Подающая надежды (СИ) - Кира Фомина
— И мне, чудесная Доминика, непомерно жаль, что всё вылилось в это… Такой исход для неё действительно безбожно ужасен! Была бы она чуть более сговорчива, — маг тоскливо вздохнул, подперев щеку ладонью, и горестно покачал головой, словно совсем ничего странного в своих словах не замечал. — Зачем же она так…
— Простите, господин директор, о чём вы? — Потрясённая услышанными речами, уточнила Ника, быстро проморгавшись, чтобы смахнуть проступившие слёзы и чуть подалась назад. — О чём вы говорите?..
— Ну как же? — Будто никаких пугающих слов с его стороны и не было, оживлённо воскликнул Тхирасак, отойдя от непонятного состояния зачарованности. — Она же связалась с нечистью, а это существа такие, понимаешь, которые любят податливость, покорность и уступчивость. Но твоя мама, увы, такой никогда не являлась, и ничего другого им для удовлетворения собственных потребностей, кроме как забрать её с собой насильно, не осталось.
«Боже, что он несёт?.. Оправдывает врагов или… что ещё это может значить, чёрт бы у него причинное место в качестве оплаты отобрал?!» — Дома пошатнулась, что, к её великому счастью, осталось незамеченным, на миг потеряла чёткость зрения, а когда смогла вновь хорошо видеть, поспешила уйти.
— Извините, мне пора. До свидания.
Не дожидаясь какого-либо ответа, она выскочила наружу и на скорости рванула к себе, но, не пробежала и пары метров, как уткнулась носом в светлую толстовку, взвизгнув от испуга. То был маг с аккуратно уложенными голубыми волосами, глазами цвета моря и джинсами в тон. Он смотрел на девушку с чистым испугом в глазах, а та, только взглянув на расцветку одежды парня, тут же вырвалась из его хватки и, обезумело посмотрев тому в ноги, попыталась отдышаться. Рот полуангела, как и глаза, был приоткрыт в немом вопросе.
— Антараи?..
— Нет! — Резко вскричала темничка, выставив вперёд руку и опустив в пол взгляд. Так некстати заболела голова, а в глазах на какой-то миг зарябило, обездвижив. Прижав другой рукой висок, она раздражённо продиктовала: — Ничего не случилось, рассказывать нечего и я в целом не собираюсь этого делать такому, как ты. На этом разговор окончен, я ухожу.
— Ника… — прошептал Пхат отчего-то слишком болезненно, безнадёжно. Голос его был хриплым и словно бы старчески свистящим. — Пожалуйста, давай поговорим?
И только уловив слухом, как жалобно говорил полусветляк, магичка позволила себе поднять на него взгляд, посмотрев в чужое лицо. Уставшие глаза с синяками и мешками под ним, осунувшиеся и исцарапанные чем-то щёки, пластыри на лбу и скулах, одежда велика размеров на пять, на вид никаких сил в мышцах, руки опущены, кожа бледна.
— Что с тобой?.. — Ошарашено выдавила из себя россиянка, обводив Хата глазами с ног до головы и обратно пару долгих раз. В висках острая боль изнеможённости запульсировала сильнее. — Ты какую войну пережил?..
— Семейную, — грустно усмехнулся Тхонгкхамат, чуть пошатываясь на месте. — Но не обо мне сейчас речь, так что не суть. С тобой-то что? Откуда бежишь и почему?
— Да, я, в общем-то… — Галицкая почесала затылок, не зная, как рассказать парню о беседе с Советчиком, не выдав её корня, и вместе с этим мысленно пыталась прояснить его ответ, но голова из-за внезапного ухудшения самочувствия плохо переваривала информацию. — Просто к господину директору заходила и о делах своих вспомнила, вот и бегу.
— Правда? — Пхат с недоверием посмотрел на утвердительный кивок подруги. — Конечно, я эмпат и чувствую, что далеко не всё у тебя в порядке, но… ладно. Не буду настаивать на том, чтобы ты рассказывала о чём-то, о чём говорить не хочешь. Просто ты так выглядела, словно от сумасшедшего психа бежала, я и разволновался.
«Знал бы ты, насколько прав сейчас в своих догадках…» — на последнем дыхании пошутила про себя Доминика.
— А ты-то почему здесь сейчас? У тебя же урок на другом этаже, вроде, должен быть. Я когда общее расписание смотрела, твой класс увидела, у тебя разновидности крыльев сейчас должен быть.
— Да меня тоже господин директор вызвал по одному вопросу, не важно, — парень помолчал с полминуты, неловко глядя в пол, после чего с искренним сожалением в голосе выдавил из себя: — Антараи, слушай, ты… прости меня, пожалуйста. Я тогда на нервах был, сильно распереживался, мне жаль. Я, в общем-то… совсем не хотел этого говорить. Прости меня, идиота, пожалуйста, и… дай последний шанс на исправление.
Ника размышляла над просьбой несколько мучительных минут, прежде чем, скрепя душой, утвердить согласие на перемирие, дав ему ровно месяц на исправление. Договорив и согласовав все тонкости перемирия со второй стороной, она против воли повалилась вперёд, падая в обморок.
