Непримиримая невеста - Натали Р.
Терезу передернуло.
— Мы должны жить тише воды, ниже травы. До сих пор нам чудом везло, но нет никаких гарантий, что повезет и в следующий раз. Пожалуйста, веди себя по правилам.
— Ладно, Рино. — Она наконец разомкнула губы. — Я постараюсь.
Скандала не было, потому что она не хотела скандалить. Ильтен прав. И не кичится своей правотой, не навязывает ее ей. Просит.
— И еще, Тереза… Будь так добра, не бей невест. Компания повесит на меня убытки и выгонит взашей, если станет известно, что я порчу товар.
— Это я сделала, а не ты, — заметила Тереза.
— Тебя нет на свете, — напомнил он.
Тереза засопела.
— Эта девка меня оскорбила!
— Ну так задери ей юбку и отлупи ремнем. Зачем же сразу челюсть ломать?
Тереза хмыкнула. И сделала в мозгу зарубку — значит, ремнем можно.
— А чем она тебя оскорбила? — полюбопытствовал Ильтен.
— Не твое дело! — Она снова закрылась в раковину. Он не стал настаивать.
Алея в подвешенном состоянии задержалась у Ильтена надолго. В таком виде, с распорками на челюсти, с разорванными губами, нечего и думать выйти замуж. Наглость слетела с нее, словно по мановению божественной руки. Алея избегала выходить в коридор, когда там была Тереза, а если вдруг встречалась с ней, то вздрагивала, опускала глаза и норовила обойти по стеночке. Хвала небесам, Ильтен не успел послать приглашение ее будущему мужу, которого уже подобрал. Теперь придется подбирать заново: происшествие не сможет не сказаться на внешности. А вероятно, и на характере.
Тем временем Терезе пришли заказанные материалы для пси-излучателей и приемника, и она взялась за осуществление своего плана. В спальне места не было, и она разложила инструменты и детали на полу в кабинете, благо Алея не казала носа из комнаты невест. Увидев приготовления, Ильтен неожиданно обрадовался:
— О! Телевизор будешь чинить? Давно пора, а то уж полгода пылится.
— Жалко было денег на ремонтника? — съязвила она. — А как же ваши тупые традиции? Женщины не занимаются починкой телевизоров!
Ильтен пробормотал что-то нечленораздельное. Ну и ладно. Зато телевизор — хороший повод. Не будет соваться под руку: зачем да почему. Она паяет блок питания к телевизору, и увянь, раз ни черта в этом не понимаешь.
Ильтен развалился в кресле и делал вид, что читает «Демографические новости», на самом деле не отрывая глаз от Терезы. Она ползала по полу среди хаоса деталей, наполняя воздух запахом горячего припоя и свежей пластиковой стружки, обряженная в Ильтенову рубашку и домашние брюки. Обещая вести себя по правилам, она оставила за собой выбор, какие из правил соблюдать. Желает носить дома брюки, и все тут. Ей, видите ли, в брюках удобнее. Да, воздушные капроновые юбки и шелковые развевающиеся рукава, вероятно, были бы помехой в работе с паяльником. Но насколько лучше они оттенили бы красоту этой невероятной женщины!
Ильтен украдкой вздохнул. Он смирился с тем, что она ходит дома в брюках — лишь бы по улицам так не ходила. И пусть творит все, что хочет, пока ее не видит служба охраны безопасности — главное, чтобы не била больше никого и не калечила. Но как бы он себя ни уговаривал, созерцать женщину, что-то с воодушевлением паяющую и сверлящую, было ему диковато.
— Где ты всему этому научилась? — спросил он. В его практике не встречалось женщин, сведущих в электронике, которая и для самого Ильтена была тайной за дюжиной печатей. Да что там, ему вообще не встречалось никого похожего на Терезу. Рука, уверенно держащая паяльник — лишь одна из множества ее странностей, от которых мозг порой закипал.
— В техникуме, — отозвалась она. Нормально ответила, без вызова и поддевки. Он так радовался, когда она говорила нормально! — Это такое учебное заведение, где, кроме среднего образования, обучают профессии. Там мне дали знания и умения, а потом я три с половиной года опыт шлифовала.
— Тереза, а почему ты выбрала себе такое занятие? — Это казалось ему непостижимым.
Она пожала плечами.
— Интересно было. Ну, и профессия нужная и полезная. И даже где-то романтическая. — Она слегка улыбнулась.
У Ильтена затрепетало сердце. Улыбки необычайно красили ее. Но появлялись так редко, что он готов был отдать за них хоть сотню единиц — за каждую.
— Мы, связисты, протягиваем невидимые ниточки между мирами. — Взгляд ее затуманился. — Кровь цивилизации — информация, связь — ее сосуды. Организм живет, пока в сосудах течет кровь…
На миг у Ильтена возникло иррациональное чувство зависти. Он никогда не рассматривал свою профессию как волшебство или миссию. Просто деятельность, приносящая доход и удовольствие. Причем одновременно, что он считал главным ее достоинством. Но миг промелькнул, и восторжествовал здравый смысл. У него, Ильтена — отличная работа, иного грешно и желать. А Терезе только и осталось, что тешиться воспоминаниями. Женщина в Тикви работу не найдет.
Тереза моргнула, капнула на пол припоем и вмиг ощетинилась, будто это не она, а он испортил замечательную синталевую доску — недешевую, между прочим.
— Нечего лезть мне под руку, когда я паяю!
— Послушай, я не лез… — он попытался оправдаться. Мог бы заранее пари заключить, что безуспешно, да только не с кем спорить.
— Засохни! Читай свой паскудный журнальчик, чурбан ты!
Пентаграмма
Телевизор Тереза починила. И ничего там сложного не было, просто Ильтен, побаивающийся техники, как многие обыватели, преувеличил проблему. Почистить загаженные контакты, кое-что перепаять. Обновить пси-цилиндры, чтобы можно было принимать передачи с других планет Союза Тикви. Вот и все, делов-то.
Телевизор висел на стене в кухне, и Ильтен по вечерам теперь волей-неволей покидал невест и выползал из кабинета. Фильмы он любил и смотрел регулярно, но одно дело — небольшой плоский экран рабочего компьютера, и совсем другое — объемное изображение во всю стену и объемный звук. Терезе тиквийские фильмы не нравились. Женщин в них играли мужчины, и, как правило, это не особо скрывалось. С гораздо большим удовольствием она смотрела познавательные передачи и информационные программы.
— Видел бы ты, что за фильмы снимают на Земле! — причмокнула она, вполглаза глядя на какой-то производственный роман, от которого не мог оторваться Ильтен.
Она поставила перед ним чашку чая. На кухне все под рукой: и чайник, и сладости, и закуски. Складывающийся вечерний ритуал представлял собой комбинацию просмотра телевизора с чаепитием. Под это дело Ильтен даже приобрел в кухню небольшой диванчик — не на жестких стульях же сидеть. Слегка напрягала лишь конкуренция за красную чашку в белый горошек. Терезе она приглянулась. И вроде бы она соглашалась,
