Тени Лавуара - София Чар
Осознание было жутким, подобно медленно действующему яду оно пробиралось все глубже с каждым шагом цыганки и мрачного Луи, сопровождавшего девушку. Пробиралось, чтобы поразить в тот момент, когда она подняла голову. Когда Таир, с ужасом понял, что это не Рада.
Шумно вдохнув, он лишь сильнее сжал руки в волосах, точно надеялся, что сможет болью привести мысли в порядок.
Не вышло. Не вышло, но в какое-то мгновение Таир резко встал и, толкнув ткань, решительно вышел на улицу. Как бы больно и горько не было, как бы жутко не хотелось сорваться с места и штурмовать проклятые стены замка перфектума, он не имел права терять себя, не имел права оставлять своих людей. Не имел, по крайней мере пока.
А там…
Губ Таира коснулась кривая, недобрая усмешка.
«Я приду, спасибо за приглашение, тварь. Приду и ты снова останешься посмешищем!» — подумал он и остановился перед палаткой их целительницы, что как раз занималась пришедшими.
Вздохнув, он одернул рубашку.
Ему нужно было извиниться. Он не имел права так поступать.
Минуты тянулись бесконечно долго и казались длинною в вечность.
Рада сидела в углу камеры, подобрав под себя босые ноги и тщетно старалась согреться. Холод пробирался сквозь тонкую рубашку и пробирал до костей. Натянув рубашку по самые щиколотки, девушка опустила подбородок на колени, блуждая взглядом по стенам.
Шум снаружи доносился до нее лишь приглушенно, но Рада даже не двигалась с места.
Было холодно, страшно, хотелось, чтобы все скорее закончилось. Сидя в камере девушка успела многое обдумать. Обманув перфектума, она выиграла какое-то время для Вари, Инги и Вовы, для Таира. Но, одновременно, подписала им смертный приговор.
О себе девушка не думала и даже не надеялась на то, что все решиться в ее пользу. Нет, едва только увидев бездну ненависти и темного торжества в глазах перфектума в тот момент, когда она назвала место, в котором, якобы, скрывается Таир, она поняла, что как только обман раскроется ей больше не на что надеяться. И чувство обреченности породило иное чувство — чувство свободы. Какая разница, где она сейчас, если совсем скоро все закончится и она будет мертва и свободна.
Рада не боялась за себя. Страх за других терзал душу. Что этот ужасный человек сделал с Ингой? С другими пришедшими? Что сделает с Таиром, если поймает его.
И что сделали с ним?
Цыганка никак не могла забыть взгляда серых глаз в тот момент, когда в пыточной мужчина говорил ей о гибели ее любимых. Было в этом взгляде что-то, что заставляло сердце сжиматься уже не от страха — от тоски.
Что нужно сделать с человеком, чтобы превратить его в чудовище? Впрочем, долго думать об этом девушка не могла. Мысли беспрестанно возвращались к Таиру, к пришедшим. К их судьбе. Рада не знала, что творится наверху. В ее камере не было даже маленькой щели, сквозь которую мог бы проникнуть в помещение луч солнца или свежий воздух.
Безмолвные стены нависали над ней, давили и время от времени девушке казалось, что потолок вот-вот рухнет на нее и раздавит. В такие моменты цыганка вздрагивала и до боли закусывала губы, возвращая сознанию ясность.
От холода ныла спина и немели ноги и руки. Моментами, девушка впадала в беспамятство, но тут же приходила в себя, когда какая-нибудь не в меру смелая крыса подбиралась слишком близко. С потолка капала вода, капли разбивались о пол, словно часы отмеряя время, милостиво отведенное ей на прозябание в темном каменном мешке. Этот размерный, монотонный звук сводил с ума, заглушал все остальные звуки, проникал глубоко в мозг, вынуждая девушку зажмуриваться и закрывать уши руками.
Сколько времени она провела так — скорчившись в углу камеры, Рада не знала, но думала, что целую вечность, а может — больше. Время давно потеряло счет. Мир за стенами перестал существовать. Была только она, крысы, затхлый воздух ее тесного гроба и мерный звук умирающих капель.
Внезапно, новый звук заставил девушку поднять голову. Скрип.
Дверь отворилась и на пороге появился солдат. Склонив голову набок, Рада даже не пошевелилась, пустым взглядом глядя на то, как он приближается к ней. Мужчина что-то говорил, но смысл его слов не доходил до сознания, теряясь где-то между: в обрывках мыслей, чувств.
Не сопротивляясь, девушка позволила рывком поставить себя на ноги и покорно пошла вперед, как только ее подтолкнули.
«Ну вот и все… — мелькнула первая четкая мысль за долгое время и девушка печально улыбнулась, глядя перед собой. — Выходит, такой мой конец.»
Дверь с грохотом закрылась за ними, но цыганка даже не обернулась. Солдат грубо подтолкнул ее, чтобы заставить идти и девушка, не сопротивляясь, пошла, оставляя позади тесную камеру, затхлый воздух и мерцающие факелы, точно прощающиеся с юной цыганкой.
Глава 6. Доверь дело дураку
Булавка на ладони сверкала в свете полуденного солнца особенно ярко. Простое, но изящное украшение, увенчанное искусно выполненной змейкой было знакомо ему до каждой мелочи. За последние недели он успел изучить его до последней царапинки.
Медленно провернув ее между пальцев, Таир сжал губы. В ту злополучную ночь, когда он только собирался отправиться к ловушке на перфектума, Рада передала ему эту булавку. На удачу.
Криво усмехнувшись, он сжал ладонь и вскинул голову, чтобы коротко свистнуть одного из парнишек, как всегда крутившихся неподалеку.
— Позови Луи и Мадэра, да загляни в шатер Зии, скажи, чтобы Инга и Володя тоже шли сюда. — быстро распорядился он.
Понятливо кивнув, паренек просиял улыбкой и мгновенно сорвался с места, только бы угодить предводителю.
Задумчиво проводив его взглядом, мужчина только хмыкнул. Иногда он совершенно не понимал этот мир. Не понимал жизнерадостности детей, не понимал откуда возникает привязанность. Почему ему так дорога Рада и почему старуха Зии, что хоть и была лучшей травницей, но люто кляла всех живых, стоило что-то сделать не так, вдруг так тепло приняла Ингу.
Он еще помнил, как после нескольких попыток заговорить с еще слабой девушкой, старуха без лишних слов перетянула его клюкой по спине, выставив вон, чтобы не «тревожил дите».
Хмыкнув, он вздохнул. Он бы с радостью оставил «дите» в покое, но «дите», едва став на ноги, первым делом в ультимативной форме заявило, что хочет помочь спасти Раду. И если поначалу он попытался отпираться, по большей степени опасаясь, как бы клюка старухи Зии снова не прошлась по его хребту,
