Анна Львова - Человек с Зелёной тростью(СИ)
Как неживые, механические роботы ступали они по начищенному полу, сильно нажимая на пятку, так, что было слышно, как хрустят их кости. Полу-хмурые взгляды были направлены в глубочайшую пустоту пространства; головы еле заметно качались в разные стороны.
Лиам не мог не удивиться. Так сильно подземные люди отличались от тех, кто живёт на свету; такими вялыми и болезненными они казались по сравнению с теми, кого питает своими лучами Солнце.
Кажется, единственным, что выдавало силу этих людей, были их глаза. Они походили на большие драгоценные камни, спокойно хранившие каменную силу, каменную твёрдость и каменное спокойствие своего обладателя.
Лиам мельком глянул на Эдвина но, кажется, уже не нашёл в том, кто шёл с ним рядом, своего друга. Это был уже не Эдвин. Не совсем он. Даже совсем не он.
Блестящий актёр, он теперь полностью погрузился в заданную роль, став тем, кем ему необходимо было стать. Изменилось выражение лица, изменилась походка, осанка, характер движений и даже ритм дыхания.
Отличить Эдвина от любого другого человека из толпы теперь не смог бы даже сам Вэнджел.
«Повторяй движения за теми, кого увидишь». – Сразу вспомнил Лиам наказ Эдвина и тоже постарался максимально приблизиться к образу того, кого требовало положение, но сердце его слишком громко стучало от волнения, так что Лиам едва ли хоть на половину приблизился к блистательному мастерству Эдвина.
Пройти мимо охраны, вооружённой длинными мечами, не составило большого труда и Лиам с Эдвином (а вместе с ними и Эмили с Миркомом и с Кланки) попали в громадный зал.
Зал представлял собой синий овальный каменный остров посреди чёрной пропасти. Пропасть была достаточно широка, так что перепрыгнуть её не смог бы даже самый опытный прыгун.
Единственным способом добраться до острова были верёвочные деревянные мосты, тянувшиеся от каждой из пяти дверей, ведущих в зал.
Всё было до невозможности торжественно и до абсурдности странно.
Стены и потолок сплошь увивала чёрная роза, свисая даже с огромных золотых свечных люстр. С потолка спадала длинная серебряная ткань, расшитая звёздами.
От люстр на тоненьких ниточках свисали маленькие жёлтые шарики с фитильками, что, по-видимому, использовались в подземном мире как подобие хлопушек.
На острове с самого края справа находился алтарь. За ним играли на органе. Люди тихо перешёптывались.
Затянувшись в цепочку тех, кто шёл по мосту, Лиам с Эдвином благополучно достигли синего острова. И вовремя. Тяжёлые двери закрылись.
Люди выстроились по всему залу овалом в два ряда. Лиам и Эдвин чудом прорвались ближе к алтарю и, как все, затихли. Замерла музыка.
Показались Дормант и Горн. Нарядные. Довольные собой.
«Вот! Вот этот рыжий и вон тот громила! Их я видел в лесу! Это они напали на Эльвин! Они!» – Хотел было зашептать Мирком, но так как он был в обличии голубя – не смог этого сделать и просто со всей силы впился в плечо Лиама.
Лиам терпеливо вынес острую боль и чуть заметно повернул голову влево. Хоть он и стоял в первом ряду, только сейчас заметил, что Дормант и Горн вели к алтарю древнего, полуслепого старца в ветхом светло-синем одеянии, затканном золотыми полосами с крестами в кругах. С седой, практически лысой головы съезжала расшитая жемчугом митра, на шее висел массивный потемневший от времени крест.
«Священник. – Сразу понял Лиам. – Сейчас начнётся … Если, конечно, этот дедушка ещё способен что-то соображать…»
– Смотри-ка! – Шепнул низкий мужской голос за спиной Лиама, и Лиам настороженно замер. – А наш Лелуэло до сих пор держит душу в теле. Хоть ползком, а свои обязанности выполняет исправно…
– Ещё бы ему не выполнять! – Шепнул в ответ другой голос. – Оскорбил он тёмную королеву Кленту, теперь вот и отрабатывает.
– Так уже веков восемь прошло с тех пор… – Задумчиво проговорил первый голос. – Неужели до сих пор не простили?
– Видимо, нет. – С явным безразличием сказал второй глосс. – Принц Вэнджел усиленно поддерживает в Лелуэло жизнь, и слышать ничего не хочет о смерти, которой старик так бредит.
– Да, мне говорили об этом. – Поддакнул первый. – Прокляла его Клента быть вечным рабом своего дела. Чары сойдут только если какое-то из его венчаний будет сорвано. Только тогда Лелуэло освободится и наконец-то умрёт.
– Ну, до этого ему ещё жить и жить…
– Да, незавидная мучасть…
Голоса ехидно затихли.
Лиам низко наклонил голову, пряча лицо. Дормант и Горн прошли прямо мимо него и осторожно поставили старца за алтарь, где уже лежала большая старинная книга.
Бедный, немощный священник тяжело кряхтел от старости и мук долгой жизни. Всё его худое, изношенное тело тряслось и сжималось. Измученная жизнью душа рвалась на свободу, на покой, но тело, проклятое много веков назад, как в клетке держало её, закрывая дорогу вечного покоя и умиротворения.
«Так кто там мечтает жить вечно?» – Как будто спрашивал старец всем своим видом. Минуты текли годами.
Лелуэло склонил голову на книгу и беззвучно заплакал.
Сердце Лиама переполнилось жалостью и отвращением, но тут же вздрогнуло, потому что Дормант торжественно прокричал:
– Да здравствует Принц Вэнджел! Да здравствует самый тёмный из тёмных! Да здравствует наш будущий король!
– Наш Вэнджел! Наш король! – Подхватила толпа, и Лиаму с Эдвином тоже пришлось поддержать приветствия.
Голубь Мирком снова впился в плечо Лиама, и уже через секунду Лиам понял почему.
К алтарю по красной ковровой дорожке гордо вышагивал молодой, но не по годам уверенный в себе Принц в длинной роскошной накидке, усыпанной красными камешками-кровавиками. Из густых волос торчала золотая корона. А рядом с ним потерянно и неуверенно шла Эльвин, и Кламм толкал её в спину всякий раз, когда она пыталась медлить.
Если бы не обстоятельства, то увидев Кламма, Лиам бы точно громко выругался. Он не мог понять, что всё это значит, что тут делает Том с чёрными волосами. Действительно ли Избранный Том всё это время прислуживал у Вэнджела и специально похитил сюда Эльвин, или этому есть какое-то разумное объяснение?..
Но, как бы там ни было, одно было ясно точно: Эльвин жива и теперь её надо было срочно спасать.
Просто море из чёрной ткани. Море из людей в чёрном. Из людей без лиц…
Эльвин казалось, что она плывёт в этом море, тонет, потом снова всплывает, но выше этого всего подняться не может. Люди, зрители прятались под капюшонами, и она не видела их лиц, но знала, что они смотрят на неё, ждут её падения.
