Академия чаросвет. Тень - Ольга Ярошинская
Монтега без лишних вопросов положил кисть на карту, плавно потянул вверх кончики пальцев, как будто снимая невидимую вуаль, и, смяв едва заметное сияние в кулаке, отшвырнул в сторону. Огонек аудитории тут же переместился в левое крыло корпуса.
– Спасибо! – воскликнула я и помчалась туда.
Перед дверью в аудиторию вытащила расписание, чтобы вспомнить имя профессора, и постучала.
– Простите за опоздание, – сказала я, открыв дверь.
Профессор спустила очки на кончик длинного носа и окинула меня пристальным взглядом.
– Урок идет уже десять минут, – сообщила она недовольно. – Это недопустимо.
Я шагнула в сторону парт, но профессор остановила меня.
– Я не позволяла вам садиться. Новенькая? Не узнаю вашего лица.
– Мэдерли Эванс, – представилась я. – Обещаю, профессор Клювдис, больше это не повторится.
Класс сперва затих, а после грянул от хохота. Фалько страдальчески закрыл глаза ладонью. А профессор побагровела от гнева.
– Вон! – приказала она, ткнув пальцем в сторону выхода. – Закройте дверь с обратной стороны, девушка!
Я попятилась, захлопнула дверь и услышала.
– Надо же. Опаздывает, еще и хамит.
– Тень, – произнес нежный девичий голосок. – Чего еще от нее ожидать?
– Тишина. Продолжаем занятие. Итак, чары делятся на три категории по праву применения. Допустимые…
Я отошла от кабинета и, вынув расписание, зашипела от досады. Над ним тоже кто-то явно поработал. Профессор Гильденсторм превратился в Гнильденбровь, а профессор Понки в Пончик. Остается догадываться, как на самом деле зовут преподавателя законов чар, но явно не Клювдис. Учитывая ее длинный нос, новый вариант имени точно не пришелся ей по вкусу.
Я понуро спустилась в холл, но Кейден уже исчез. Смочив ладонь в фонтане, протерла лоб и, подумав, пошла в библиотеку.
– Путалка? – спросил Расмус, когда я положила перед ним расписание. – Простая штука, но забавная.
– Ничего смешного, – буркнула я. – Как только им удалось это провернуть?
Понятно – как. В раздевалке перед боевкой. Кто угодно из девушек мог заглянуть в мою сумку и начаровать подставу. Я быстро сунула руку в боковой карман, но артефакт Первого был на месте. Выдохнув, я немного успокоилась, а Расмус протянул мне исправленное расписание. Учителя по законам чар звали Ирена Блювис. Никаких клювов. Кошмар.
– Такое случается, – попытался утешить меня библиотекарь. – Но лучше не оставляй вещи без присмотра. Теней не любят в академии чаросвет.
– А кого из теней вы знали? – полюбопытствовала я.
– А почему ты решила, что я кого-то знал? – ответил он вопросом на вопрос.
– При первой встрече вы по запаху поняли, что я из Сумерек. Выходит, чей-то запах вы знали очень хорошо.
Библиотекарь усмехнулся, полистал страницы книги, лежащей перед ним.
– Верно, – задумчиво сказал он. – У меня был близкий друг из Сумерек.
– Вы пытались его спасти? – вырвалось у меня. – Вы ведь были там, Расмус. На месте трагедии.
Он поднял голову, и мне показалось, что за темными стеклами очков вспыхнул свет. Я молчала, напряженно ожидая ответа, и мое сердце стучало так громко, что Расмус, верно, мог его слышать.
– Это не тайна, – отрывисто бросил он. – Да, я приехал на место трагедии первым. Пытался помочь, использовал весь свой чаросвет. Выжег радужки полностью. Это могло стать историей героя. Подвигом.
– Вы и есть герой, – возразила я.
Расмус мотнул головой.
– Я опоздал. Все погибли.
Не все. Я осталась. Первый запретил говорить о том, что я из мертвого города, намекая на какую-то опасность. Я не помнила своего прошлого и почти поверила, что моя жизнь началась в таверне тети Рут. Но если бы Расмус Корреган не приехал спасать друга, была бы она, эта жизнь?
– Можно я вас обниму? – спросила я.
На его лице ясно отразилось удивление, но я уже зашла за стойку и обняла библиотекаря.
– Спасибо, – сказала я, отстранившись.
Он явно решил, что я благодарна за помощь с расписанием, не подозревая, что когда-то подарил мне шанс выжить.
– Вообще-то снимать путалку довольно легко, – смущенно сказал Расмус. – Могу научить тебя, если найдешь свободную минутку.
– Найду, – пообещала я. – Но сейчас мне и правда пора. А то опоздаю и на следующее занятие.
А от этого урока зависело многое. Ведь именно учителю, преподающему архитектуру света, я должна подбросить артефакт Первого.
***
В пустой аудитории я заняла вторую парту – не так, чтобы слишком назойливо маячить перед глазами учителя, но и не галерка отстающих.
– Вот ты отожгла, тень, – похвалил меня один из парней, заходя в кабинет. – Единственный веселый момент за весь урок. Если б не ты, я б там помер со скуки.
– Рада, что тебе понравилось, – ответила я.
– Профессор Клювдис, – подхватил второй. – Чую, это будет стоить тебе пяти баллов, не меньше.
– А ты и так в самом низу, – сочувственно вздохнула Лекса, заходя следом за ними.
Могла ли она поставить путалку? Почему бы и нет. А может, это сделали мои одногруппницы, оккупировавшие первые парты. Их макушки разных оттенков блонда, от платины до темного золота, то и дело склонялись друг к другу, а после я ловила на себе насмешливые взгляды. Им это казалось забавным. Шутка. А то, что я могла вылететь из академии – пустяки. Даже хорошо – никто не будет мешаться в башне Альваро.
– Я ждал тебя у раздевалок, а потом решил, что ты уже ушла, – повинился Фалько, садясь рядом.
– Ничего страшного, – ответила я.
Иногда полезно пропустить пару ударов. Именно так Фелиция сказала Алефу. Но, может, эти слова предназначались мне?
За кафедрой появился худой мужчина с козлиной бородкой и в зеленом костюме, с аккуратной прической, волосок к волоску, и благородной сединой – не белые, словно выжженные пряди, как у Расмуса, а перец с солью. Я все не могла перестать думать про несчастного библиотекаря, который лишился зрения, пытаясь спасти сумеречного друга. Стоила ли я таких жертв? Пока что я в этом сильно сомневалась.
Все стихли, и профессор Строк – а вовсе не Стручок, как предлагала путалка чуть раньше – начертил на доске схему и, отойдя на пару шагов, горделиво полюбовался своим творением.
– Кто скажет, что это? – спросил он.
– Солнечный рубеж, – с готовностью ответила одна из девушек с первой парты.
– Верно, – благостно подтвердил он. – Совершенное творение человечества. Наш солнечный щит, защита от тьмы, сияющий заслон, в котором вы не найдете бреши.
Я подняла руку. Зря, конечно. Но после разговора с Расмусом я не могла молчать.
– Да? – вопросительно произнес профессор.
– Я бы хотела напомнить про Левые Порожки, – сказала я. – Город, погибший семь лет назад, когда в вашем совершенном щите появилась дыра.
Профессор досадливо поморщился, а блондинки за первыми партами недоуменно переглянулись.
– Вы
