Попались и Пропали - Александра Сергеева
— А ты мне определённо нравишься, — на этот раз выскочило из Викрата явно нежеланное признание.
— Ты мне тоже, — наконец-то, смогла произнести Руана. — С тобой безумно интересно.
— И всё? — с весьма неприличным сомнением уточнил он.
— Если ты о девичьих грёзах, то нет: я не влюблена. Пока, — не смогла удержаться она от лёгкого укуса.
После которого галантного мужчину, почитавшего себя дамским угодником, перекосило. Неужели его любовницам нравится такое хамское поведение — удивилась Руана. Или он становится другим, стоит даме согласиться на интрижку?
В то, что Викрат соблазняет невинных дев, совершенно не верилось. И дело не в пресловутом благородстве — оно у него довольно своеобразное. Просто этот самовлюблённый повеса панически боялся попасться на крючок: променять свободу на сомнительные удовольствия женатого мужчины.
— Ты начал рассказывать о Нале, — нарочито загадочно улыбнувшись, напомнила Руана.
— О Нала-яри, — строго поправил её учитель. — Никогда не сокращай и не коверкай имена яраний. Если только не желаешь кого-то оскорбить. И нарваться на законную виру. Учти, задев одну яранию, ты восстановишь против себя и остальных.
— Затравят? — приняла Руана к сведению крайне важное замечание.
— Не то слово. Так вот, о Нала-яри: эта малютка не желает стать развлечением для своего монарха. Хотя по достоверным сведениям уже не девственница.
— То есть, она ещё и не любовница?
— Она добыча, — хмыкнув, пояснил командующий императорской охотой. — За которой наш ненасытный монарх гоняется всё свободное от дел время. Ну, и от других женщин.
— А что у Нала-яри с характером? — поторопила его Руана.
Ей уже обрыдло выслушивать вроде бы нелицеприятные эпитеты распущенному императору, в которых ни капли осуждения. Такое чувство, что отец и сын Таа-Дайбер гордились похотливым нравом своего господина.
— Она умна, злоязыка, но прямолинейна. Довольно сильная ярания, оттачивающая технику атакующего. Хитрость не её стезя. Ко всему прочему Нала-яри даже не пытается изображать невинность. И когда император начинает ей чрезмерно докучать, бесстыдно стравливает его с фаворитками. Которых он по-прежнему нередко посещает. И ссориться с ними не желает не при каких условиях.
— Похвальная привязанность, — съязвила Руана, подустав от затянувшегося урока безнравственности и придворных манер. — Кстати, ты так и пояснил один момент.
— Какой именно? — безо всякого интереса уточнил Викрат, засмотревшись на крестьянок, полощущих бельё в реке, по берегу которой они проезжали.
Поддёрнутые юбки на согнутых пополам женщинах являли взору молодого повесы довольно лакомое зрелище.
— Госпожа Таа-Нугвор не была госпожой Таа-Нугвор, когда на ней остановился взгляд императора, — напомнила она.
— Да. И что? — нетерпеливо пробормотал беспринципный бабник, явно собираясь завернуть быка с тракта на бережок.
— Объясни, что ты имел в виду, и можешь убираться, — холодно и решительно потребовала Руана, чувствуя, что пора привыкать к подобному тону.
Викрат оценил новшество. Одарил её уважительным взглядом и выполнил требуемое:
— Госпожа Таа-Нугвор стала госпожой Таа-Нугвор после рождения императорского отпрыска. Который не может оставаться сыном обычной шлюхи. Фаворитка должна получить статус приличной дамы. Поэтому ей подыскивают не слишком щепетильного мужа. Которому выделяют поместье и отправляют его обживать. А мать императорского сына остаётся при дворе.
— Под надзором? Чтобы не вздумала воспользоваться бастардом… как-то неправильно?
— Ты меня пугаешь, — задумчиво покачал головой учитель, но тут же встрепенулся: — Думаю, мы слишком заболтались. Кажется, у моего быка жажда. Спущусь-ка я к воде.
— У твоего быка хозяин кобель, — отважилась на грубость Руана.
Очень уж хотелось посмотреть, как он прореагирует.
Он довольно заржал, запрокинув голову и распугав галок, объедающих придорожные ягодные кусты. После чего покинул ученицу, даже не пообещав вскоре вернуться.
Глава 6
Новоявленная
То, что принято называть императорской крепостью, на деле переросла таковую лет сто назад. Нет, сама крепость никуда не делась: по-прежнему торчала на вершине бескрайнего почти круглого холма со срезанной макушкой. Но теперь она уже называлась императорской цитаделью. Вокруг которой разросся самый большой в империи город. Когда его обнесли своей стеной, получилась столица.
Если смотреть издалека, красиво. Но въехав через восточные городские ворота, Руана брезгливо поморщилась: грязно и воняет. Отец бы сто шкур содрал за такое свинство. Да и сами обитатели их родовой крепости не лишены стыда и гордости за свою крепость. Как можно гадить там, где живешь? Где бегают твои подрастающие детишки. Куда к тебе приезжает погостить деревенская родня.
Крепость таара не просто центр всего его поместья, сколь бы широко оно не раскинулось: некоторые поместья больше мелких царств на востоке и юге. Крепость — сердце его земель. А тут?
Если этот город — сердце империи, то можно себе представить, какова её задница. Такие мысли не красят благовоспитанную девушку — кривилась Руана, проезжая бок о бок с Викратом по широкой, забитой народом улице. Но пребывание в таком месте её красит ещё меньше.
Даже городские дома — размерами не идущие ни в какое сравнение с крестьянскими — гораздо невзрачней. Стены обшарпаны и заляпаны так, будто в них нарочно швыряют комки грязи. Сточные канавы под стенами забиты всякой дрянью и благоухают. Мусор с одной стороны улицы сметают, а с другой тут же растаскивают ногами, копытами и колёсами.
А дамы — вот уж новость, так новость — ходят, задрав подолы. И после этого её обзывают бесстыжей — покосилась Руана на спутника.
— Что, не нравится? — нагнувшись к ней, усмехнулся придворный, полжизни проведший в столице.
— В цитадели такой же свинарник? — брезгливо осведомилась она.
И покосилась на грязную толстую разносчицу чего-то съедобного. По её лотку ползали жирные мухи — Руана даже на расстоянии могла разглядеть их прозрачные крылышки и жадные хоботки.
— В цитадели полный порядок, — заверил Викрат, выпрямляясь в седле. — А в нашем домишке тем паче. Отец терпеть не может беспорядка. Если тебя воротит от нашей просвещённой столицы, не смотри вниз. Смотри поверх голов и только вперёд. А не хочешь, могу сунуть тебя в возок к Урпахе.
Руана пренебрежительно фыркнула и приняла к сведению разумный совет. Помогло. Отчасти. Путь до ворот цитадели показался вечностью.
Зато ворота монаршего гнезда потрясли своей невероятной высотой. А стены — своей немыслимой толщиной. Императоры умели себя защищать. Хотя за последние лет триста до их цитадели не добрался ни один вражеский воин. Северяне, конечно, весьма неприятный народ. Но своё дело знают: умеют, когда надо, стоять насмерть.
Отец уверял, что империя для них истинный дом: яраны вовсе не
