Защищенное сердце - Тиффани Робертс
— А я могу. Во что труднее поверить, так это в то, что ты, похоже, не осознаешь собственной красоты.
Она опустила руку на постель. Розовые губы поджались, когда она отвела взгляд.
— Тебе не нужно лгать мне, Алкорин.
Опустив поднятую ногу на пол и поставив локти на стол, Арк наклонился вперед, ближе к оптическому приемнику.
— Посмотри на меня, Саманта.
Она поколебалась, но сделала, как он просил.
— В свое время я много лгал. Я не могу этого отрицать. Правда не всегда была моим другом. Но когда я говорю это тебе, это значит с большей искренностью, чем я могу выразить словами: ты самая красивая женщина, которую я когда-либо видел.
Саманта опустила голову, и ее волосы сдвинулись, частично скрыв лицо.
— Я действительно не знаю, что сказать.
Он пожал плечами, заставляя руки оставаться на столе, желание потянуться к ее изображению было глупым, и прошедшие через голограмму пальцы только разочаровали бы. Он хотел показать ей, насколько она прекрасна. Он хотел прикоснуться к ней.
— Ты можешь говорить все, что хочешь, Саманта.
— Раньше было легче. Когда… когда ты не мог меня видеть. Или, по крайней мере, я думала, что это было легче. Но… — ее взгляд вернулся к нему. — Мне нравится видеть тебя.
— Если кому-то из нас суждено стесняться, то разве это не должен быть я? Похоже, я недостаточно одет для разговора.
— На мне… больше ничего не надето, — ответила она, и щеки ее покраснели.
Глаза Аркантуса расширились, а уголок рта приподнялся еще выше.
— Я только что узнал кое-что новое о тебе, Саманта.
— Что же?
— Что тебе нравится дразнить меня.
— Что я? Я просто… — она закрыла лицо руками и опустилась на постель. Новая поза позволила Аркантусу мельком увидеть изгиб пышной попки, обтянутой белой тканью простыни.
Аркантус прикусил нижнюю губу зубами и сдержал стон, собрав всю свою силу воли. Кончик его члена еще дальше выдвинулся из щели, болезненно натягивая нижнюю часть набедренной повязки.
Было ли это намеренно или нет, а на самом деле так не казалось, она дразнила его. И это была самая изысканная пытка, которую он когда-либо испытывал.
Но это было уже слишком, если так будет продолжаться, он либо отпугнет ее, либо возбудится до такой степени, что не сможет себя контролировать. Он сомневался, что она оценит, если он погладит свой член перед ней.
Хотя, судя по жару, который был в ее взгляде, когда он скользнул по его обнаженной груди… Возможно, она бы оценила.
Ловкость, Аркантус. Это требует ловкости.
— Ты так и не ответила мне, маленькая земляночка, — сказал он. — С тобой все в порядке?
Саманта подняла голову и провела рукой по волосам, отводя пряди назад и в стороны. Она нахмурила брови, когда в глазах появился тревожный блеск. Аркантус мгновенно насторожился, сжав пальцы в кулаки, он и без слов понял, что у нее была еще одна неприятная встреча.
— У меня… на самом деле нет средств, и я не ориентируюсь в городе, но я надеялась, что ты или, может быть, кто-то из твоих знакомых, мог бы, ну, взять меня с собой на экскурсию по поверхности. Я… действительно не хочу путешествовать одна. Я знаю, что прошу о многом, и я полностью пойму, если ты откажешься, потому что занят…
— Завтра.
Она слегка откинула голову назад, в замешательстве наморщив лоб.
— Что?
— Я заеду за тобой завтра, Саманта. Утро подойдет?
— Подожди. Ты придешь?
Он подпер подбородок рукой и ухмыльнулся.
— Я дурак, но не настолько, чтобы упустить шанс провести с тобой время.
Она снова покраснела, на этот раз это сопровождалось намеком на улыбку на розовых губах.
— Я бы… тоже хотела тебя увидеть. Я имею в виду, лично.
— Хорошо. Я напишу перед тем, как ехать.
Она заулыбалась сильнее, глаза засияли. Это полностью преобразило ее, на время этой улыбки Аркантус увидел яркую, беззаботную женщину, запертую в тюрьме неуверенности в себе и робости, которую она, казалось, сама вокруг себя построила. И от нее захватывало дух.
— Хорошо, — сказала она. — Спокойной ночи, Алкорин.
— Спокойной ночи, Саманта. Думай обо мне. Ты будешь сниться мне.
Ее щеки покраснели еще сильнее, прежде чем она отключила связь.
Аркантус откинулся на спинку стула, облизал губы и, наконец, издал стон, нарастающий в груди. Он опустил руку к тазу и надавил на пульсирующий член, который набедренная повязка больше не могла сдерживать. Его хвост мотался взад-вперед по полу.
— Как я собираюсь показать ей поверхность, если это все время торчит наружу?
Он усмехнулся про себя, были проблемы и похуже.
Менее чем через минуту задняя входная дверь, спроектированная так, чтобы при закрытии она плавно сливалась со стеной, скользнула в сторону, и вошел Драккал.
— Я сказал, чтобы меня не беспокоили, — сказал Аркантус.
— С каких это пор я должен подчиняться твоим приказам? — Драккал остановился рядом с креслом Арка.
— Полагаю, мне придется начать ограничивать доступ к этим дверям в целях защиты моей частной жизни.
— Как скажешь, седхи. На улицах поговаривают, что кто-то планирует крупную контрабанду. Возможно, у нас скоро будет много дел… — Драккал запнулся, когда посмотрел вниз на Аркантуса. — Почему ты так ухмыляешься? — его глаза опустились ниже. — И почему ты ласкаешь себя? Предполагается, что ты работаешь, Аркантус.
Арк не пошевелил рукой.
— Ты бы хотел, чтобы я поработал, Драккал?
— Только из-за того, что твои руки сделаны из металла, это не значит, что я не могу их оторвать.
Хихикая, Аркантус положил руки на подлокотники кресла, его член, к счастью, вернулся в щель, этого перерыва было достаточно, чтобы сбить настрой.
— Я усердно работал. Только недавно меня отвлекло восхитительное развлечение.
Драккал вздохнул и закатил глаза.
— Терранка?
— Ты так хорошо меня знаешь. Завтра я отвезу ее в верхний город, чтобы показать чудеса изобилия.
Драккал зарычал.
