Даже не мечтай! (СИ) - Соболянская Елизавета

— Внученька!

Потом завела девушку в комнату, махнув мужчинам:

— Идите, мы сами поговорим, пришлите чаю и сладкого.

Старший служитель пожал плечами и двинулся в обратную сторону, уводя за собой гостя. Единорог расслабился. Лилю приняли. Дядюшка Григ дураком не был, в розовые сказки не верил и потому увел лорда в свой кабинет и расспросил, как на самом деле жила его племянница. Иссиэль рассказа, что мог, не раскрывая своей тайны, а заодно поведал и о молении к Сате.

— Вот как, — дядюшка отхлебнул крепкого кофе с парой ложек ликера, — Сата откликнулась, это хорошо. Значит, девочка сохранила силу. Будет учиться, получит статус, госпожа Сивилла ее поддержит.

Иссиэль только кивал. Дело сделано. Можно возвращаться в гостиницу, упаковать вещи, сделать кое-какие дела и возвращаться в долину. Только почему так тягостно на сердце?

Госпожа Сивилла приняла Лилию всем сердцем. Она была матерью Розалины и очень тосковала по дочери и внучке, а Лилиного отца считала предателем. Впрочем, мудрая госпожа тщательно скрывала такое отношение к зятю, но девушка и сама ловила незримые сигналы. Когда отец вернулся с операции, бабуля не пригласила его к себе, лишь сказала внучке, что его комнаты на втором этаже:

— Вечером после семи все соберутся там, захочешь повидаться, сходишь.

Брат пришел на встречу с ней весьма настороженно. Посидел за чашкой чая, посмотрел, как ловко сестра режет пирог, поморщился и ушел, даже не познакомив Лилию со своей женой.

— Ревнует, — определила бабушка. — Он конечно старший, но тебе Сата дала больше. Не зря тебя старший хирург в учебу взял.

Они посидели за столом еще некоторое время, обсуждая сохранившиеся в голове Лилии знания, необходимость проверки и дальнейшего учения. Потом Лили все же поднялась к отцу. Утомленный располневший мужчина мало напоминал то подтянутого веселого человека, который сохранился в ее детских воспоминаниях.

Его новая супруга сверкнула на Лилию беспокойно-подозрительным взглядом и ушла в другую комнату, оставив, однако дверь приоткрытой. Две девочки лет трех-четырех играли на ковре, перевязывая анатомическую куклу.

Девушка огляделась. Она уже вспомнила, что покои в жилом крыле зависели от статуса и здоровья, но каждый работник имел свою отдельную территорию. Это было вызвано насущной необходимостью — проводя много времени с больными, страдающими от боли людьми доктора и сестры нуждались в тишине и одиночестве, как в глотке свежего воздуха.

Комната, в которую пригласили внезапно найденную дочь, была гостиной и к отдыху располагала мало. Тяжелые дорогие занавеси, толстый ковер на полу, множество мебели и безделушек заполняли пространство. Через пять минут посидело Лилии захотелось на свежий воздух, а через десять — назад в долину единорогов.

Отец ее был одним из младших хирургов, а его жена заведовала аптечным отделением. Дочери были пока слишком малы и милость Саты на них не проявилась. Под чай тек вялый разговор о прошлом, но отца больше волновало, чем его дочь собирается заниматься дальше.

— Недавно я совершила моление Сате, и она услышала меня, — скромно ответила Лилия, — думаю, дядюшка Григ не будет возражать, если я вернусь к тому, с чего начинала, стану операционной сестрой у доктора Фишера.

— Фишер умер, — сухо сказал отец, — он был уже не молод, вышел после операции и упал. Разорвалось сердце.

— Очень жаль, — Лилия непритворно вздохнула, удерживая слезы, этот доктор учил ее большему, чем родной отец. — Кто его заменяет? — поинтересовалась она.

Отец скривился, как от зубной боли:

— Лайла.

— Я ее помню, — девушка задумчиво поднесла чашку ко рту, но не сделала ни глотка, — Сата милостива к ней.

Лицо отца побагровело:

— Милость Саты, милость Саты! Девчонка без году неделя, как начала оперировать самостоятельно, и на тебе, место старшего хирурга!

Лилия удивленно посмотрела на отца. Эти слова показались ей совершенно чуждыми в его исполнении. Словно он повторял чьи-то слова, сказанные с бессилием и злобой.

— Спасибо за гостеприимство, отец, я, пожалуй, пойду.

Слабо улыбнувшись на прощание, господин Кирин встал проводить дочь, и уже в коридоре сунул ей небольшой сверток:

— Это принадлежало твоей маме, — грустно сказал он, — я рад, что ты так похожа на нее.

Лилия не успела ответить — отец вернулся в комнату и плотно закрыл дверь. Слушать семейный скандал, назревающий внутри, девушка не стала, она вернулась в комнату бабушки, и развернула нежданный подарок. Внутри лежала брошка. Небольшой жемчужный цветок на тонком серебряном завитке стебля. На широком листе поблескивал мелкими блестящими камешками вензель — «Р» и «К». Свадебный подарок? Лилия обвела кончиком пальца изящную вещицу, потом завернула обратно и положила в подвесной кармашек на поясе.

Дверь скрипнула, появилась бабуля с парой крепких парней увешанных корзинами:

— Лили, твои вещи принесли, я у Грига выпросила для тебя соседнюю комнату, пойдем, посмотрим, что там есть.

Соседнее помещение было пустым и гулким. Одно окно, выходящее в сад, беленые стены, простой деревянный пол. Кучка багажа выглядела сиротливо. Бабушка прошлась, простучала углы и шустро отправилась к кастелянше:

— Сиди тут, сейчас все самое необходимое принесут, — распорядилась она, потом подмигнула: — а ты молодец!

— Почему? — недоуменно спросила девушка.

— Раз все еще тут сидишь, а не в туалете, значит чай с папенькой не пила. Вирина его большааая мастерица по слабительным!

Подмигнув, старушка удалилась, а Лилия нервно сглотнула: отчего же бабушка не предупредила ее, ведь знала? Или хотела поссорить их сильнее? Что-то родной дом в одночасье перестал казаться райским местом.

Бабушка вскоре вернулась. Следом за ней принесли ковер, большой тюфяк, набитый сеном, стол, стул и раму для кровати. Пока один крупный неразговорчивый парень собирал кровать, второй обезьянкой взгромоздился на стол и повесил на окна простые полотняные шторы. Еще один расстелил ковер, поставил ширму, принес кувшин и таз для умывания.

— Ну вот, — огляделась бабуля, — жить можно, а остальное сама заслужишь!

Потом девушке выдали форму, показали столовую и общую купальню. Даже дядюшка Григ заскочил к новенькой, что бы посмотреть, как она устроилась и сообщить расписание. Ее действительно прикрепили к Лайле, а еще назначили курсы по перевязкам, траволечению и родовспоможению. Лилия удивилась такому разбросу практик, но не возражала — учеба была важным моментом, одной милостью Саты больных не вылечишь.

После ужина все разошлись, оставив ее в одиночестве. Девушка села за письменный столик у окна, и принялась разбирать книги, которые ей выдала бабушка. «Анатомия», «Строение желез и органов» «Лечение головной боли после травмы». Когда за окном сгустились сумерки, Лилия устало потерла глаза и поняла, что ей чего-то не хватает. Или кого-то. Молчаливой поддержки рядом. Тихого шуршания оселка по мечу или кинжалу. Скрипа ремней, запаха летней травы и солнца, шороха страниц…

Зажав рот руками, девушка мерно подышала, восстанавливая равновесие, а потом решительно двинулась разбирать багаж, удивляясь слишком большому количеству корзин. Первая же сумка заставила ее прослезиться — инструменты. В городе их конечно можно было купить без больших затруднений, так что к уже виденным лопаткам из рога единорога добавились все нужные скальпели, кюретки и зажимы. Такого набора не было, наверное, даже у Лайлы! Ведь рог единорога страшная редкость, да и продается на весь бриллиантов.

В следующей корзине обнаружились книги по медицине. Часть была похожа на те, что лежали на столе, а часть была абсолютно новой. Следующая корзинка — письменные принадлежности. Красивый прибор из оникса, стопка тетрадей, бутылочки чернил и сменные перья.

Коробку из легкого дерева Лилия открывала уже с легким испугом — лорд Иссиэль потратил просто сказочную сумму, чтобы обеспечить приданым девчонку, не принесшую долине ни какой пользы. В коробке обнаружились дорогие стеклянные флаконы с редкими ингредиентами. Мягкая овечья шерсть не позволяла пузырькам разбиться, а притертые пробки надежно сохраняли содержимое.