Елена Муравьева - ПЛАН «Б»

— Простите меня, Любовь Андреевна, — раздался вдруг голос Вадима. Он вернулся, — я был резок, нетерпим. Так нельзя. Мы должны договориться.

— Садитесь, — обрадовалась искренне, — хорошо, что вы вернулись. Очень хорошо.

— Я люблю Ларису.

— И я люблю.

— У нас будет ребенок, наверное, — на всякий случай, Череда обезоружил будущую родственницу.

Удивленно вскинув брови, та усмехнулась:

— Как это, наверное?

— Я неловко выразился. У нас будет ребенок.

Новость! Да еще какая!

— Ребенок, — Любовь Андреевна задумчиво протянула, — ребенок. Лара хочет рожать?

Вадим даже отпрянул. Женщины — существа жестокие и циничные! По какому праву они распоряжаются жизнью ЕГО малыша?

— У вас нет детей! — догадалась Любовь Андреевна.

— Нет! — сознался, как в грехе.

— Тогда, я вас поздравляю!

— А я — вас.

Лара давно хотела второго ребенка. Михаил не соглашался. Морщился брезгливо, словно речь шла о чем-то гадком, стыдном, противном.

Череда напряженно смотрел в зеленые глаза. В них светилась усталая мудрость: гарант мира и спокойствия и обещание холодной войны?

— Ладно, Вадим, вы победили, — женщина положила руку на ладонь мужчины. Дружеское пожатие? Отнюдь. Доверяй, проверяй и не ошибешься. Новый человек входил в семью, и следовало знать, что у него за душой.

— Какие счеты между своими.

Вадим освободил руку. Словно почувствовал учиненный допрос.

— Хочу сразу предупредить: я, не ангел и райскую жизнь не обещаю. Вредить не стану, а пока не привыкну, нервы, уж извините, попорчу.

— Из ваших рук хоть яд! Но в разумных дозах.

— Будем считать, что пакт о ненападении подписан.

— Отлично. Я могу рассчитывать на вашу помощь в отношении Таты?

— Да.

Глава 15. Война и мир

— Мне все равно, — объявила Тата и величественно покинула комнату. Смотреть, как Вадим выносит из дому мамины вещи, она не могла.

Вечера в непривычном одиночестве полнились злой, кипучей ревностью и ощущением собственной никчемности.

— Они меня бросили, — наконец, оформился вывод. — И мама, и папа.

— Нет, девочка, — пояснила бабушка. — Родители тебя любят, и будут любить всегда. Но жизнь сложнее представлений о ней. О папе я говорить не хочу, что касается мамы, то ты для нее в жизни главное.

— А Череда как же?

— Знаешь, он мне сказал: «Если мы заключим союз, то сможем дать Ларе вдвое больше. Если примемся делить, рвать на части, воевать друг с другом, пользы не будет никому». Поэтому мой тебе совет, когда становится невмоготу: подумай не о себе, а о маме. Вспомни, как мы хотели сделать ее счастливой. И пойми: у всего есть цена. Твоя обида — это плата за устроенную личную жизнь Ларисы. Твое спокойствие стало бы платой за ее одиночество.

Аргументы были серьезными и требовали внимания, особенно после разговора с потенциальным отчимом.

После скандальной выходки — накануне свадьбы Тата сказала бабушке, что беременна от Вадима — Череда вышел из себя:

— Тата, ты — дрянь. Маленькая наглая эгоистичная дрянь.

Воспитательная беседа происходила в парке, подальше от ушей Ларисы и Любови Андреевны. Потому Череда не очень подбирал выражения.

— Я — терпеливый человек, но своим идиотским поведением ты достала меня до печенок. И не только меня. Бабушка сейчас пьет лекарства и молит Бога, чтобы твои слова оказались ложью, и чтобы о них не узнала Лара. Представь на минутку, как она отреагирует на подобные новости?!

— Мама возненавидит и бросит вас. Вернется домой. Тогда я скажу правду и успокою ее.

— А если она возненавидит тебя?

— За что?

— Но ведь ты лишаешь ее любви, разрушаешь счастье, сиротишь будущего ребенка.

— Ваше счастье построено на моих слезах!

— А ты не плачь. Ты порадуйся за маму.

— Не могу я радоваться.

— Конечно, ведь приходится, отдавать, а не брать. Каждый заплачет.

— Что я брала? Что?

— Все, деточка, все. Каждый день, все семнадцать лет кряду ты получала от мамы любовь, заботу, душевное тепло.

— Я не просила.

— Зато сейчас требуешь. Мама только шаг сделала в сторону, а ты уже верещишь! «Не сметь! Стоять! На место!», а на месте-то — пустота. И никого рядом.

— Вы, Вадим Петрович, говорите правильные слова, только бросать детей непорядочно. Даже ради такого замечательного человека, как вы.

— Никто тебя не бросал. Мама тебя любит. Я, если станешь себя прилично вести, тоже буду обожать. Хочешь, живи с нами.

— А бабушка?

— Не держите меня за врага народа, и будем жить вместе. Хочешь?

— Нет, — гордо отказалась Тата, — мне одолжений не надо.

— Тата, — Вадим смотрел на нее серьезно и строго, — ты же сама станешь женщиной. И должна чувствовать цену моим словам. Не отбирай у мамы ни дня, ни минутки счастья. Кто знает, что случится завтра? Жизнь коротка.

— Счастье — это вы?

— Да! — в ответе звучала непоколебимая уверенность.

Тата даже смутилась. И чуть-чуть позавидовала.

— Вы ее и вправду любите?

— Люблю.

— И не обидите никогда?

— Никогда.

— Поклянитесь. Чем-нибудь важным.

— Я клянусь будущим ребенком, что люблю Ларису и сделаю все для ее счастья.

— Конечно, у вас ребенок, любовь, счастье, а я одна осталась.

Зеленые глаза полнились такой болью, что череда растерялся.

— Тата, я предлагаю тебе дружбу.

— Зачем она мне? — спросила девочка тоскливо.

— Не скажи. На свете легче живется, если есть плечо, на которое можно опереться. А за мое можно и спрятаться.

— У меня папа есть.

— Чем больше человека любят, тем он богаче. Папа — папой, я на главные роли не претендую. Но ты должна знать, что рядом с мамой — твой друг. Настоящий и верный.

— Я пойду, — попросила Тата. Плакать при Вадиме она стеснялась.

— Тата…

— Пока…

Глава 16. Шалости судьбы

Он, она, многолетнее знакомство и одна судьбоносная встреча. Такой Ларе и Вадиму виделась история их любви.

Однако у событий имелась другая подоплека.

Едва Лара развелась, Любовь Андреевна развила бурную деятельность по поиску потенциального жениха. Кстати двоюродная сестра рассказала об одном очень положительном парне, живущем по соседству с подругой ее детства. О другом славном и симпатичном холостяке поведала приятельница Любови Андреевны. Третий претендент на роль Лариного возлюбленного возник в телефонном разговоре со Стелой Степановной, бывшей коллегой по элитной спецшколе, где Любовь Андреевна была завучем. Приблизительно на сорокой минуте, между обсуждением положения в стране и рецептом нового пирога, Стелла Степановна вспомнила, что на именинах у брата в прошлом году присутствовал разводной приятный мужчина подходящих лет. Кто он и где обитает неизвестно, но поиск — дело техники и времени. И если надо, то она с удовольствием займется устройством Ларочкиной судьбы.