Миры двоедушия. Эхо голодного хаоса - Евгения Аэосса
— Шлёп!
Отвратительная инородная субстанция смачно залила лицо и волосы засонь.
Я же — моментально скрылась за одним измерением, в Голограмме, и принялась наблюдать, пакостно хихикая.
Времени на уборку совсем не оставалось, но мне жутко хотелось поэкспериментировать с пробудившимися способностями.
— А-а-а! — подскочила с дивана размалёванная «солистка», довольно грубо оттолкнув второго «певуна».
— Зай, ты чё?! — заморгал серыми круглыми глазами рыжеватый паренёк. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в себя. — Блин, фу-у!
Чувак явно тащился от своей причёски. Раньше.
Чуть не рыдая, он завопил и нервно запрыгал, прямо на мусоре, пытаясь убрать непонятную слизь с волос.
— Зай, чёо-о это за дерьмо?! За-а-ай! — истерил он, периодически срываясь на фальцет.
«Ушастая» мотала головой и с усилием тёрла лицо, смешивая мой подарок со вчерашней тушью.
— Блин, придурок! Это не смешно! Никогда тебя не прощу! — рявкнула она, оттягивая склеенные пергидрольные волосы.
Поняв, что просто так почистить копну не удастся, блондиночка пронзительно завизжала, схватила пустую пластиковую бутылку, валявшуюся неподалёку… И остервенело захлестала ею несчастного по спине, поджимая липкие губы.
— Пах-Пах-Пах!
— Да ты чё?! Это не я, За-ай! — продолжал гнусаво оправдываться бедолага, защищаясь и пригибаясь.
Я смеялась до слёз из-за призрачной ширмы, наслаждаясь представлением.
— А кто?! Ромео, ты урод! Думаешь, я не понимаю, что это твоего члена дело?! Всё! Мы расстаёмся! — нарочито всхлипнула она, отшвырнув в рандомном направлении мятую карательную тару.
Короткое фиолетовое платье в пайетках изрядно обтрепалось, а размазанный макияж — напоминал, скорее, клоунский грим.
Зыркнув на «голубка», как на протухший десерт, девица подняла с пола чёрный клатч и поспешила к выходу, запинаясь высоченными шпильками за блестящие спиральки серпантина и клочки использованных салфеток.
— Не-ет! За-ай! Я не такой! — тут же поскакал за своей Джульеттой Ромео. — За-а-ай! За-а-ай!
Если бы он ещё хоть раз повторил слово на букву «З», то точно получил бы знатного леща.
Но уже от меня.
* * *
Наконец, путь освобождён.
Вернувшись в человеческое измерение, я принялась на суперскорости носиться по гостиной, скидывая в пакет мусор.
— Всё! Мы расстаёмся! — зашвырнула в чёрную полиэтиленовую дыру очередное безобразие. — Пф-ф…
Когда почти всё было убрано, спустилась Лита.
Она уже выглядела гораздо свежее — умылась, причесалась и натянула ярко-жёлтый короткий сарафан-солнышко.
Мило. Тем более, нам нужно было произвести впечатление «примерных девочек».
Сообща, мы оттёрли щёткой ковёр, наспех пропылесосили, побрызгали в каждом углу довольно терпким парфюмом и сами залились им же. Для «прикрытия».
Запах освежителя привлёк бы больше внимания. Так мы решили.
Оставалось только молиться, чтобы скан-глаз Жабинатора ничего не заметил.
— Прислуги нет! — дошло, наконец, до меня. — Сложно будет объяснить это тётушке.
— Секунду, я звоню Берте! — засуетилась кузина, доставая смартфон из кармашка, замаскированного в пышной юбке.
* * *
Берта трудится домработницей в особняке Голдсвамп уже на протяжении десяти лет, и всегда прикрывает нас в подобных ситуациях.
* * *
— Алло, Бертушка, родная! Ты нам срочно нужна. Родители вот-вот будут дома! — затараторила своё «SOS» Лита…
Глава 6. Buenos días!
Выслушав ответ на том конце незримого провода, сестрёнка, наконец, заулыбалась.
— Спасибо-спасибо-спасибо! — осколки звонкого вскрика резанули по моим сверхчувствительным ушам. — Знаю-знаю, теперь твои планы разрушены. Ты же только вечером… — Кудряшка, наконец, догадалась включить громкую связь.
— Мисс, не переживайте, я не планировала ничего серьёзного, — тепло ответила из динамика учтивая женщина.
— В любом случае, с нас должок! — присоединилась к разговору и я.
Кузина подмигнула, сотворив из указательного и большого пальца круглый жест «ОК».
— Да бросьте. Ой, хулиганки, ну неужели я вас оставлю? Скоро буду, — посмеивалась домработница, догадываясь, что мы снова ходим по тонкому льду.
— Ждём! Пока! — скинула звонок Лита. — Фу-у-ух… — облегчённо выдохнула и ловко утопила гаджет в жёлтом потайном кармашке.
Но расслабляться было рано…
Яркими пулями мы помчались наверх, спеша навести дополнительный марафет.
Намазали немного тонального крема под глаза, нарумянили щёки, залили губы блеском и зажевали аж по три подушечки фруктовой жвачки! А от количества тяжёлого парфюма на нас — хотелось кашлять.
— Вроде должно сработать, — пожала я плечами, прыснув от смеха.
— Надеюсь!
* * *
Через минут двадцать явилась Выручалочка.
Едва Берта переступила порог, наши вопящие тушки повисли на ней, как украшения на рождественской ёлке.
— Ну, всё-всё, — засмущалась невысокая темноволосая женщина с добрыми голубыми глазами, тепло улыбаясь, ненавязчиво отстраняясь и еле заметно морща нос от насыщенного пряного амбре. — Кхы-кхы. Сейчас приберу.
Мы всегда очень хорошо относились к работникам.
Жанетта Лукреция же не упускала случая лишний раз подчеркнуть свою важность. Так что никогда не изменяла пренебрежительно-надменному тону в общении с ними. И часто смешивала его с малодушными оскорблениями.
Чего не скажешь об отце Литы — Роберте Голдсвампе — весьма интеллигентном человеке, гениальном хирурге, спасшем сотни жизней. В том числе и на благотворительных началах.
Представляете? Вместо того, чтобы прохлаждаться, попивая коктейли на личной яхте или собственном острове, он мог часами стоять у операционного стола, борясь за чьё-то будущее. И, в отличие от ненаглядной жёнушки, всегда был добросердечным и справедливым.
Ни разу не слышала грязи из его уст.
Нетипично для миллиардера, не так ли?
Имея огромное наследное состояние, дядя отличался удивительной близостью к народу и никогда не кичился богатством. Даже вещи предпочитал довольно скромные, классические.
Исключение — лишь его немаленькая коллекция редких, дорогих и ретро авто со всего мира.
* * *
Мы вновь поднялись на свой второй этаж и прямиком направились в танцевальную комнату с огромными зеркалами на стенах.
Нужно было добавить последние штрихи в придании себе «благородного» вида.
— Как же хочется уже поскорее закончить колледж, уехать отсюда подальше и начать новую, самостоятельную жизнь, — размышляла я вслух, расчёсывая высокий длиннющий хвост, неслабо спутавшийся за время экстренной уборки.
— Потерпи, Мируш. Домучаемся последний год и — свобода! — кузина забавно хмурилась, настойчиво приглаживая «пружинки» муссом. Они отказывались подчиняться после вчерашних приключений, а времени на мытьё головы совсем не оставалось. — Я от тебя не отстану, даже когда выйдешь из-под опеки, ты же в курсе? — толкнула она меня локтем.
— Кто бы тебя отпустил! Вместе навсегда! — прижала я её к плечу, обхватив за голову.
— А-ай, ну, писе-ец! Я только поправила эти дурацкие волосы, они и так торчат в разные стороны!
Хохоча, мы отстранившись друг от друга, наконец, завершая последние приготовления перед приездом «ревизорро».
* * *
Нам несказанно повезло родиться в один
