Багряный декаданс (СИ) - Анастасия Солнцева
— А? — не поняла я.
— Когда мост начал падать — ты испугалась, очень сильно испугалась. И все же не открыла проход и не воспользовалась межпространством. Раньше ты делала это автоматически, под влиянием сильных эмоций. Так ты попала сюда, так ты переместила сюда меня. А в этот раз ты испугалась, но портал не открыла. Так… почему Мира?
Мне стало очень неуютно под проницательным взглядом черных глаз, в которых было так много почти невыносимой откровенности.
Отвернулась, но ответила честно:
— Не знаю, — и впервые всерьез задумалась над тем, каким образом работала сила, что была мне дана.
— Когда ты падала, что ты почувствовала? — прищурился демон. — Ты вообще хоть что-то чувствовала?
— Не знаю… возможно… я почувствовала освобождение?
— А что ты чувствуешь, когда смотришь на меня? — демон шагнул вперед.
И я опять запаниковала под влиянием ощущения, будто меня хотят загнать в ловушку.
Или уже загнали.
Не знаю, чем бы все закончилось, потому что демон сделал еще несколько стремительных, почти смазанных движений ко мне с угрюмой решимостью.
Хотела бы я его остановить.
Но нет.
Его остановил звук разбиваемого стекла.
Демон застыл напротив, и мы оба оглянулись на звук. Закрыв ладошкой рот, я прервала всхлип, сотрясший грудь спазмом. Мне было плохо, тяжело, маетно. И с каждой минутой становилось всё хуже, и я уже не понимала, что со мной происходит. Был ли этому причиной демон или что-то другое.
— Надо проверить, что там, — проговорил принц, расправляя плечи и разом подбираясь. Предположил, что на нас могут напасть? Я вспомнила, что он был не просто студентом, а студентом факультета боевой магии и темных знаний. А у себя на родине он командовал армией.
Рука старшекурсника потянулась к моей, теплые пальцы коснулись тонкой кожи костяшек, но отдернулись, будто обожглись. Хотя я знала, что была холодной. Я остывала изнутри, как остывает покойник.
Скулы Сатуса напряглись, он наморщил лоб, словно сражаясь с какими-то неприятными, непрошенными мыслями, а после выдохнул, будто решившись на что-то и смело пошагал вперед, глядя себе под ноги.
Я потеряно огляделась вокруг, увидела не работающий фонтан, вспомнила про зверски растерзанных птиц и торопливо бросилась за демоном.
Мы двигались вглубь того, что Сатус назвал магистратом, а мне оно больше напоминало чертоги правителя. Здесь явно жили, и жили, ожидая угрозы из вне. Потому что никто не станет защищать простую городскую постройку стеной, гарнизоном и магией, настроенной так, чтобы посетители могли попасть внутрь исключительно ночью, при свете луны. Почему именно ночью? Ночью местные жители могли защитить себя лучше, чем днем? Или они опасались чего-то такого, что могло прийти к ним исключительно в светлое время суток?
Эта мысль натолкнула меня на воспоминание о ночи гибели Милены. Тогда Сократ упомянул, что она не пропускала через заставу никого, кто приходил к пункту пропуска после наступления темноты.
— Через заставы невозможно пройти ночью, — прошептала я. — Хотя нет… это бред какой-то. Можно же перейти из мира в мир днем и затаиться где-нибудь, пока солнце не сядет.
— Что ты там бормочешь? — недовольно оглянулся на меня Сатус.
— Ничего! — подпрыгнула я от неожиданности. И быстрее засеменила ногами, пытаясь подстроиться под широкий шаг демона, но при этом стараясь ступать исключительно на цыпочках, чтобы не создавать шум каблуками школьных туфель.
Задрав голову, я обратила внимание на необычность местных потолков. Они были высокими, яркими и разноцветными, украшенными стеклянной мозаикой. А может быть, они целиком состояли из стекла? Но как бы там ни было, потолки сохраняли ощущение, будто свет лился прямо изнутри этих кусочков стекла, похожих на слезы русалки. Так мы в детстве называли ограненные морскими волнами стекляшки, которыми были усеяны морские пляжи. И радовались, когда находили особенно большие кусочки, потому что таких было мало, хвастаясь друг перед другом. Я любила собирать слезы русалки, но не любила приносить их домой, потому что как только камешки высыхали, они теряли свое очарование, становились мутными и шершавыми. А потому я чаще всего просто оставляли их там, где нашла — на пляже, зарыв в песок в укромном уголке. Они были моим сокровищем.
Присмотревшись к мозаике, я поняла, что в центре круга на потолке, от которого расходились длинные лучи наподобие солнца, выложен символ, напоминающий рыбу.
— Здесь любят рыбачить? — удивилась я.
— Что? — Сатус проследил за моим взглядом. — А, это ихтис. Знак плодородия.
Пройдя еще метров десять мимо колон, соединенных мерцающими полотнами, мы вышли к огромному залу, с которого начиналась анфилада — длинный сквозной ряд комнат, примыкающих друг к другу и следующих одна за другой, соединяясь между собой широкими дверными проемами. Здесь не было столбов и огромных дыр между ними, сквозь которые так легко было вывалиться прямиком в пропасть, а вместо них имелись традиционные крепкие стены с двустворчатыми окнами, распахнутыми внутрь.
Едва оказавшись в первой из комнат, из которой открывался отличный вид на все последующие, мы сразу остановились. Демон схватил меня за плечо и затолкал к себе за спину. Я не стала сопротивляться и возмущаться, потому что… пребывала в шоке.
Я никогда не видела такого количества… трупов. Мертвые мужчины и женщины, дети и подростки, пожилые дамы и бородатые дедули лежали кто где. Наряженные в торжественные наряды малинового цвета в тон озаряющей небо луны, они все были абсолютно мертвыми. Их позы, беспорядочные и все разные, буквально кричали о том, что они не были готовы к смерти и не собирались умирать, но она застала их там, где они стояли в момент её наступления. Помимо одежд, всех их объединяло еще кое-что — гримасы ужаса, застывшие на лицах и превратившие их в посмертные маски, будто бы все они разом увидели нечто такое, отчего можно было бы обзавестись седыми прядями. Но нет, они не просто поседели, они все погибли, погибли мучительно. Глаза кровавой кашей вытекли из почерневших глазниц, пальцы скрючились как бывает у больных подагрой стариков, а кожа скукожилась и пластами сползла вниз, а отслаиваясь и разрываясь, будто плохая пленка, опаленная над открытым огнем.
— Тай! — вцепилась я в руку демона. — Что здесь случилось?
— Не знаю, — скрипнул Сатус зубами. — По виду напоминает бойню. Да и по запаху тоже.
— А что с запахом? — быстро зажав нос, прогундосила я.
— Смертью пахнет. Плохой смертью.
Я повела самопроизвольно выпучившимися глазами влево и увидела источник звука, который и привел нас сюда.
Это был
