Ольга Гусейнова - Галактика. Принцесса и генерал
— Он вернется к нам? — Даша еще крепче вцепилась в руку друга.
— Не думаю, — ровно ответил Лейс. — Неизвестно, как отреагируют х’шанцы, к которым мы идем, если увидят гадавиша.
— Но он же не виноват, — неуверенно, устало возразила девочка.
— Никогда не верь словам, маленькая. Но спасибо ему за то, что помог нам.
Они пробирались дальше.
— Ой, я порезалась! — воскликнула Даша и заплакала.
Лейс, нахмурившись, потребовал:
— Покажи!
Совершенно по-детски выпятив губы, шмыгая носом, Даша протянула руку. Осмотрев небольшой порез на тыльной стороне руки, Хеш’ар достал из сумки антисептик, обработал его и, неожиданно чмокнув пострадавшую в лоб, подтолкнул ее вперед.
Когда Х’шан непривычно ярко залил светом умирающую планету, Лейс снова нес на спине бывшую уже не в силах самостоятельно передвигаться Дашу. Но вскоре и сам вымотался настолько, что решил сделать привал. Прижавшись друг к другу на небольшом островке из кучи строительного мусора, оставшегося от дома, они задремали.
* * *Лейса разбудил Дашин вопль. Распахнув глаза и сев, он увидел впившегося в ее голень мунка — ядовитого земноводного. Тонкое, чешуйчатое, блестящее под лучами Х’шана зеленое тело хищника кольцами обмотало тонкую детскую ножку. Его укус смертелен — об этом любой х’шанец знал с детства. И времени на раздумья у Лейса не было. Он зафиксировал одной рукой ногу девочки, а другой, схватившись за шершавый, в мелких чешуйках хвост, отодрал гада и саданул о камень. После отшвырнул подальше от себя и быстро припал к ранке, чтобы отсосать яд.
В тот момент Лейс не думал о последствиях и возможном связывании с Дашей, о том, что мог отравиться сам. Он спасал человека, ставшего ему близким. Возможно, последнего близкого, маленького и беззащитного. А напуганная девочка круглыми от ужаса глазами следила за тем, как он высасывает кровь из ранки и сплевывает в грязную воду. Но вскоре сообразила подтянуть к себе сумку и достать бутылку воды, чтобы дать прополоскать рот другу, и антисептик для себя.
Пока Лейс полоскал рот, она тихонько спросила:
— Я умру, да?
— Нет, — мотнул головой Лейс.
— А я теперь твоя невеста?
— Нет. Локусы начинают формироваться во время переходного периода. А у тебя даже грудь еще не начала расти, — припечатал «жених».
— Сам ты… мальчишка еще, — буркнула обидевшаяся «невеста». — Все у меня вырастет… скоро.
— А сама умирающей прикидывалась, — сплюнув последний раз, усмехнулся Лейс.
Он притянул Дашу к себе поближе, обнял и откинулся на каменный блок полуразрушенной стены. Пока они отдыхали, у обоих поднялась температура. Пришлось задержаться на сухом островке затопленного разрушенного города.
Девочка горела и металась в бреду, звала родителей. Лейс держал ее на руках, давая знакомые лекарства, имевшиеся в наборе, качал, словно маленькую, и молился, чтобы она выжила. Теперь его больше пугало Дашино состояние, чем губительные толчки земной тверди и багровеющий небосклон. Мимо брели выжившие, некоторые предлагали помощь, но он даже говорить ни с кем не хотел, сидел и как робот укачивал свою малышку.
А вот Дашу вновь и вновь мучил один и тот же кошмар, в котором она теряла свою наставницу. Слишком живо она опять видела, как добрая и мудрая ари Майшель уходит под воду в полной темноте. И землянку из палящего зноя словно окунали в зимнюю стужу. Очнувшись, девочка не смогла вцепиться в Лейса ослабшими пальчиками и в панике прошептала:
— Только не бросай меня одну. Пожалуйста. Только не оставляй меня…
— Я тебе обещаю, малыш, никогда не брошу, — шептал Лейс. — Я с тобой и ты моя.
Дождавшись, когда Даше стало немного лучше — прекратила бредить и температура спала, — парень понес ее дальше, подхватив под ягодицы, а она, обняв его за шею, положила голову ему на плечо и опять забылась. К ночи он набрел на группу более-менее организованных беженцев: большой костер магнитом притягивал выживших. Вокруг него, подстелив что под руку попало, лежали раненые и сидели усталые х’шанцы.
Кого здесь только не было: изящные красивые женщины в недавно нарядных одеждах, ставших жалкими тряпками; мужчины в некогда солидных деловых костюмах, а сейчас рваных и грязных; дети, жавшиеся к родителям или опекавшим их взрослым — всех прибившихся гостеприимно обогревал, даря надежду, костер. Горел, словно выстреливая вверх искрами общей боли и горя.
Подсевшему к костру Лейсу с Дашей на руках быстро сунули две чашки с горячей едой. Одна из женщин, представившись врачом, осмотрела девочку и, сходив за необходимыми лекарствами, сделала пару инъекций, пообещав, что скоро малышке полегчает.
На них иногда посматривали с любопытством: на родственников они явно не походили, но девочка жалась к парню, как к родному. А молодой х’шанец обнимал ее крепко, как свою. После уколов участливо дул на кожу, гладил по грязным вихрам и уговаривал чуточку потерпеть, ведь все пройдет.
А потом Даша, согревшись и действительно почувствовав себя лучше, нечаянно обожглась, поторопившись схватить чашку, и, по привычке плаксиво надув губы, сунула руку под нос Лейсу, в тот момент разговаривавшему с одним из мужчин. Он, не думая, тоже по привычке, поцеловал ее пальчики и подул. Ребенок быстро успокоился.
— Она твоя? — удивился Мяш, признанный лидер собравшихся возле костра беженцев.
Лейс провел рукой по волосам Даши и кивнул. Потом все-таки добавил:
— Ей всего двенадцать, вряд ли она готова к…
— Не зарекайся, — нахмурился его собеседник. — И впредь будь осторожнее. Она землянка, ей не страшно. А ты рискуешь.
Хеш’ар горько усмехнулся:
— Мой мир умирает. Семья погибла. И думать о чем-то, что могло попасть в мою кровь?.. У нас отобрали будущее!
— Ты не прав, ар! — резко парировал Мяш, привлекая к ним внимание других. — У нас отобрали родовую планету, будущее теперь в нас самих. У Великого Х’шана есть еще семь колоний, и нас слишком много, чтобы так легко…
Мяш захлебнулся злостью и, как ни удивительно, слезами. Взрослый мужчина вытер скупые, а оттого еще более страшные слезы широкой ладонью, потом выхватил нож и махнул у самой шеи, вызвав у окружающих, прислушивавшихся к их разговору, испуганный вскрик. Затем, бросив в костер отрезанную косу, глухо произнес:
— За Х’ар! Часть меня пусть сгинет с ним.
Лейс, не раздумывая, забрал у него нож и тоже отрезал свою косу.
— За Х’ар! Часть меня пусть сгинет с ним.
Даша трясущимися от слабости ручками оттянула свои длинные спутанные пряди и попросила Лейса помочь. Ее волосы упали в костер, и тихий голосок присоединился к десяткам клятв.
