Карина Демина - Механическое сердце. Черный принц

- Ходит. Слышал, вы отказались от идеи сделать корпус цельнолитым?

- Отказался, - Брокк слышал и тяжелое натужное гудение силовых линий. "Янтарная леди" медленно расправляла крылья. Сколько еще потребуется времени, чтобы корпус стал? Месяц? Другой? - Не стоит волноваться. Опорный каркас выдержит.

- А обшивка?

- И обшивка.

Инголф вряд ли испытывал страх, скорее знакомую уже ревность, которая заставляла искать недостатки в чужом творении. И Брокк, пользуясь ею, глядел на "Янтарную леди" свежим взглядом. Каюты и вправду невелики, но "Янтарная леди" не предназначена для многодневных перелетов, нынешний - скорее исключение. Три дня и две ночи в воздухе.

Перевал.

Воздушный мост, над которым придется пройти. Горные пики. Кряж и треклятый снегопад, который не думал прекращаться. Брокк предлагал отложить перелет до весны, а лучше и вовсе до лета…

Пройдут.

Есть запасные баллоны со сжатым газом. И керосин в цистернах. Сдвоенный двигатель работает на четверть мощности, а Инголф утверждает, что есть запас и над верхним порогом… по сводкам передавали грозу, но "Янтарная леди" поднялась над фронтом туч.

И драконы были куда менее устойчивы.

- Хорошо… неуютно, знаете ли, думать о том, что под ногами пустота.

Под ногами Инголфа был паркет, прикрытый толстым шерстяным ковром.

- Я не скрываю, что люди мне… неприятны. Более того, опасны, но… Вашшадо. Площадь костей. Истлевшие, бурые… вы знали, что чуму пытались остановить? Вашшадо изолировали.

Корпус гондолы ощутимо вздрогнул, а рокот мотора усилился. Цепеллин лег на курс и приступил к разгону.

- Изоляция в то время… - Инголф вытащил из галстука булавку - белое золото и сапфир в навершии, яркий, но не настолько, чтобы цвет и форма выглядели вызывающе. - Запертые ворота. Поднятый мост и кордон из лучников. Расстреливали всех, кого видели, там находили и стрелы, и тела, уже снаружи… запоздалая попытка. А в городе здоровые убивали больных.

Он вертел булавку в руках, и синий глаз сапфира вспыхивал.

- Целые кварталы выгорели, но заразу не остановить. И люди молились, но их Бог не пришел им на помощь. И знаете, Мастер, я вдруг вспомнил лагерные рвы… их ведь копали сразу за оградой, и сами заключенные. Тела стаскивали, присыпали землей, а потом новый слой… слой за слоем. Тогда мне казалось, что я стал свидетелем чужого безумия.

Протяжный гудок, нарочито-бодрый, неуместный, и булавка падает, катится под диванчик к неудовольствию Инголфа. Он скалится, а шея покрывается знакомой рябью.

- И видя лагеря, я понимал, что мы были правы в той войне.

- Неужели?

- А вы сомневаетесь, Мастер? - Инголф опустился на колени и сунул руку под диванчик, пытаясь нащупать булавку. - Вас до сих пор совесть мучит? Поверьте, если бы вы видели…

- Видел.

Об этом Брокку вспоминать не хотелось.

…лагерь Айорнэ, "Белый луч". Узкие строения за решеткой. Полоса вскопанной земли. Проржавевшие клубы колючей проволоки, которую никто не удосужился убрать. Ветер гонит шары суховея, словно клочья волос. И волосы же, сложенные в последнем бараке.

Список заключенных.

И личные вещи последней партии. Смотритель упорно говорил "партия" и "особь", пытаясь спрятаться за словами от себя же. У него получалось, и Брокк, глядя на невысокого, но кряжистого человека - чистокровного человека и гордящегося чистотой крови - завидовал этому его умению.

- Ах да… ваша матушка… прошу прощения, если вызывал неприятные воспоминания.

…мертвые лозы горели ярко, и над костром плясали искры. Время от времени с хлопком взрывались семянки, и в воздухе разливался нежный аромат ванили. От него к горлу подкатывала тошнота. Ванилью же пропахли рвы. Их вскрыли… Брокк не знал, зачем.

Перезахоронить?

Завалить землей, предотвращая эпидемию?

Структурировать, как предлагал смотритель, искренне удивлявшийся всеобщему молчанию. Ненависти. За что ненавидеть? Он лишь исполнял приказ…

Длинные канавы с земляными гребнями, влажными, потому как осень и дождь. Запах земли и гнили. Тела… и где-то среди них - мама.

Безумие.

Фляга с коньяком, которую силой вкладывают в руки. Заставляют пить, и Брокк пьет, легко, как воду, и как от воды не пьянеет. Кошмары его и вправду отступили…

- Если вы видели, то поймете меня, - Инголф запустил руки в волосы, разрушая идеальную укладку. - Подобное не должно повторится. Не мы. Не от нас…

- Когда "Странник" перебросили?

Наверняка, демонтировав. Наверняка, порталом. Наверняка, в защищенную зону, выйти из которой непросто.

- Два месяца тому, - он провел сложенными щепотью пальцами по шее, задержавшись на кадыке. - Всего два месяца… или целых два месяца? Как знать… у Короля хорошие алхимики. А лаборатории… вы ведь сами устанавливали защиту?

Но теперь Брокк не был уверен, что ее будет достаточно.

- Король готовится. Он спешит. Я знаю, что этот… несуществующий проект увлек многих. Вы ведь в курсе, как это бывает? Видишь перед собой конкретную задачу и пытаешься решить ее, а последствия… ведь задача решена умозрительно. И вряд ли найдется кто-то, кто посмеет перейти от теории к практике.

- Намекаете на мои эксперименты? - Брокк слушал гул моторов, и скрип корпуса, который был почти музыкой.

- Намекаю? По-моему, ясно указываю, - насмешка и прежнее хладнокровие. - Поверьте, Мастер, новое оружие будет куда опаснее огня… хотя бы в силу своей избирательности.

- Король…

- Не применит его, пока будет возможность отступить. Вот только…

…взрывы.

Прилив. Подошедшая к поверхности жила, раздувшаяся от пламени, готовая прорваться сама по себе… Город, замерший над огненной чашей. Случись прорыв, успеет ли Стальной король выпустить чуму?

- Это война, которой нет, - очень тихо добавил Инголф.

Молчание длилось долго, показалось, вечность. И Брокк нарушил его первым.

- Бомбы не должны взорваться. Не во время прилива.

- Значит, вы тоже не верите, что Ригер был виновен?

- Был, - в этом у Брокка сомнений не оставалось. - Но не только он.

- Остаются двое. Смею полагать, меня вы из числа подозреваемых исключили? Впрочем, не отвечайте, но… сколько?

- Как минимум три. И нет, я вас не исключил.

- Тогда откуда такое доверие?

- Никакого доверия, - он выдержал прямой взгляд Инголфа, - вы чересчур много знаете.

- Связи…

Древний род, чьи корни давно переплелись с королевскими.

- Что ж, с моей стороны было бы неосмотрительно не воспользоваться вашим знанием… или вашими связями.

- Помилуйте, Мастер, - к Инголфу возвращалась прежняя невозмутимость. - Вам и самому грех жаловаться. Король вам доверяет.