Истинная пара: третьим будешь? (СИ) - Гринь Ульяна Игоревна
— Слева, слева заходи, дура! Хватай её, Наташка! Ленка, прижми кресло к стене!
Полюбовавшись за этой увлекательной игрой пару секунд, я всё же решила расставить точки над Ё и окликнула старшую горничную:
— Нина, почему вы пытаетесь убить моего фамильяра?
Мой голос имел эффект грома среди ясного неба. Обе девушки чуть ли не присели от страха, а Нина обернулась, узрела меня и собралась снова бухнуться в обморок, но я вспомнила Валеру и сказала строго:
— Не время, Нина! Будьте любезны оставить котёнка в покое.
— П-п-простит-те, — пробормотала совершенно серая от шока женщина, навалившись всем телом на швабру для устойчивости, ибо ноги её не держали. Мать моя ведьма, ну почему они все меня так боятся? Вроде как должны знать, что Ромео меня лишил силы, что колдовать больше не могу… Условно, конечно, но о несостоявшейся брачной ночи знаем только я и два брата.
— Прощаю. Идите работать. И не трогайте моего фамильяра.
— Ф-ф-ф-ф… — от шока Нина даже не смогла выговорить слово, и мне, как доброй душе, пришлось помочь ей:
— Фамильяр, Нина, это обязательное приложение к ведьме. Странно, что вы этого не знали. Хотя, о чём я, вы же обращённая…
— Что за шум? — раздался из-за моей спины ледяной голос. Упс. Мы пробудили древнее зло, то есть, домомучительницу. Тьфу, домоправительницу. Обернувшись, я приготовилась отразить атаку страшной Магдалены:
— Это мой котёнок, фамильяр, зовут Рыжиком.
Магдалена смерила взглядом совсем струхнувших девиц и ставшую из серой беленькой Нину, а потом неожиданно присела на корточки и нежно просвистела:
— Фш-ш-ш-ш, иди ко мне, иди сюда…
Рыжий предатель послушно засеменил к домоправительнице, распустив ушки и выставив вверх тонкий хвостик. Магдалена погладила котёнка от головы до попы и подняла на руки, устроив в сгибе локтя. Глянула на Нину:
— Вы что, не слышали Юлию Николаевну? Идите работать. Кошку оставить в покое.
Демоны Лысой горы… Неужели великая и ужасная Магдалена умеет любить животных?
Видимо, я смотрела на домоправительницу слишком изумлённо, потому что она вдруг коротко улыбнулась и сказала тихо:
— Кошки — моя единственная слабость. К тому же, я помню историю и понимаю важность фамильяра для ведьмы.
И ушла в направлении столовой.
Ладно. Примем за данность. Всё странно в этом доме, ну и фиг с ними. Алла ещё не вернулась с купленными шмотками, по крайней мере, я не заметила её джипа в гараже. Отсрочим представления моей персоны прислуге, не слишком люблю я эти выкрутасы. Пойду поднимусь обратно в комнату и почитаю гримуар. Вдруг он натолкнёт меня на какую-нибудь противную идею мести… Да и не закончила я ещё со всем этим семейством. Как бы подобраться поближе к Витольду? Интересно, тут происходят совместные обеды или ужины?
Поднимаясь по лестнице, я меланхолично размышляла о причинах, заставивших мою семью породниться с Хортовыми. Барсики владели отличным бизнесом — сделки с недвижимостью и земельными участками. В особо крупных размерах. То есть, на квартирки в хрущёвках они не разменивались, а скупали, перепродавали, строили, ну и наваривались, конечно, на участках вот в таких элитных посёлках, как Корабельные сосны, на дорогущих районах Москвы. Но в бизнесе ли дело? Может быть, там замешана политика? Витольд точно сидит или в Думе, или в Совете Федерации. А папа, помнится, имел тёрки по поводу земли. Велизаровы не зря владеют половиной Муходвинска и округи. Даже мэр не имеет столько власти, сколько наша семья. Правда, на локальном уровне. Неужели родители решили, что пора расширять владения в сторону Москвы?
Матриарх точно в курсе, но меня пока не посвящали в проекты семьи. Оно и понятно — вслепую шпионить удобнее, нет влияния извне, эксперимент чище… Но пока мне нечего рассказать маме и тёте. Разве что про Аллины попытки забеременеть и характер мартовского кота моего мужа.
Уже в комнате кисточка на кулоне принялась нетерпеливо подпрыгивать и дрожать. Надо белка пустить погулять. Я прикрыла за собой дверь и тихо сказала:
— Вишенка, можешь принять свой нормальный вид.
Мой упрямый фамильяр фыркнул почти ощутимо, потом кулон подёрнулся дымкой и затрясся. Беличьи лапки царапнули меня, и Вишенка отскочил прямиком на кровать, принялся отряхиваться и чистить шкурку, ворча:
— Ну никакого покоя… Что за жизнь такая?
— Уж прости, — не чувствуя ни малейшего сожаления, я села на покрывало и открыла гримуар: — Я пока поработаю, а ты можешь погулять в лесу.
— А вдруг не вернусь? — белк покосился на меня вредным тёмным глазом. Видать, рассматривал возможность побега.
— А ты попробуй, — усмехнулась. — Мы связаны магией, Вишенка, и теперь неразделимы. Но пока ты сам этого не поймёшь, можешь попытаться бороться с этим.
— Вот и попытаюсь! — фамильяр повернулся ко мне задом и прыгнул на подоконник, обернулся: — Откроешь, или мне скакать через весь дом?
Усмехнувшись, я подошла к окну, открыла створку и проследила, как белк ловко, в два движения, достиг края крыши, а оттуда перемахнул на ближайшую сосну. Пусть погуляет, пока не начнётся ломка. Магия проникает в самое существо животного, наполняя его радостью и силой, а вдали от источника магии, от ведьмы, фамильяру становится плохо. И чем дальше, тем хуже. Так что Вишенка обязательно вернётся.
Любуясь открывшимся из окна пейзажем, я вдруг ощутила что-то странное. То ли сквозняк, то ли движение уловила краем глаза… Обернувшись, пробежалась взглядом по комнате. Да нет, вроде всё как обычно. Никого, ничего. Не нравится мне вся эта дребедень, надо бы провести обряд изгнания чужих духов и вибраций. Скорее бы тётя прислала мои конспекты и учебники! Что у меня в гримуаре есть про духов?
Я листала страницы и раздражалась. Ничего. Совсем ничего. Нет, я нашла отворотное зелье (для него, кстати, нужны живые волосы!), заклинание быстрого призыва фамильяра, которое, кстати, можно слегка видоизменить и использовать для других целей… Но по вибрациям — ни единой строчки. Что может скользить у меня за спиной, лысый демон ему в печёнки! Дух, призрак, лярв? Может быть, давно почивший предок рода, не слишком довольный перемирием? Или ко мне подселили соглядатая… В любом случае, надо обязательно найти эту сущность и нейтрализовать по минимуму. А ещё лучше подружиться. Но, Шабаш его разбери, сначала надо понять, кто незримо двигается у меня за спиной и исчезает, как только я оборачиваюсь.
Ужинала я в веселой компании близнецов Хортовых, которые вовсю кидались хлебом и орали друг на дружку, а их мама, забив на воспитание потомства, оживлённо болтала по телефону с Веруней. Когда мне надоели протесты мелких пакостников по поводу шпината в их тарелках, я постучала вилкой по бокалу:
— О, молодёжь! По какому поводу кипишь?
— Ненавижу шпинат! — выкрикнул мальчик, которого звали Алик.
— Он противный, — поддакнула его сестра Полина и демонстративно отодвинула от себя тарелку.
Я усмехнулась. Нас в семье было четверо, я старшая из детей. Как и все дети на свете, мы терпеть не могли овощи, дружно стонали при виде жареных грибов и имели каждый личную неприязнь к одному из видов мяса. Когда у мамы лопалось терпение, она звонила тёте Фотинье, и та по громкой связи говорила заклинание. После этого еда в наших тарелках чудесным образом превращалась в наши любимые лакомства, и мы с радостным визгом набрасывались на них. Я улыбнулась близнецам и спросила:
— Вы знаете, кто я?
— Жена дяди Ромы, — вежливо ответила Полина.
— Я ведьма, — шепнула им заговорщицки, чтобы не услышала Настя. Хотя предосторожность была излишней — мадам Хортова-средняя не обращала на нас никакого внимания.
— Ну и что? — буркнул Алик.
— А то. Я умею колдовать. Сейчас я вам это докажу.
Подняв вилку, я помахала ею в воздухе на манер волшебной палочки и произнесла:
— Верши-наши-каши!
Дети удивлённо переглянулись, а потом огромными глазами уставились в свои тарелки. Первой отмерла сестрица. Она деловито взялась за вилку и ковырнула кусочек, потом положила в рот и прожевала. Посмотрела на меня, на брата и протянула, всё ещё недоверчиво:
