Вампиры: Когда ночь сменяет ночь Книга 2 (СИ) - Тигиева Ирина

Он сделал приглашающий жест в сторону собора.

— Вы храните их здесь? — с удивлением спросила я.

— По-моему, трудно найти более подходящее место. Надеюсь, посещение собора в ночной час не вызовет у вас неприятных ощущений?

Я покачала головой. Отец Фредерик отпер низкую боковую дверь и пропустил меня вперёд.

— Вы уже видели наш собор изнутри? Хотите взглянуть?

Вообще-то, я клятвенно обещала Доминику не задерживаться, но несколько минут, в принципе, ничего не изменят. В этом месяце я уже дважды навещала отца Энтони в "его" соборе, а теперь собиралась на небольшую "экскурсию" в этом… Всё-таки забавно, что став существом, отверженным церковью, я посещала подобные места гораздо чаще, чем когда была человеком.

Внутренняя часть собора была довольно скромной. Слабый свет, проникавший с улицы сквозь высокие витражные окна, освещал массивные каменные колонны, выложенный чёрно-белой плиткой пол, статуи святых у подножия епископской кафедры и большое распятие, парившее под сводчатым потолком. Подойдя к алтарю, я оглянулась на отца Фредерика, и мне показалось, что он за мной наблюдает.

— Зажгу свечи, чтобы вы не споткнулись в темноте, — как будто спохватившись, предложил он.

Я рассматривала витражи, когда отец Фредерик снова подошёл ко мне и протянул свечу.

— Давно вы прибыли в Льеж?

— Сегодня вечером.

— И в каком отеле остановились?

Я отвернулась от витражей.

— Не хочу отнимать у вас слишком много времени, отец. Если ваши рукописи здесь…

— Да, конечно… Я только хотел вам кое-что показать.

За отцом Фредериком я прошла к колонне, на которую опиралась кафедра — что-то вроде небольшого деревянного балкона с ведущей к нему лестницей. Отец Фредерик остановился перед мраморной статуей, изображавшей сидящего на камне ангела. В одной руке ангел держал корону и обломок скипетра, другая была в отчании заломлена за голову, правую ногу обвивала цепь, на щеке застыла слеза. Я не сразу рассмотрела, что крылья ангела скорее напоминали крылья горгульи, а из копны волос выглядывали рожки.

- Скульптура действительно необычна… — начала я, но, поймав на себе неподвижный взгляд отца Фредерика, замолчала.

— Знаете, что поражает в ней больше всего? — тихо спросил он. — Представьте её на постаменте музея или в зале какого-нибудь дворца. Конечно, она бы обращала на себя внимание и там. Но именно здесь, где ей бы, казалось, совсем не место, её необычность становится не просто заметной, а бросающейся в глаза. В этом отношении между вами есть определённое сходство, не так ли?

Подхваченный эхом, мой смех жутковато прозвучал под тёмными сводами собора.

— По-вашему, я похожа на падшего ангела?

— Я не знаю, кто вы…

— Но всё же уверены, что здесь мне не место, как и ему, — я с усмешкой кивнула на статую.

— Я не это хотел сказать. Мне известно о даре Энтони. И, когда он упомянул о том, что вы интересуетесь потусторонним, что хотите встретиться со мной поздним вечером — можете называть это интуицией, предчувствием, чем угодно — но я сразу понял, что он говорит не о человеческом существе. Конечно, вы не останавливались в отеле, и вам не нужна свеча, чтобы не оступиться в темноте. Вы двигаетесь так уверенно, словно сейчас светит солнце…

— Я не могу смотреть на солнце, как и всё мёртвые, — бросила я, с лёгким злорадством ожидая появления испуга на лице преподобного отца. Но на нём отразилось только удивление.

— Мёртвые?.. Но вы ведь не призрак… — он поднял свечу выше, пытаясь меня рассмотреть. — Энтони всегда проклинал свою особенность, а я бы многое отдал, чтобы обладать ею. Если бы только я мог видеть вас так, как видит он…

— Для чего?

— Это трудно объяснить. Я собираю не только свитки и манускрипты. Я собираю знания. В этих исследованиях — моя жизнь. До сих пор я только верил в существование сверхъестественных созданий, но никогда не думал, что буду говорить с одним из них. Уверен, что Энтони посвящён в вашу тайну. И он бы никогда не послал вас сюда, если бы полностью не доверял мне. Разумеется, это не значит, что доверять мне обязаны и вы, но, может…

— Я перестала быть человеком чуть больше года назад, — нетерпеливо перебила я. — Подобные мне появляются в мире людей только ночью, передвигаются из одной точки в другую в считанные мгновения, видят в темноте и питаются кровью живых.

— Что-то вроде вампиров… — пробормотал отец Фредерик.

— Что-то вроде.

К моему удивлению, он по-прежнему не выказывал ничего похожего на страх.

— И сколько таких, как вы?

— По-моему, вы забываете, что знания я надеюсь получить от вас, преподобный отец.

Словно очнувшись, он кивнул.

— Прошу вас, следуйте за мной.

Миновав длинный коридор, мы оказались в просторной комнате с низким потолком. Судя по всему, это была библиотека. Вдоль стен рядами тянулись стеллажи с книгами, в углу стояла переносная лестница. Я подошла к массивному деревянному столу, на котором тоже были разложены книги. Но отец Фредерик только качнул головой.

— То, что вы ищете, — не здесь.

Один из стелажей ловко маскировал вход в другую комнату. Она казалась уменьшенной копией библиотеки, только, кроме полок, здесь стояли ещё несколько стеклянных витрин. Я задержалась возле одной, с интересом разглядывая испещрённый витиеватыми письменами свиток.

— Свиток "Торы"[1],- раздался рядом голос отца Фредерика. — Датируется приблизительно 9-тым веком новой эры. Это — оригинал, один из самых ценных, какими я располагаю. Большинство из собранных мной манускриптов — копии, но копии очень точные. От оригиналов их отличает только возраст материалов и иногда сами материалы. Например, вы не найдёте здесь документов из папируса, поскольку этот материал очень недолговечен.

— И сколько экземпляров насчитывает ваша коллекция?

Отец Фредерик с гордостью улыбнулся.

— Вы не будете разочарованы.

Он прошёл к небольшому столику, на котором я только сейчас заметила компьютер — забавное сочетание древности и современности под сводчатым потолком кафедрального собора.

— Я составил точный реестр, — включив монитор, отец Фредерик неуверенно оглянулся на меня. — Правда, вся информация — на французском…

— Это не проблема. Меня больше беспокоит то, что написано на не-европейских языках.

— К каждому документу прилагается перевод на французском или английском.

Я поморщилась.

— Переводы не всегда точны, преподобный отец. Я бы предпочла работать с оригиналами. Что до санскрита, иврита и прочего, надеюсь, вы позволите ненадолго "одалживать" эти рукописи. У меня есть друг, который сможет их прочитать.

Лицо отца Фредерика едва заметно помрачнело.

— Нет, я не против, — быстро возразил он, поймав мой взгляд. — Но я не был с вами до конца откровенен. Моё обещание помочь не было бескорыстным. Я надеялся, что в качестве ответной услуги, вы позволите мне участвовать в ваших исследованиях.

Я даже не пыталась скрыть удивление, отец Фредерик тихо вздохнул.

— Вы пришли сюда за знаниями, и я готов поделиться ими, независимо от вашего решения. Но, уверен, что и вы обладаете знаниями, которыми можете поделиться со мной. Мы могли бы учиться друг у друга. Наверное, я прошу слишком многого, поэтому не требую ответа сейчас.

— Начнём с того, что знаю я не так уж и много, а то, что знаю, не очень-то применимо для мира людей. Так что даст вам подобная информация?

Отец Фредерик улыбнулся, и впервые с начала нашего разговора лицо его приняло более мягкое выражение.

— Вы поймёте, когда узнаете меня лучше.

Я покинула собор перед самым рассветом и не слишком удивилась, когда из полумрака навстречу мне выступил Доминик.

— Как видно, откровения преподобного отца заставили тебя забыть обо всём.

Я невинно взмахнула ресницами.

— Почти. Но если бы знала, что всё это время ты находился так близко…

— Ворота собора я стерёг не всю ночь, если ты об этом.