Грета и потерянная армия (ЛП) - Джейкобс Хлоя
— Это не имеет значения сейчас, — сказал он, — по крайней мере, в этом мире мне не грозит когда-либо стать Потерянным.
Но что произойдёт, когда мы вернёмся на Милену? Если бы мы просто остались здесь, это было бы так плохо?
Не спрашивая, Грета только взглянула на него, зная ответ. Ему может понравиться идея не сражаться с лунами, но он не был предназначен для этого мира. Он предназначен быть королем гоблинов.
Прямо как ты, должна была стать нормальной девочкой?
— У тебя был трудный день, — прошептал он, деликатно сменив тему.
Она поджала губы.
— И ты отсутствовал в нем. Я едва видела тебя.
— Тебе нужно быть со своей семьей и попрощаться с друзьями, — сказал он. — Я был бы только препятствием, напоминанием о кошмаре, который они были вынуждены терпеть.
— Мальчики больше не видят тебя таким, — настаивала она.
Айзек не ответил, но они оба знали, что это была не вся правда. Вайат до сих пор сомневался насчёт Айзека, но с тех пор как парень начал проводить время с Сионой, сомнения исчезали. Слоану, казалось, было все равно, но с Рэем все было иначе. Его осуждение было самым сильным, и оно стало только темнее и более озлобленно, с тех пор как они приехали в дом родителей Греты, и он ожидал прибытия его семьи.
— Хочешь пройтись? — спросила она, беря Айзека за руку.
— Ты покажешь мне свои любимые места в этом мире?
У неё было любимое место? Она помнила дом и школу, но кроме этого, что было значимым для тринадцатилетней девочки, живущей обычной жизнью среднего класса.
Идея пришла к ней, и она ухмыльнулась.
— Давай. Это не мое любимое место, или что-то в этом роде, но я отведу тебя куда-то и гарантирую, что никто на Милене никогда не испытывал ничего подобного раньше.
Задняя калитка пронзительно заскрежетала, когда Грета толкнула ее. Они замерли, ожидая. Грета взглянула на окно родительской спальни, но когда свет не зажегся, она вздохнула, и они проскользнули.
Уличные фонари отбрасывали мягкие конусы света на тротуары по всей округе. Грета указывала на вещи, как она их помнила.
— Там раньше жила моя подруга Даниэль. Я догадываюсь, она, наверное, все ещё там живет.
— Ты хочешь увидеть её вновь?
Она кивнула.
— Если я правильно запомнила, она более энергична, чем неистова — только менее взрывная и яростная, и любящая обнимашки и просто болтушка.
Его веселый смешок заставил улыбнуться. Айзек сжал ее руку. Она подняла глаза и ее осенило.
— Ты знаешь, это похоже на свидание, — сказала Грета,
испытывая покалывание от осознания, танцующего вверх по позвоночнику.
Айзек криво улыбнулся, а его глаза вспыхнули, когда он положил руку ей на плечи, заставляя чувствовать, что он предпочёл бы быть здесь с ней прямо сейчас, чем где-либо еще. Вероятно, это было не так. Они оба слишком беспокоились о Милене так, что она всегда оставалась в их умах, но, возможно, однажды это станет правдой.
— Какова будет цель свидания?
На Милене была такая вещь как ухаживание, но она и Айзек в значительной степень обошли все схожее с нормальным… в обоих мирах.
Что если она ошиблась, и портал больше не откроется? Что если они останутся здесь? Может быть, больше таких ночей как эта, и, в конце концов, может быть, у них будет собственное жильё, и…
— Ты знаешь, чтобы пара могла узнать друг друга и решить нравятся ли они друг другу.
— Но мы уже знаем, что мы нравимся друг другу. — Когда они были одни как сейчас, и его голос смягчился, потому что он доверял ей достаточно, чтобы позволить опустить свою бдительность, это делало сумасшедшие вещи с ней. Как шипение леденцов, попадающих в ее кровь. — И что ещё важнее, мы знаем, что мы подходим друг другу. В совместной битве или планируя будущее Милены, даже во время споров… и, определенно, когда я целую тебя… никто не подходит мне так, как ты.
У него была манера говорить вещи, простые вещи, которые не должны иметь двойного и тройного значения. Но они так и сделали, когда он смотрел на неё таким способом и расплавил ее изнутри; теперь она не могла думать ни о чем, кроме всех других способов, которыми они могли бы «подходить» друг другу.
Она откашлялась, задаваясь вопросом, куда ушёл весь воздух, потому что внезапно стало тяжело дышать.
— Да, но если бы мы были обычной парой, мы бы не испытали ничего подобного. Мы бы ходили в кино, и, возможно, обедали и помогали друг другу с домашней работой, и мы бы говорили о наших надеждах, мечтах и страхах.
Она понятия не имела, так ли это работает для нормальных людей, но это звучало правильно.
— Но мы никогда не делали что-либо из этого, и я знаю тебя лучше, чем мою собственную «Потерянную» душу, — он нахмурился и притянул ее к себе. — Я жалею этот мир за то, что он поощряет такое пустое, призрачное существование. Милена может быть грубой и дикой, а иногда жестокой, но без всего этого, я не испытал бы всей полноты твоей свирепости духа, твоей упрямой решительности, отказ сдаваться или твоё ранимое сердце. И я бы не встретил бы будущую королеву Милены.
Это было так похоже на него быть лестным и в тоже время противоречащим. Грета покачала головой.
— Это не справедливо. Ты ещё даже не начал видеть, что это за мир. Здесь красиво. И любовь. И борьба. И боль. И чем хуже дела, тем больше людей склонны объединяться.
Его челюсть напрягалась, но Айзек кивком показал, что он слышит ее.
— Покажи мне что-нибудь ещё, что ты помнишь из прошлого, — спросил он, предлагая оливковую ветвь.
Она огляделась и со смехом указала на угол улицы:
— Там я упала, когда училась кататься на велосипеде, и получила свой первый шрам. Она посмотрела на верх и вытянула подбородок.
— Как раз здесь, видишь?
Айзек притянул ее, прерывая и приподнимая подбородок, а затем поцеловал прямо там, когда они стояли в мягком кругу света от одного из уличных фонарей.
— Первый из многих.
Она сердито посмотрела.
— Не смотри на меня так.
Он величественно спросил:
— Как я на тебя смотрю?
Она скрестила руки.
— С жалостью.
— Нет, не с жалостью, на этот раз он оглядел всю ее фигуру целиком, выражение его лица стало жёстким. — Тебе не жаль воина из-за ее шрамов, потому что шрамы являются подтверждением выживания и победы.
— Тогда что это был за взгляд?
Он промолчал и отпустил ее.
— Я полагаю, это было немного грустно. Я видел этот мир в твоих снах, но он всегда был пустым и безжизненным. Я эгоистично позволил себе верить, что лично это будет то же самое, что ты ничего не теряешь, если останешься на Милене со мной.
Ее сердце сжалось от сомнения и сожаления в его голосе.
— А теперь, когда ты сам увидел?
— Возможно, я не совсем понимаю это место, но я ошибался во многих вещах. И, возможно, ошибался, когда сказал, что люди здесь живут пустой жизнью. Спокойный мир, в этом что-то есть. Я бы хотел забрать назад всю ту боль, которую Милена причинила тебе, если бы мог.
— Айзек…
— Когда я смотрю на твою мать, я вижу женщину, которой ты могла стать, если бы осталась здесь. Она красива и учтива, и у твоего отца нет шрамов, но до сих пор он в состоянии обеспечивать процветающий образ жизни для своей семьи. Ты говоришь о том, чтобы иметь друзей и жить свободной жизнью. Ты могла бы иметь все это здесь. Нечто красивое и безопасное, с моторизованными повозками и красивой, красочной одеждой, и комфортабельным дворцом для жизни. У тебя может быть все, что ты никогда не найдёшь на Милене, как бы усердно я ни старался сделать ее такой.
Грета не собиралась говорить ему, что он был неправ, потому что был умнее этого, и он бы знал, что она лжёт.
— Ты прав. Я могу выбрать между трудной жизнью и лёгкой. Я должна решить принять ли опасность или остаться, где это будет безопасно. Это не такое простое решение, как я предполагала, — она постучала по его груди, — но это моё решение.
Нет, это было не простое решение, и нужно было обдумать гораздо больше, чем она думала. Спустя только короткое время она почувствовала, что связь с этим миром вернулась на место. Хорошо, может быть, нет, но это больше не казалось невозможным. Некоторые вещи все ещё сбивали ее с толку, вещи, к которым она могла привыкнуть, ещё… но она знала, что сможет со временем. Люди здесь примут ее без вопросов, и однажды она проснётся и вновь станет обычной девочкой.
