Лавка редкостей, или Наташа, ты попала! - Ксения Никонова
У меня получался настоящий праздник. Не хватало только свечей, цветов и… Александра. От его общества я бы сейчас точно не отказалась со всеми вытекающими последствиями.
— И только испортила бы репутацию Наташи Риммель, — остановила я сама себя вслух. — Это тебе, дорогуша, не Москва двадцать первого века. Здесь такие вольности не прощают.
Глава 7.4
Я все разложила по тарелкам, взяла себе один бокал на высокой ножке, составила посуду с бутылкой на поднос и выглянула в коридор. Малышни видно не было. Вот и славно.
Глядя под ноги, осторожно добралась до кладовой. Там уже куда спокойнее залезла в шкаф и угнездилась в удобном кресле за письменным столом.
Золотое вино полилось в бокал. Земляничный аромат поплыл по кабинету. Я обхватила пальцами тонюсенькую ножку, подняла перед собой жидкий янтарь и провозгласила тост:
— Тетушка Женевьев, за нас с вами. И за бабушку Терезу, конечно тоже. Куда без нее.
Втянула в себя чудный запах, сделала крохотный глоток и окончательно растаяла. Что греха таить, столь изысканного вина мне не доводилось пить ни разу.
Я прихватила с тарелки конфету и открыла одну из книжек. Ту, что была совсем тонкой. На первой же странице оказалась надпись: «Каталог». У меня вырвался невольной смешок. Всех страниц в этой книженции было штук десять. Слишком скудно для нормального каталога. Хотя, кто их этих магов знает, как у них заведено?
Я не стала слишком долго раздумывать, перевернула страницу и окончательно перестала что-либо понимать.
— Пусто, — вырвалось у меня вслух. — Лопни мои глазоньки.
Поговорка дядюшки Лео оказалась на редкость привязчивой.
* * *
Пусто! Интересно, как это понимать? Мои пальцы быстро перебрали все оставшиеся страницы. Надписей не обнаружилось ни на одной. Я запила столь странное открытие вином, закусила новой конфеткой и снисходительно похлопала по чистой бумаге ладонью.
— Что поделать, дружок, — сказала вслух, — видно, тебя хотели заполнить, но руки так и не дошли.
Из стены тут же вынырнул призрак бабули, оглядел кабинет и спросил саркастично:
— С кем на этот раз ведешь беседы, Наташа Риммель?
— С книгами, — честно призналась я.
Она пожала плечами, поправила на носу пенсне и убралась обратно. Я допила бокал и усмехнулась. Новую порцию пока поостереглась наливать. От выпитого и так приятно шумело в ушах. Настроение зашкаливало за отметку великолепно.
Я поспешно закусила пудингом, отодвинула недоделанный каталог и взялась за толстенный потрепанный том.
* * *
Под невзрачным переплетом оказался самый настоящий гроссбух. Записи в нем были сделаны четким каллиграфическим почерком. Я провела пальцем по колонкам. Дата поступления, название, описание, две цены: покупки и продажи. Некоторые строки были вычеркнуты. Почти везде стояли странные пометки.
Я перелистала с десяток страниц и выяснила, что все пометки делились на четыре типа: «Кол», «Оп», «Ред», «Цен». Где-то были прописаны сразу две, где-то — три. Возле карт виднелись все четыре.
В рот отправился еще кусочек пудинга. Я от избытка чувств помахала в воздухе вилкой и принялась рассуждать.
«Ред» — должно быть, редкое, а ценное — «Цен». А что? Очень даже логично. Тем более, что именно эти две пометки чаще всего шли в паре.
А вот что такое «Кол» и тем более «Оп»? Коллекционная опись? Да нет, это разные слова вроде, с большой буквы каждое. Кол — коллекция? А оп тогда что? Основной предмет? Особый предмет? Отдельный? Тут часть коллекции, а тут отдельные предметы, вне коллекций? Или обмененные предметы. Ну… может быть.
Бог его знает. Других идей пока не было.
Я доела пудинг, сцапала с подноса еще одну конфетку, запила все это половиной бокала вина и поняла, что дико устала. Глаза буквально слипались.
— Все недовольные могут оставить свои претензии при себе! — Сказала я на всякий случай вслух.
А потом улеглась прямо тут, на диванчике, примостив под ухо декоративную подушку, закутавшись в плед и даже не подумав погасить свет. Все заботы и загадки вполне могли подождать до утра.
* * *
Третий день моей новой жизни начался с вопля:
— Наташа, вставай! Вставай! Мы все уронили!
Сонный мозг сперва подумал, что это подружки как обычно шутят. Было время, они мне этот мем чуть не каждое утро озвучивали.
— Глупые шуточки, — буркнула я и попыталась перевернуться.
Кто-то нагло плюхнулся мне на плечо, лицо облизал шершавый язык.
— Вставай, Наташа! — не унимался живой будильник.
Я открыла глаза. Передо мной мельтешили две довольные драконьи рожицы. Версия со зловредными подружками тут же растаяла вместе с остатками сна.
— Боже, что случилось? — выдохнула я.
— Там все упало, — дружно доложили «помощнички».
Глава 8
Где я знакомлюсь с «заботливыми» родственниками и отказываюсь от «выгодного» предложения
Я подпрыгнула на месте и чуть не свалилась с дивана, на котором благополучно проспала всю ночь.
По пути в торговый зал еще успела подумать, что в прежней жизни от такой ночевки у меня бы непременно затекла шея, а после трудовых подвигов, подобных вчерашним, непременно отваливались бы и спина, и руки-ноги. Но юной Наташе Риммель ночевка вне кровати ничуть не навредила. Чувствовала я себя удивительно бодрой, отдохнувшей. Натруженные мышцы ни капли не болели.
Я затормозила на пороге зала, глянула наружу и испуганно зажмурилась. Чур меня. Чур! Здесь будто смерч прошел. В голове промелькнула мысль: «Вовремя я вчера зеркало утащила в спальню. Как знала».
На полу, как два копья после неравной битвы, лежали швабра и веник. На люстре торжественно висели мои панталоны. Коробки со стеллажей живописно раскинулись на полу. И — ах! — милая пастушка рухнула со стеллажа. На мое счастье, угодила она прямехонько в таз с водой, который неведомым образом перенесся из ванной сюда, да еще оказался полнехонек. Лужа и брызги разлетелись метра на три во все стороны.
Я приоткрыла один глаз, осторожно оглядела фантастический «натюрморт», метнулась к тазу и, наплевав на панталоны, выловила для начала статуэтку. Отряхнула от воды, осмотрела на предмет сколов и облегченно выдохнула — цела! Прижала к себе спасенную реликвию и развернулась к притихшей мелюзге.
Ну, обормоты, погодите!
— Как это понимать? — прорычала я. — Что за погром?
От моего рыка дракоши плюхнулись на пол, взгромоздились на ручку швабры, прижались друг к другу и стали похожи на попугайчиков-неразлучников. Такие же маленькие и трогательные. «Такие же нахальные и шумные!» — напомнила я себе, чтобы не потерять ненароком боевой настрой.
— Чего молчим? Кого ждем? Или нечего сказать?
Поганцы переглянулись и загомонили:
