Анетт Блэр - Ловушка для ведьмы
— Ты же должен быть стойким солдатиком, чувак.
— Я никогда не служил в вооруженных силах.
— Разве после военной школы ты не попал под распределение?
— Я не закончил образование.
— Зуб даю, ты ушел не по собственной воле. Скорее ты бы предпочел, чтобы тебя расстреляли.
Пэкстон тяжело вздохнул.
— Меня отчислили, чтоб ты знала. Ай! Твою ж!..
— Я вытащила обломок.
— Могла бы и предупредить.
— Мне просто хотелось, чтобы все случилось неожиданно для тебя, поэтому… Гадство! Будет синяк, и кровь течет. Может, мне сорвать немного полыни в травном саду Гасси и приложить травку к твоей попе? В ее книге заклинаний сказано, что «полынь вытягивает из кожи обломки, занозы и шипы». От глистов полынь, кстати, тоже лечит.
— Интересно, сколько несчастных она уже проткнула этими деревянными штуками, чтобы придумать свое собственное лекарство и даже вырастить его? — Пэкстон прикоснулся к виску. — Только послушайте меня. Говорю, как будто тут и правда летает…
— Не говори так. Не хочешь же ты обзавестись еще одним отверстием в зад…
Хармони не договорила, потому что поймала недвусмысленный взгляд Пэкстона.
— Лечиться у тебя все равно что играть в хоккей с голой жопой.
— Или поддаться соблазнению без штрафного в финале?
Пэкстон отвернулся от нее и несколько раз отчаянно стукнулся лбом о подлокотник.
Глава 9
— ТЕПЕРЬ надо сделать так, чтобы ты вернулся к работе как ни в чем не бывало. — Хармони промыла и продезинфицировала рану, потом нанесла на нее антибиотиковую мазь и наложила повязку. — Готово. — Не удержалась, погладила великолепную непострадавшую ягодицу и хлопнула по ней. — Гладкая, как попка младенца, — добавила она, проводя по упругой заднице одним пальцем… ниже и ниже.
За секунду до того, как ее действия заставили бы натянутое, как струна, тело Пэкстона, да и ее саму тоже, пережить чувственную встряску, Хармони остановилась.
Потянувшись к Пэкстону, она заметила, какое напряженное у него выражение лица. А еще он как будто был удивлен тем, что она здесь. Со свистом выдохнув, он расслабился, и только играющие желваки выдавали его истинные чувства.
— Ты как? — спросила Хармони.
Он прищурился:
— Зачем ты это сделала?
— Как тебе сказать… Вот представь, что ты видишь… какой-нибудь шедевр. Конечно, тебе захочется его потрогать. Я бы спросила, удалось ли мне хоть немного смягчить твое хваленое хладнокровие, но… — Она выпрямилась, чтобы еще раз полюбоваться его спиной и тем, что пониже. — Но с этого ракурса ты выглядишь просто сногсшибательно хладнокровным.
Пэкстон поймал взгляд Хармони и пристально посмотрел на нее.
— Я спрашивал, почему ты остановилась.
— Я никогда не пользуюсь преимуществом над раненным человеком.
— Мне повезло. А что если я лягу на бок и дам тебе карт-бланш на использование любых преимуществ?
— Я скажу, что ты спятил и просто-напросто бредишь.
— Так и есть. А что бы ты почувствовала, если бы я так же схватил тебя за попу?
— А что я почувствовала, когда ты схватил меня за сиськи?
— Я бы сказал, что ты была готова замурлыкать.
Вообще-то, елки-палки, она чуть не кончила на месте, но он определенно этого не знал.
Пэкстон умостился поудобнее и потянул Хармони к себе, пока она не легла рядом, отчетливо ощущая, как где-то в области ширинки у него под штанами кое-что рвется на свободу.
— Ты настоящая проблема, Картрайт, — проговорил он и снова превратился в кондитера, создающего свои шедевральные десерты из ее рта.
Он прикусил ее верхнюю губу, потом нижнюю, а затем, стоило ей приоткрыть губы, чтобы поделиться с ним хоть капелькой удовольствия, опять занялся любовью с ее ртом с энтузиазмом быка на выгуле. Хармони почти всем телом чувствовала, как пульсирует прижатый к ней член.
— Ничего себе! — пробормотала она, оторвавшись от Пэкстона, чтобы вдохнуть. — Уязвленная гордость, оказывается, никак не отражается на твоем умении целоваться. Ты по-прежнему хорош в этом деле.
— Спасибо, конечно, но я не могу приписать всю заслугу на свой счет. У меня не менее пылкая и искусная помощница, — ответил он, обхватывая ладонями ее ягодицы и прижимая ее еще теснее к пульсирующему и твердому, как камень, члену.
Хармони поняла, что внутри нее все пульсирует с ним в унисон.
Они начали перекатываться, как будто Пэкстон собирался оказаться сверху, и она уже чувствовала, что вот-вот кончит просто потому, что почувствует его на себе, как вдруг он резко оттолкнул ее, да так, что она чуть не скатилась с дивана на пол.
На самом краю Пэкстон буквально спас ее и прижал к себе, вдавив свой лоб в ее, пока пытался отдышаться. Так они и лежали, склеившись лбами, глядя друг другу в глаза и уже не понимая, где чье дыхание, а Хармони изо всех сил старалась не расплакаться, не закричать, не обругать или не стукнуть его, просто так, удовольствия ради.
Кинг вздохнул и спросил:
— Ты ведь мне поможешь?
Хармони была готова поклясться, что он никогда в жизни не произносил этих слов.
— Еще минута, — продолжал он, — и мне уже будет сложно справиться с… ммм… с тем, «чем думают все мужики».
— И в чем проблема? — резко выпалила Хармони.
— Мы пожалеем об этом. Я о том, что воспользовался случаем, а ты — о том, что позволила мне это сделать.
Хармони насмешливо рассмеялась:
— Это ведь взаимно! — А потом ткнула его пальцем в грудь так, что он вздрогнул. — А теперь послушай, хренов гибрид человека и обезьяны. Я уже большая девочка и вполне могу сама нести ответственность за свою половую жизнь и за свои собственные оргазмы. И родилась я не в дремучем средневековье. Останься я здесь подольше, тебе бы пришлось защищаться от меня. Рано или поздно я уложила бы тебя в постель, и тебе бы до опупения это понравилось. Меня зовут Хармони. Запомни, потому что именно это имя ты орал бы в экстазе, сложись обстоятельства иначе. А теперь заткнись, пока окончательно не довел меня до ручки.
Договорив, она спрыгнула с дивана и помогла Пэкстону подняться. Он был так поражен, что не смог вовремя обрести равновесие и налетел на нее. Хармони пальцами стянула его штаны, чтобы сделанная ею дыра не зияла на самом интересном месте, пока он не встал твердо на ноги и не взял себя в руки. Хотела бы она то же самое сказать о себе…
— Хармони, — позвал Пэкстон, обнимая ее одной рукой за плечи и поворачивая ее к себе, — для записи: я думал, что, если воспользуюсь случаем, ты «разукрасишь мою физиономию всеми цветами радуги» или «воткнешь что-нибудь поострее в мою вторую булку».
