Прикоснуться к дракону (ЛП) - Наоми Лукас

Я смотрю, как он облизывает свои изогнутые, горячие губы. Моя душа трепещет, когда мы застываем во времени. Затем во мне снова возникает потребность в движении.

Зелень в его глазах исчезла, теперь ее заполнили глубокие, преследующие, голодные черные ямы. И они смотрят прямо на меня.

И тут происходит то, к чему я совершенно не готова.

Его рот широко раскрывается, его пальцы переплетаются с моими, и обжигающий жар, не похожий ни на что, что я когда-либо чувствовала, наполняет меня.

Горячая струящаяся жидкость врывается внутрь меня, наполняя меня даже больше, чем его большие размеры. Прежняя боль сменяется нарастающим давлением, и я чувствую, как она уходит из-под наших ног, отовсюду.

Слегка подергивая бедрами, Каос продолжает смотреть на меня, даже когда жидкость из его члена продолжает течь.

Начинаю трястись, скользя попавшим в ловушку задом из стороны в сторону, пытаясь сбросить растущее давление, становится только хуже. Извергается еще больше.

— Каос, — кричу я, отчаянно пытаясь переместиться под ним, он просто держит меня, заставляя принять его. Все это. — Пожалуйста!

Ничего подобного не происходит между человеческими парами. Ни одно учение не говорило мне о таком количестве семени.

Жар нарастает, его семя повсюду, внутри и снаружи, я чувствую его вкус в воздухе, чувствую его запах в носу. Я чувствую, как он наполняет мое лоно. Мой живот растет — совсем чуть-чуть — или, может быть, я схожу с ума. Я не могу говорить, больше не могу!

Я застряла, а он спаривается со мной, вкладывая в меня всего себя. Это кажется очевидным, но он не спаривается, как человек. Он спаривается, как бешеный дракон, наполняя меня своим семенем так глубоко и крепко, что я ничего не могу сделать, кроме как принять его.

— Расслабься, человек, — говорит он мне, когда я думаю, что больше не выдержу. — Я почти закончил, — предупреждает он.

Почти? Я выгибаюсь и извиваюсь, дрожа, ища облегчения и… почти? Он стонет и двигается, наблюдая, как я бессильна против него, зная, что это поглощает меня. Прищурившись, я нахожу его удовольствие в моем потреблении. Он наслаждается этим.

Я заслуживаю этого, страдая от этого… от него — его слова возвращаются ко мне. В моем горле нарастает крик.

Каос дернулся назад, и давление лопнуло вместе с ним.

Снова плачу от удовольствия, страшное давление исчезает. Его семя изливается из моего лона, когда точки проносятся перед моим взором. Я едва слышу его смех, когда он снова входит в меня, заставляя меня кричать громче.

Он кусает меня за шею.

Блаженство снова поражает меня, и я крепко сжимаюсь вокруг него. Он стонет у моей шеи и врезается в меня, толкая мои бедра в воздух. Он отпускает мои руки и обнимает меня, притягивая к своей груди, поднимая на ноги.

Он пятится в бассейн, все время врезаясь в меня. Мои ступни и голени погружаются в воду, когда я цепляюсь за него.

Положение, о котором я даже не мечтала.

Меня подбрасывает в воздух, я качаюсь на нем, оседлав дракона. Еще одна вспышка горячего семени наполняет меня, и он становится более диким, двигая мое тело туда и сюда.

Еще один звериный рев наполняет мои уши, и мы падаем в воду.

Проходит время, пока он прижимает меня к своей груди, его большие руки гладят мою спину и волосы, все еще находясь во мне. Мы оба молчим. Нет слов. Прохладная вода снимает ожог, но не его жар. Прижавшись к нему, я позволила себе поверить, что он защитит нас.

Его тело большое, его присутствие пугает, и я даже не могу обхватить пальцами его запястье. Я никогда не встречала такого мужчину, как он, и быть так близко к нему, имея его внутри себя, действительно поражает.

Положив ладони ему на грудь, я пропускаю его длинные волосы между пальцами. Даже его волосы отличаются от тех, что я когда-либо видела. Они падают ему на спину, мимо задницы, цепляясь за него, как виноградная лоза. Они шелковистые и никогда не спутываются.

Чешуя на его суставах ловит мой взгляд, когда блестит сверкающим изумрудом и нефритом. Она движется вместе с ним, извиваясь и изгибаясь, как бронированные драгоценности, принадлежащие только ему.

И его крылоподобные отростки вдоль рук… Они бархатистые и толще, чем кажутся. Их концы остры, как хрящи, не острее его маленьких ногтей.

Интересно, что он обо мне думает?

Наше дыхание выравнивается, и звуки джунглей возвращаются.

— Что теперь? — спрашиваю я, слушая, как его сердце стучит у меня под ухом.

Каос шевелится, прислонившись спиной к краю водопада, и царапает ногтями мою шею.

— Я защищаю и обеспечиваю тебя, пока ты растишь моих детенышей.

Напрягшись, я открываю глаза.

— Детенышей?

— Я альфа. Мое семя сильно, и я отдал тебе все. Если он еще не поселился в твоем чреве, то скоро появится. Детеныш гарантирован при спаривании со мной.

Укол ревности пронзает меня, прорезая мое удивление.

— Ты уже спаривался раньше? — спрашиваю я.

— Нет.

О… Наслаждение наполняет меня.

Но его тело застывает.

— Разве это проблема? — спрашивает он.

— Нет, я счастлива. Мне не нравится знать, что есть еще одна женщина — драконица — к которой ты прикасался, — решаю сказать ему правду.

Он издает хриплый смешок, который я чувствую всем своим телом.

— С драконом не спаривался.

— Мне все равно, — ворчу я.

— Ты бы стала сражаться за меня с драконицей, если бы я это сделал? — дразнит он меня.

— Да, — огрызнулась она в ответ.

Снова раздается смех, и мои глаза сужаются.

— Единственная драконица, с которой тебе, возможно, придется столкнуться, — это та, которая ищет меня.

Между нами воцаряется молчание. Драконица почти исчезла из моих мыслей, но теперь она снова здесь, как тень, нависшая над нами.

— Я не слышала ее, — осознаю я вслух. — Какое-то время нет. Неужели она ушла?

Я надеюсь, что ушла. Тогда ничто не встанет у нас на пути… Кроме моего племени. Я не буду зацикливаться на этой мысли, не сейчас, и потерлась щекой о грудь Каоса.

Он все еще внутри меня. И мое тело больше не болит от его толщины. Как будто я расширилась, чтобы вместить его.

— Она уйдет только в том случае, если другой альфа-дракон покажется или если ее жар станет слишком сильным, и она позволит меньшему дракону спариться с ней. Она не знает, что я теперь человек, только то, что мои феромоны задерживаются. В конце концов она перестанет охотиться за мной, но до тех пор мы должны держаться от нее подальше. К счастью, я знаю, что поблизости поднимается еще один альфа. Не пройдет много времени, как он окликнет ее и меня с вызовом.

Я напрягаюсь.

— Еще один дракон?

— Не беспокойся. Он пойдет к ней, она пойдет к нему, и они оставят нас в покое. Как только он почувствует запах ее феромонов, как только окажется в лучах кометы, он не будет думать ни о чем другом, кроме боли в своем стволе.

— О…

Я никогда не встречала дракона до Каоса, не говоря уже о меньших или альфе. И узнать, что было по крайней мере двое так близко к моему племени, меня тревожит.

Если бы не Каос и скелет дракона, в котором мы спали в первую ночь, я бы подумала, что все драконы одинаковы: одинаково страшные, большие и редкие. Событие, вызванное только движением красной кометы…

Альфа-дракон… Альфа-семя. Опустив руку с его груди, я сгибаю ее на животе, вспоминая, что Аида рассказывала мне об охотнице и ее драконе.

Надежда и трепет шепчут во мне, и я почти боюсь спросить.

— Ты узнаешь, что я с детенышем?

Он кладет одну руку между нами, просовывает ее под мою и прижимает к моему животу.

— Если это так, я скоро узнаю. Очень скоро. — Голос у него грубый.

— Как? — спрашиваю, глядя на него снизу-вверх.

— Драконы чувствуют друг друга.

— Неужели?

— Да.

Я облизываю губы.

— А если нет?

Глаза Каоса вспыхивают, мгновенно меняя цвет с зеленого на черный.