Дочь солнца, сын луны - Ната Лакомка
Конечно, праздником Луны приятнее наслаждаться вдвоём, но Джиан не смог пойти. Сегодня он охраняет императрицу Линси и малолетнего императора. Сегодня Джиан будет есть лунные пирожки в императорском дворце. А когда-то они ели пирожки вдвоём, сбежав от строгих нянек и наставников, и напропалую спуская деньги на сладости.
После того дня, когда Джиан обвинил её в том, что она хотела выйти за Чен Цзинь Хая, они с мужем почти не виделись. Джиан пропадал днями напролёт то в императорском дворце, то в казарме, домой возвращался поздно вечером и водил к себе каждую ночь всех наложниц по очереди.
Причём делал это так явно напоказ, что Сяо Ян прекрасно понимала – всё предназначалось ей. Чтобы видела, насколько она ему безразлична. Чтобы прочувствовала, как больно, когда тебя отвергают. Когда тот, кого любишь, выбирает не тебя.
Вряд ли он догадывался, насколько хорошо у него получалось мстить.
Сяо Ян старалась не показывать, как ранит её каждая ночь Джиана в объятиях наложниц. Она улыбалась, была скромна и приветлива, как полагалось хорошей жене, но каждая ночь приносила ужасные муки.
Потому что одно дело – слышать о наложницах бывшего жениха, сидя в родительском доме, и совсем другое – видеть, как твой муж наслаждается любовью с другой. С другими.
Но сегодня был праздник Луны. И сегодня не годилось грустить даже тем, у кого не было крыши над головой и ни кусочка лунной булочки, чтобы утолить голод.
Над императорским дворцом взвились тысячи разноцветных звёзд, и народ забыл обо всём, задрав головы и восторженно вскрикивая, когда очередной букет огней загорался в черном небе.
Служанки, которым полагалось сопровождать жену генерала, радостно взвизгивали и хлопали в ладоши при каждом залпе. Они совершенно позабыли о своих обязанностях, но Сяо Ян позволила им расслабиться.
Всё-таки, праздник.
Она тоже смотрела в небо, держа недоеденную булочку и зонтик. Моросил дождь, но она не чувствовала холода.
Богиня Луны сегодня слышит всех. Так пусть услышит, что Сяо Ян просит её о любви и примирении с любимым. О том, чтобы никто не угрожал любимому. Чтобы даже она…
Крепкая мужская рука зажала ей рот, другая рука перехватила за шею. Ещё две руки подхватили под колени, и госпожа Лэй не успела и глазом моргнуть, как её затащили в тёмный переулок.
Зонтик и недоеденная булочка остались валяться на площади, где люди продолжали смотреть на фейерверк, и две служанки всё так же хлопали в ладоши, радуясь необыкновенному зрелищу.
Сознание Сяо Ян не потеряла и постаралась разглядеть, кто её несёт, и куда её несут. Но почти сразу глаза ей прихлопнула тёмная повязка, вместо ладони рот запечатал кляп, и верёвка туго оплела запястья и щиколотки. Потом её снова куда-то несли – сначала по улице, потом затащили в какой-то дом, поднялись по лестнице, бросили на что-то мягкое, и стало тихо.
Немного выждав, Сяо Ян попыталась освободить руки, но её связали на совесть. Она попыталась выплюнуть кляп, но и это не получилось. Удалось лишь сдвинуть повязку с глаз.
Оглядевшись, Сяо Ян обнаружила, что находится на постели в какой-то небольшой, но чистой и довольно богатой комнате. Окно было закрыто резным ставнем, на столе стояли фарфоровый кувшинчик для вина, две изящные фарфоровые чашки, чуть поодаль – маленький каменный светильник, дававший совсем немного мягкого, рассеянного света. На стене – картина с хризантемами и орхидеями.
Куда это её принесли? И зачем?..
Она снова попыталась развязаться, но только измучилась и устала.
Руки и ноги затекли, мышцы лица сводило судорогой от кляпа, а время шло, тянулось, и только и оставалось, что ждать.
Кажется, она задремала, потому что вдруг ясно увидела Джиана под соснами. Весна, он бежит к ней навстречу, раскинув руки, чтобы сразу же заключить в объятия…
Джиан и сон пропали, и Сяо Ян встрепенулась, пытаясь сесть.
Кто-то стоял под дверями комнаты, слышались мужские голоса.
– Вас никто не побеспокоит, можете не сомневаться, господин, – льстиво заверял один голос.
– Да уж… проследи… – ответил пьяно второй.
Дверь открылась, и в комнату зашёл Чен Цзинь Хай, второй несостоявшийся жених Сяо Ян.
– Ну что, красотка? Готова утешить меня в моей печали? – спросил он развязно, закрывая за собой дверь.
Он двинулся к кровати, на ходу расстёгивая пояс, но вдруг остановился.
Светильник давал мало света, но и так Сяо Ян увидела, как вдруг расширились глаза её второго бывшего жениха.
Цзинь Хай побледнел, нижняя челюсть затряслась, и он произнёс, запинаясь:
– Это ты?.. Ты что здесь делаешь?
Как будто можно было ответить с заткнутым ртом.
Сяо Ян резко и сердито замычала, показывая, что хочет избавиться от кляпа, и Чен Цзинь Хай опасливо приблизился, помедлил, а потом развязал повязку, удерживающую кляп.
– Вы за это ответите, господин Чен! – сразу перешла Сяо Ян в наступление. – Мой муж этого так не оставит! Как вы осмелились похитить меня? Захотели испытать на себе гнев императора?!
– Какое похищение? – перепугался Цзинь Хай окончательно. – Я пришёл сюда на встречу с Пионовой Красавицей… Она берёт по десять лян за ночь… Это… это ловушка!..
В следующее мгновение он бросился бежать, но только успел отодвинуть дверную задвижку, как в коридоре раздался голос, который невозможно было спутать ни с каким другим:
– Где они?! Показывай, где! Или я всё тут разнесу!
Генерал Дэшэн.
Было слышно, как открываются одна за другой двери. Возмущённые возгласы, кто-то умоляет господина опомниться…
Чен Цзинь Хай заметался по комнате, подбежал к окну, дёрнул ставень…
– Не глупи! – шёпотом крикнула Сяо Ян. – Скорее развяжи меня!
Совершенно потерявший голову от страха, господин Чен принялся развязывать верёвки на её руках, но тугие узлы не поддавались.
– Нож! – зашипела Сяо Ян.
С ножом дело пошло быстрее.
Освободившись от пут, Сяо Ян сунула верёвки под матрас, толкнула дрожавшего Цзинь Хая к столу.
– Садись и просто поддакивай мне, если не хочешь умереть здесь и сегодня. А если хочешь, то я расскажу мужу, как ты бежал за мной от озера до Даньланя, размахивая нефритовым жезлом! Тогда не просто умрёшь, а ещё и мучительной смертью.
Цзинь Хай тяжело шлёпнулся на пол. Сяо Ян села напротив. Как смогла, пригладила растрепавшиеся волосы,
