать образы… Этот господин сидел в центре комнаты среди людей в «чёрном» – как я их назвала, и выделялся взъерошенной шевелюрой и странным взглядом, как, впрочем, и сейчас. Но не это было главным на данный момент. Собственные мысли пугали меня куда больше этого странного господина с раздвоением личности.
Видя, как пламя костра весело резвится за стеною дома, мне начали чудиться ароматы любимых блюд; жареной курочки с хрустящей корочкой, сочных отбивных с отварной картошкой, посыпанной ароматным укропом, яичницы с жареной колбасой из двух, да чего уж там, из трёх яиц, и колбасы не меньше полкило…
В глазах помутнело, и я стала терять сознание, но, упав на кучу окровавленной одежды с острыми шипами, я тут же очнулась и весьма вовремя, так как в дом вошёл хозяин, неся в руках огромный нож для разделки туш на живодёрне.
– Как славно! Сбылись все мои мечты! На столе лежит еда, а под столом… Как хороша! Мурашки по коже. Как ты попала сюда, крошка?
– Я – не крошка! И я пришла, чтобы спасти свою подругу от такого варвара, как ты!
– Я – варвар!? С чего же!? То, что хочу правильно использовать мясо? Твоя подруга больше не человек, она мертва, а её душа давно в Раю, я надеюсь. И ей всё равно, что я сделаю с её телом, оно ей больше без надобности.
– А вот и ошибаешься! Оно ей ещё послужит, и не один десяток лет. Маша – жива! Она просто парализована ядом, но его действие скоро кончится!
– Откуда ты знаешь?
– Я сильно поранила ногу об это чёртово растение, и если сначала это была нестерпимая боль, то теперь, спустя час, всё прошло и остались лишь крошечные точечки от уколов. Посмотри…
Я сняла ботинок и показала ему ногу. Она выглядела вполне здоровой.
– Но она потеряла много крови, и шипов в неё вонзилось раз в сто больше, чем в тебя, и она не дышит, посмотри!
И, словно дожидаясь этой реплики, Маша тяжело вздохнула и села… Увидев, что она совершенно голая, бедная женщина стала натягивать на себя простыню, оголяя нижнюю часть туловища.
– Кто это сделал со мной? – сказала она, строго глядя на мужчину с ножом.
Тот попятился и поспешил спрятать нож за спину. Но от волнения тот выпал и звякнул об пол. Все трое смотрели на этот опасный предмет и молчали.
Пришло время вмешаться. Я завернула Машу в простыню, а та обняла меня за шею и заплакала. Это длилось некоторое время, а потом, освободившись от тесных объятий, я стала рассматривать Машину одежду, надеясь, что её ещё можно будит спасти, если варвар снимал её аккуратно.
Разложив на полу платье, туфли и нижнее бельё, я убедилась в том, что при хорошей стирке, даже несмотря на крошечные дырочки, эту одежду можно будет поносить, пока мы не добудем новую.
– Эй, как там тебя зовут? Вода в доме есть?
– Меня Станиславом Львовичем зовут, и вода в доме есть, на кухне, за ширмой.
– Открывай свою ширму!
– Зачем?
– А затем, милый друг, что раз ты сумел снять одежду с девушки, будь любезен её и выстирать, а я следить за тобой буду. Шаг в сторону – и тебе конец.
Он даже не заметил, как между делом я подобрала его тесак и теперь была вооружена до зубов. Он провозился не меньше часа, а в это время Маша окончательно пришла в себя, слезла со стола и начала исследовать домик. На каждый шорох хозяин дома пытался обернуться, но я покрикивала на него, чтобы он пошевеливался. Получилась сказка про Машеньку и Медведя, когда она в короб залезла, чтобы он пирожки не съел, пока Медведь до деревни их нёс. От такой сказочной ассоциации у меня даже настроение поднялось и кушать расхотелось.
– Не садись на пенёк, не ешь порожек! – подтрунивала я над ним, и к концу стирки он тоже втянулся в игру и стал похихикивать и рычать, как медведь, прося хоть один пирожок, чтобы не упасть с голодухи.
Бельё было постирано и висело на верёвке над догорающим костром. Ужина не было, но зато нас было трое. Маша простила Станислава Львовича за его безобразное поведение, за то, что он раздел её и чуть не съел. Она искренне верила в то, что он сожалел обо всех своих поступках и глубоко раскаивается, и, как ни странно, я была полностью согласна с ней. Что-то было в этом человеке, что вызывало доверие и тёплые чувства. Слегка чокнутый людоед, оказался вполне приличным человеком, умным и общительным. В прошлой жизни вполне успешным архитектором, так и не успевшим построить дом своей мечты. Дворец из стекла и бетона, в котором можно было бы жить у всех на виду, ничего не стыдясь и не скрывая… Дом будущего, как он называл его в шутку. И теперь, попав в мир своих иллюзий, он создал такой дом, и сказать по правде, он выглядел очень необычно и таил в себе массу загадок, несмотря на свою полную открытость.
