Троюродный дядя - Ульяна Тюмень
— Вот как ты любишь, понятно, приятного аппетита, Лера.
— Спасибо, приятно аппетита вам, магистр Шон!
После ужина магистр меня взял за руку, спросил:
— Готова? Перенесемся к входу Академии, в наш любимый дворик!
Кивнула, и мы оказались у огромных, кованных на вид, ворот. Он взял меня за плечи и развернул в другую сторону, я задержала дыхание, вот это да!
Дворик! Как про море сказать, а это мой любимый пруд.
Прямо передо мной — аллея, стрелой вонзающая в группу готических на вид зданий, багровеющих в лучах заходящего солнца. Башни, башенки, строгая симметрия, возникло ощущение нахмуренного лица. По обе стороны аллеи парки, сады, фонтаны, уводящие куда-то тропинки, чтобы затеряться и пропасть.
Магистр повернулся спиной к Академии, смотрел на меня, тихо поясняя, знал все наизусть.
— Лера, это факультет стражей, их цвет — темно-красный, и он везде, в форме тоже.
Я промолчала, жестокий, наверное, факультет, посмотрела направо.
– Факультет техно-магов, синяя группа зданий, видишь?
Эти здания были совсем другие, другая архитектура, другое лицо, живущее по своим законом, в каждой башне была какая-то неправильность, а в целом это был ансамбль, который завораживал. Повернула голову еще правее.
— Факультет Целителей, зеленые здания.
А целители — клубок противоречий, башни стремились друг к другу, разбегались, опять тянулись. С центральной, самой высокой башни, каскадами стекала вода. Пожалуй, да, вита — жизнь, много воды и много зелени.
— Налево, сразу за стражами, факультет Теоретиков, основной цвет — серебро.
Да, хрупкие, точеные здания, очень изящно, дорогой набор ювелирных изделий, много зданий как бы висит в воздухе, сложные конструкции.
— За теоретиками — башни бытовиков, цвет кофе и в отделке.
Это самые причудливые здания, и очень гармоничные, легкие переплетения, разбег, сочетания коричневого и бежевого.
— А последний факультет, самый молодой, это Творческий.
Ух, наверное, здесь самые высокие здания, башни рвутся в небо, их немного, и ощущения радости, юности, полноты жизни так и брызжет! Желтые, оранжевые, нежно алые цвета башен оттенялись благородным темно-серым цветом. Преобладал оранжевый цвет, получилось ярко и весело.
Я выдохнула, магистр смотрел на меня и тихо смеялся.
— Впечатлилась?
— О, да, еще как.
— А что понравилось больше всего?
— Техно-маги. Если судить по зданиям только.
— Лера, договорились! Идешь на артефакты.
— Магистр, еще подумаю, начнутся занятия, посмотрю. Можно так?
— Конечно, не спеши. Тебе четырнадцать? Два года у тебя есть, как минимум, а лучше и три, вычтут у крестного из зарплаты за питание и кристаллы, и все. Год на артефактах, дополнительные занятия по целительству. Потом наоборот, ближе к вступительным и определишься. Домой или походим?
— Домой, магистр, как там сэнсэй, если он остался у целителей, то у нас же тут собака.
— Да ему должны были вольер показать, тоже я делал, для собаки внучки Ксении. Пока она передала собачку сыну Андриса, вольер свободен.
Мы перенеслись сразу в холл наших комнат.
— Спасибо, магистр, спасибо вам большое.
— Всего доброго, кнопки помнишь, зови, если что. Завтра отдыхаешь, а послезавтра уже на занятия. А я выясню, есть ли форма у подготовишек, не обращал внимания.
Штирлиц бегал по комнатам, сэнсэя не было. Я погладила пса, пошла по стрелочке в зеленую столовую, хотя понимала, что придется его выгуливать, а куда, все равно не знаю. Принесла пирожков всяких, объяснила поварам, что так получилось, мы первый день, еще не все знаю.
Штирлиц ел, я смотрела на него и думала, кого вызывать. Ясно было одно, что не дядю. Я вообще решила, что дядя остался в Питере, а тут есть магистр Рональд. А у него, в свою очередь, тут есть Академия, друзья, есть Ангел, есть свой дом, в конце-концов. Но я помнила, что Ксения в соседних комнатах, может, она знает, где вольер их собаки? Я вышла и постучала в дверь 2х70.
Ксения была одна, и мне обрадовалась:
— Ты как, Лера, устроились?
— Устроились, но помощь нужна. Здесь должен быть вольер для собаки вашей внучки, магистр Шон делал. Не отведете нас со Штирлицем?
— Конечно, пойдем.
Вольер оказался рядом, Штирлиц обрадованно прыгал, носился, обживал, мы смотрели на него и разговаривали о моих планах на завтра. Когда приведут сэнсэя, неизвестно, я утром бегу в библиотеку, смотреть кристаллы.
— Определилась с факультетом?
— Нет, Ксения Александровна, мучаюсь. Склоняюсь к артефактам пока, основы исцеления ведь дадут?
— Конечно, а на следующий год будет видно.
— Наверное, так, по крайней мере, я магистра Шона уже знаю, а там кто будет, неизвестно.
— А на творческий факультет не думала? У нас сирена преподает, фантастический голос, очень хороший преподаватель.
— Ксения Александровна, представьте, мне все интересно, но не могу же я везде учиться? И вы знаете, Никита ваш на меня очень сильное произвел впечатление.
— Понравился, — она хитро посмотрела.
— Хуже. Я поняла, что творчеством должны заниматься те, кто без этого не могут. Вообще. Такие, как Никита. Понимаете?
— Понимаю, Лера, очень даже понимаю. А ты сможешь без вокала?
— Смогу. Честно сказать, смогу. Значит, не это мое главное. А в целительство меня больше зовет долг. И химия.
— Химии не меньше и у артефакторов. И можно на стыке наук искать свое. И потом, уже в Академии, можно учиться у техно-магов, на артефактора, а факультативом на целителя.
— Наверное, это правильно, спасибо вам. И еще вопрос, как здесь кормить Штирлица? Сегодня я выпросила вечером в зеленой столовой, утром насыпал корм сэнсэй, еще что-то осталось, а в принципе как это решить?
— А, это просто, заявку завтра оставлю, а вычитать будут из оплаты у Ивана.
Ночью мне показалось, что меня гладят по голове, сэнсэй пришел, подумала, но меня уносило в самое детство, в наш лесной домик, я хотела увидеть отца, и отвернулась к стенке, прошептала, завтра, завтра, сэнсэй…
16
Утром, на столике у кровати, я увидела два билета, спектакль «Вечера на хуторе близ Диканьки», в воскресенье через неделю, в 18.00 начало, Столичный театр драмы и комедии, мир Элания.
Откуда это? И когда мне, какие театры, я так мало знаю, мне в библиотеке надо сидеть! А завтра первый день учебы, а группа учится уже!
В столовой, только зашла, мне сразу передали пакет с кормом для Штирлица. Я побежала к вольеру, положила корм, но Штирлиц вдруг кинулся к входу, залаял, заскулил. Я повернулась — сэнсэй! Конечно, на него вольер не настроен, его не пустит. Вплела его ауру в защиту, открыла:
– Прошу! Доброе утро!
Улыбнулась сэнсэю и, наверное, открыла рот, жадно его рассматривая. Убраны все переломы, нос прямой, ушли
