Издержки дипломатии (СИ) - Кузнецова Дарья Андреевна

– Грустно это всё, – вздохнула Табиба и погрузилась в раздумья.

Надо надеяться, Бель всё же сумел заронить в её голову зерно полезных сомнений. Глядишь, она у меня тут и мир научится не делить на чёрное и белое, а замечать полутона. Если удастся сдвинуть её в правильную сторону, то после выхода в отставку пойду в преподаватели. Негоже такому таланту пропадать!

ГЛАВА 4. Экстремизм с разоблaчением

Экстремизм – приверженность радикальным взглядам и методам, использование насильственных средств для достижения политических целей в обход международных и внутренних правовых норм.

Остаток дня и начало следующего прошли спокойно и размеренно. Ужин, совещание с разбором текущих дел и коррекцией планов, уютная бумажная возня и переписка. Переписки у меня много, и не вся совсем уж официальная. Я порой пишу статьи в журналы по профильным вопросам вроде политики региона, взаимоотношений народов и сложностей культурного обмена, иногда в ответ на них присылают письма. По долгу службы тоже приходится и случается завязывать разные знакомства, многие из них потом по разным соображениям поддерживаются, и письма – идеальный инструмент для этого. Они не требуют суеты и мгновенного ответа, можно обдумать формулировки и спокойно, с расстановкой писать что-то и неделю, и две, и месяц.

Я люблю писать письма. Многие пророчат, что с развитием коммуникационной магии они умрут как явление, но пока этого не случилось – я спокойно получаю удовольствие. Вечер я провела с несколькими черновиками, в том числе одному пожилому обаятельному гному, бывшему дипломату Великогорного Каганата здесь, в Кулаб-тане, который в своё время занимался вопросами культурного сотрудничества с гномьей стороны, а сейчас вышел на заслуженный отдых, жил где-то в глуши и наслаждался покоем.

С этим потрясающим гномом меня познакомила предшественница и, так сказать, по наследству передала добрые отношения с ним. Очень интеллигентный, мудрый и умный мужчина, один из лучших во всём мире знатоков Кулаб-тана, его истории, культуры и нравов. Он, по-моему, единственный знал на память абсолютно все местные кланы, тонкости и историю их взаимодействия, и порой разумнее было уточнить у него, нежели пытаться выкопать что-то в томах архива. Мы скрупулёзно собираем детали, всё это аккуратно записывается, копируется для института Троллеведения, в ответ от них приходит много полезной аналитики, но некоторые вещи старый гном всё равно знает лучше всех.

Сейчас я общалась с ним на отвлечённые темы, а больше – как могла успокаивала старика, которого волновали последние события в Кулаб-тане. Он давно уже говорил, что нынешняя ситуация не может продолжаться вечно, и рано или поздно шайтары пойдут против тех, кто считал себя их хозяевами, но знание проблемы не спасало его от беспокойства за тех, кто здесь жил и работал. Также остаток вечера и следующее утро я посвятила паре статей для международных журналов и планам на период «после приезда министра».

Планы, несмотря на тревожную ситуацию, были серьёзными, хотя и тянулись уже давно: мы работали над тем, чтобы наконец организовать в Кулаб-тане полноценный культурный центр Орды, одновременно устроив аналогичный в Златохолмице. Судьба у него была сложная: он то открывался, то закрывался опять, мигрировал из плохого помещения в ещё худшее, пока одиннадцать лет назад не зачах в очередной раз, и так до сих пор не открылся. Сейчас наметились очередные подвижки в этом вопросе, и я была полна решимости всё же дожать шайтаров.

Кабинет покинула ещё до полудня. Причина была важной, но не связанной со службой напрямую: требовалось посетить портниху и забрать заказанную одежду, а заодно посмотреть что-нибудь еще из сшитого не на заказ или невостребованного. Жалование мне полагалось щедрое, а тратить его особо не на что – жильём и питанием посольство обеспечивали за государственный счёт, никаких дорогостоящих увлечений я себе так и не завела, большой семьи – тоже. Вот и выходило, что единственной ощутимой тратой оставалась одежда, и то не столько ради моего собственного удовольствия, сколько во имя престижа Орды. Вообще, всё это при желании списывалось на представительские расходы, но мне проще было заплатить из своего кармана и ни перед кем не отчитываться.

Швея Карима тоже досталась мне по наследству от предшественницы. Наполовину орчанка, она была дочерью одного из наших офицеров, служившего здесь в давние годы военной операции Орды в Кулаб-тане, а потом так и осевшего в этом городе – полюбил местную девушку, тоже швею, у неё и остался, подав в отставку. Дочка выросла более ловкой и шустрой, чем мама, да и талантом Предки не обделили, и вместо скромного шитья на дому она сумела организовать целую преуспевающую мастерскую.

Сейчас у неё в подчинении было пятеро работников – три девушки и два парня, и вроде бы несколько надомников, которым она подкидывала работу. Да ещё младшая сестра помогала с посетителями– записать, принять, подсказать, предложить напитки. Тоже хорошая девушка, но к ней надо привыкнуть.

Именно Ρалина меня и встретила.

– Добрый день! – широко улыбнулась девушка. - А ты вовремя, как раз сегодня второе платье закончили и принесли. И ещё несколько интересных вариантов есть. Идём, я провожу тебя в примерочную, и всё-всё принесу! Карима такую удобную застёжку придумала, чтобы на боку, и совсем незаметно. Не везде, правда, сделать можно, а то ведь не наденется, но она старается. Я помню, ты не любишь на спине застёжки, так что она тебе всё сделала сбоку. Обязательно должно подойти! А чай я тебе сейчас принесу, и пирожные. Мы утром заказали изумительные пирожные, они такие очаровательные! Крошечные, не очень сладкие, свежие и буквально тают во рту! Α еще нам прислали новые ткани, я альбом с образками тоже принесу, там есть совершенно чудесные расцветки. Карима сейчас занята с клиенткой, она зайдёт, если освободится, ей тоже интересно посмотреть на конечный результат. Я уже видела, по–моему, получилось здорово, и тебе должно подойти, так что никакие тщедушные эльфийки не то что не сравнятся, но даже и не приблизятся!

Ралина трещала без умолку, не требуя ответов, да и возможности вставить хоть слово не оставалось. Довольно пугающая манера. Но у этой девушки имелось огромное достоинство, которое компенсировало излишнюю болтливость: удивительная память и умение этой памятью пользоваться. Она знала, кто и что заказал, кто из более-менее постоянных заказчиков предпочитает какие цвета и фасоны, какие напитки и какую помощь при примерке.

Вот и сейчас она проводила меня через просторный главный зал, где имелось несколько обычных кабинок и были развешаны готовые платья, отвела в одну из трёх небольших, но уютных комнат, где Карима и её помощницы снимали мерки и принимали постоянных клиентов. Небольшой круглый подиум в окружении зеркал, низкий диван со столиком для обсуждения эскизов, место для переодевания за занавеской. Дверей тут было две: одна вела в основной зал, вторая – во внутренние помещения мастерской, где имелась уборная, а также чёрный ход, Кaрима на всякий случай предупреждала о нём всех важных гостей.

У Ралины ушла минута, чтобы принести большой чайник ароматного травяного чая и обещанные пирожные и прикатить небольшую стойку с шестью вешалками – два заказанных наряда и четыре из тех, которые могли бы мне подойти. Всё это время она, конечно, тоже трещала, но зато в конце оставила меня в покое, напомнив про шнурок звонка в примерочной, с помощью которого можно было позвать eё на помощь.

Несколько мгновений после ухода Ралины я просто стояла и с наслаждением слушала тишину, отходя от привычного потрясения. Даже когда твоя работа во многом состоит из общения с самыми разными разумными существами, подобное… впечатляет.

Карима очень талантливая портниха, она выбирает прекрасные ткани и шьёт так, что примерять и носить её изделия – отдельное удовольствие. Они не стесняют движений, идеально сидят и выглядят достойно даже на самый взыскательный вкус. Поэтому сейчас я не спешила, а растягивала удовольствие. Работы, конечно, всегда много, но отдыхать и тратить время на себя тоже иногда нужно.