Сумеречное королевство - Евгения Олеговна Огнёва
— Да и вам некуда идти, госпожа. — Продолжала Рейна. — Здесь самое безопасное место!
— Княжество Гевальт. — Задумчиво произнесла Жанна. — Большое оно, это княжество?
— Не маленькое, — уклончиво ответила Рейна. — Есть города и села, если вы об этом. Но везде один закон. На каждом месте есть солдаты господина Фауста. Те, кто следят за порядком. И везде один и тот же…
— …страх. — Закончила Жанна. — Вы все трясетесь. Кого убьют и за что. Сегодня или через неделю… Восточные охотники…
— Не спрашивайте о них! Безумцы! Они скрываются в горах и противятся власти Кейна! Их отлавливают и казнят на площадях, в назидание остальным. Казнят жестоко и долго!
— Прелестное место. — Жанна устало села рядом с Рейной на кровать.
— Если следовать правилам, можно получить Обращение. — Рейна взяла девушку за руку. — Не все так плохо, госпожа. Можно стать одним из них.
— И помогать убивать своих вчерашних друзей, родственников. — Хмыкнула Жанна.
— Вам нечего бояться. Вы гостья. Значит, вы важны для князя. Нужно только…
— Следовать дурацким правилам! — Разозлилась Жанна, вырывая ладонь из руки Рейны. — Что ты все бормочешь мне про них? Что за правила такие?
— Все просто, госпожа. — Ничуть не обиделась Рейна. — Служить и быть покорным, не возражать и быть полезным. Не брать того, что принадлежит господину, не говорить лишнего, не покидать княжества без разрешения хозяина. Наши жизни принадлежат им, и мы должны быть готовы отдать все, что им потребуется.
— Тирания в чистом виде. Они не только ваши души высасывают. Но и вашу волю.
— Что? — Не поняла Рейна. — Разве в вашем мире господа не властны, распоряжаться жизнями слуг?
Жанна задумалась.
— Я не сдамся, Рейна. Будь в этом уверена. Я не служанка и никогда ей не стану.
Несколько дней ничего не менялось. Жанна сидела в своей комнате без возможности куда-либо выйти.
«Наказывает, как ребенка, — думала она, — будто я в чем-то провинилась, а не он».
Фауст также не мог зайти к ней, как она, — покинуть свою комнату. Жанна пылала от праведного гнева, так что хозяин замка даже не пытался показываться ей на глаза.
Это было непонятно, ново для существа, привыкшего, что его бояться и ему подчиняются беспрекословно. Можно было сломить эту волю также, как другие. Или попытаться договориться. Наблюдать за лоринкой оказалось интереснее. Поэтому князь бесцеремонно перехватывал потоки мыслей своей гостьи.
Так некоторые мотивы ее поступков стали Фаусту более понятны. Головоломка оказалась интересной, князь попросил своего вассала помочь.
Амос Дитрих не был похож на других верийцев. Все они отличались крепким телосложением и совершенными, благородными чертами лица. Еще бы! Любимцы бога!
Но Амос Дитрих был исключением. Невзрачный, с пустыми бледными глазами, худой и слишком низкий.
Вассал Гевальтов, дом Дитрих был скромен и мал. В его роду не было выдающихся Дарами. До появления этого тихого юноши.
Он обошел весь Верес в поисках знаний, и, говорят, он их нашел где-то в западных землях, на руинах древних языческих племен.
Верийцы называли его Пауком, Плетельщиком снов. Амос обрел удивительный дар проникать в чужие сны, наводить кошмары и морок или вселять в спящий разум нужные мысли. Жертва никогда не знала, откуда и как возникало то или иное решение и, уж точно, никто не подозревал, что его разум подвергся воздействию, настолько тонкой была работа.
К сожалению, на существ более сильных Амос воздействовать пока не мог. Ему были не подвластны разумы Кейна и его приближенных. Но он вполне справлялся с равными себе и более слабыми. Такими как Жанна де Стрейн, например.
В просторной комнате верийцы сидели вдвоем. Малая библиотека князя, где он хранил лишь ту информацию, с которой работал, соединялась с личным кабинетом.
На Плетельщика снов смотрели записи о мирах, сборники легенд, истории государств и их развитие, упадок, правящие династии, бережно собранные подчиненными Фауста сведения о Вересе, Невеккет, Карьяд и Лорин. Личные записи Советника о Сантере — огромная кипа скрепленных между собой документов.
Гость сидел напротив князя, их разделял длинный стол, с аккуратными стопками бумаг. Небывалое довери: обычно вериец держал в секрете все, с чем работал.
— Вытащи ее. Я давно вернул ей все, что забрал. Ее давно никто не опекает. Но смертная упряма. Она не желает даже смотреть в мою сторону. — Произнес князь, не скрывая своего недовольства.
Амос слегка удивился. Покрутил в руках бокал вина.
— Что за развлечение вы себе придумали, князь? Зачем Истинным возиться с этими животными?
— Она лоринка, Амос. Изучив ее, я смогу лучше понять, в каком направлении двигаться дальше. Ее воспитали лучше, чем простых смертных того мира. Значит, вполне можно рассчитывать на знание местных обычаев, религии, правил поведения. Мы наладим отношения с лоринской элитой и заставим действовать в наших интересах. Это быстрее и надежнее, чем ломиться через густые заросли. Ты сам можешь отыскать в этом сознании необходимые сведения. И девушка даже не заподозрит ничего. Мое вмешательство будет более грубым, скрыть его не получится. Она чувствует, когда я читаю.
— Пытки лоринцев, действительно, дают не слишком много. — Согласно кивнул Амос. Его болезненное лицо снова перестало выражать хоть что-нибудь, кроме безразличия. — Я должен видеть свою жертву. Когда она засыпает?
— В вечерних сумерках. Этой породе тяжело перестроиться под наш образ жизни. Она радуется солнцу и видит мир в примитивном фокусе, как все смертные.
— Можно взглянуть?
Фауст мысленно передал Амосу образ графини.
— Красивая девушка. — Улыбнулся Амос.
— Не для твоей коллекции. — Строго произнес князь. — Ты еще сможешь найти в Лорине новые экземпляры.
Все знали причуду Паука: у него была огромная коллекция красивых существ. Со всех уголков Вереса, из покоренного Невеккет, даже Карьяд. Они спали вечным сном, отравленные ядом, опутанные особыми нитями, что поддерживали в них жизнь. Амос заботился о своих подопечных, его слуги не давали телам умереть, подпитывая растворами, а Паук не подпускал тление и старость, делясь своей энергией.
