Возлюбленная мертвеца (СИ) - Элина Лунева

Мне надоел этот бессмысленный фарс, и я резко выдернула свою руку из его хватки. А затем полушепотом проговорила ему, четко выговаривая каждое слово:

— Не утруждайтесь, господин Готти. Я прекрасно понимаю своё положение. И более того, я очень дорожу своей жизнью. Но не питайте лишних иллюзий относительно моей наивности и молодости. И ещё, — я сделала небольшую паузу, заметив как он пристально сощурился, глядя на меня, — Я не так глупа, как может показаться, и не собираюсь плясать под вашу дудку.

Злость и бешенство отразилось на его лице, он сквозь зубы прошипел:

— Тогда, как умная девочка, не выказывай своего неуважения, если хочешь долго жить.

— Разумеется, — также сквозь зубы ответила ему я, — И не стоит меня запугивать, я уже ничего не боюсь.

Со стороны престола императора послышалось недовольное покашливание:

— Кхм, кхм, — прочистил горло император, — Раз уж вы уже познакомились, тогда отбросим ненужные церемонии.

Он сделал знак рукой, повелевая мне приблизиться. Я сделала несколько шагов к трону и замерла в ожидании.

— Итак, Никсаэлла, позвольте обращаться к вам по-простому, раз уж вы теперь будете в числе моих приближенных. У меня есть к вам несколько вопросов. Первое, я хочу поговорить с вами о вашей подруге виконтессе Алесандре Валерии Алисье, а также узнать обстоятельства смерти графа Аллана Бертье.

Он снова сделал знак рукой, позволяя мне говорить.

— Ваше величество, я видела обстоятельства смерти графа Бертье, а также видела, что виконтесса Алисье не виновна в тех преступлениях, что выдвинули против неё.

На лице венценосца отразилась ярость:

— Вы с такой уверенностью это заявляете! Откуда вам знать?

Я смотрела прямо на него, и в моем взгляде не было сомнений или страха. Я спокойно продолжила:

— Я в этом абсолютно уверена, так как видела все то, что произошло. Мой дар открыл мне это. И я также уверена в правдивости всего того, что видела. Или вы сомневаетесь в моём даре? Если это так, то тогда зачем меня привезли сюда?

Лицо императора приобрело багровый оттенок от злости, но спустя мгновение он уже овладел собой и продолжил с невозмутимым видом:

— Что ж, допустим. Не стоит горячиться, юная Никсаэлла. Нам еще предстоит плотное сотрудничество. Поэтому прошу вас успокоиться и свыкнуться с вашим новым положением. А теперь прошу вас без стеснений и эмоций поведать все то, что вы увидели. И уверяю вас, в моём лице вы увидите справедливого слушателя и правителя.

Я еще раз внимательно посмотрела на императора, как будто бы заново его увидев. А он был своеобразная личность. От его проницательного взгляда у меня мурашки забегали по спине. И он разительно отличался от своего брата, герцога Бертье. И слава богам, что престол достался не тому брату.

Постепенно слово за слово, я изложила все то, что знала и увидела. Лгать не имело никакого смысла, так как Готти ловил каждое мое слово, ментально сканируя меня на ложь. Единственное, некоторые моменты я могла сгладить своим восприятием или просто умолчать. По ходу моего повествования, я видела недоумённое выражение лица господина Готти и внимательное и настороженное императора.

Когда я закончила свой рассказ, я заметила, как оба моих слушателя сильно побледнели.

Император встал со своего места и, не обращая на меня никакого внимания, начал расхаживать по залу взад и веред.

— Он надоел мне до демоновой бездны! — выругался государь, а у меня брови поползли на лоб.

— Я уже устал от его выкрутасов. При первой же возможности я отошлю его куда подальше. Давно надо было пресечь все его махинации. Форт Грозовой не единственный, где творились темные дела под покровительством моего братца. Это уже перешло всякие границы.

Он остановился, и устало потер свое лицо.

— Если бы не кровная связь, уже давно бы вздернул этого наглеца! Но что поделаешь…

Я посмотрела на императора совершенно по-новому. Могло ли случиться так, что он не знал о злодеяниях своего брата? Неужели он был не причастен ко всему произошедшему со мной и Сандрой? Или это всё лживая уловка?

Он продолжал расхаживать и обеспокоенно бормотать:

— Несколько дней назад, этот форт был атакован неизвестными. И вам очень повезло, юная Никсаэлла, что вас привезли сюда, ибо весь гарнизон и слуги были вырезаны, а крепость подожжена и разрушена. Не осталось никого, кто мог бы ответить на вопросы о нападении.

Он перевел свой серьезный взгляд со своего советника на меня и требовательно спросил:

— Ответьте нам, кто это сделал? Вы можете увидеть? Мы думаем, что это были орки.

Я покачала головой и закрыла глаза. И вдруг в моей голове возникли образы. И то, что я увидела, заставляло кровь стынуть в моих жилах. Ведь я видела его, бесстрашного мертвого воина с мечом в руках, того самого лича.

— Нежить, — прошептала я одними бледными губами.

Император перестал беспокойно расхаживать по залу, и шокировано уставился на меня. Наступила гнетущая тишина. Все молчали. А я пыталась отогнать от себя увиденные образы, в которых кошмарный лич срубал мечом головы солдат гарнизона крепости.

Глава 16

Глава 16

Прошло два дня с того памятного разговора с императором. Меня больше не вызывали к нему на аудиенцию, которая скорее напоминала допрос.

Я жила во дворце и ни в чем не нуждалась, у меня был собственный слуга и всё те же две угрюмые женщины в услужении, которые как конвой сопровождали меня повсюду, охраняя как особо ценную заключенную.

Иногда ко мне заходил господин Готти, он деликатно справлялся о моём здоровье и потребностях. Иногда он задавал мне какие-то вопросы, ожидая от меня каких-то пророчеств. Это было так странно.

По вечерам, я обязана была присутствовать на приёмах и обедах его величества, как особо приближенная государя. Такое положение не осталось не замеченным придворными и высшей аристократией империи. Я все чаще ловила на себе пренебрежительные взгляды мужчин и завистливые злые взгляды женщин.

Вчера мне передали письмо от моих родителей, которые в достаточно прохладной форме выражали своё родительское участие и раздраженно сетовали о том, что я не предупредила их, что собиралась на службу к императору. Они выражали крайнее неудовольствие тем, что я уже более недели находилась при дворе и еще ни разу не пригласила их. Также в достаточно жесткой форме меня просили не позорить их род