Леди-служанка (СИ) - Мун Лесана

А между тем, речь графа становится все цветистее.

- И вот я здесь, дорогая Айли. Я не смог оставить вас одну в столь черный час. Мое сердце бы не выдержало, оно и так едва бьется, представляя, как вам трудно. Вот почувствуйте, - и он кладет ладонь девушки на свою грудь. – Слышите? Оно бьется только для вас и только ради вас. Я знаю, что сейчас не время, но траур не вечен, поэтому я спешу сказать вам, Айли, что люблю вас. Только вас одну. Уже давно. С нашей первой встречи на балу графа… графа…

- Альвевы, - подсказывает Айли.

- Да, на балу графа Альвевы. И теперь, когда вы знаете все о моих чувствах, когда я раскрыт перед вами полностью и совершенно беззащитен, что вы ответите? Станете ли моей женой, дорогая? Знаю, раньше ваши родители были против нашего союза, но сейчас…

- Ох, я даже не знаю, - говорит Айли, потупив взор, но не отбирая руки.

- Прошу, не убивайте меня отказом, - пафосно восклицает граф, а я, не сдержавшись, фыркаю. Боже, ну что за бездарный комедиант!

- Но у меня траур…

- Мы поженимся сразу по окончании. Уверен, вас никто не осудит. Прошу, не заставляйте меня ждать дольше, я не выдержу.

И дернув глупышку на себя, граф впивается поцелуем в ее удивленно раскрытый рот. Фу, гадость!

Просыпаюсь отплевываясь. Однако. Беременных и сильно впечатлительных просим отойти от экранов. Это же надо, как он ее быстро охомутал?! Не успела толком и о родителях… Кстати о родителях. Выходит, Айли сирота и защитить ее некому. Впрочем, я не удивлена. Почему-то примерно так и думала. Муж слишком уверенно расфыркивал приданое молодой жены. Думаю, чуток бы поостерегся, если бы знал, что может получить по лощенной морде от родственников Айли.

Вздохнув, привычно одеваюсь и выхожу в кухню. Огонь в печи погас. В эту ночь я спала так крепко, что не вставала и не подбрасывала дров. Хотя, дом уже достаточно прогрелся и можно было пока не переводить дрова, которые понадобятся, когда похолодает сильнее. Какие тут зимы я понятия не имею. Растопив печь, кипячу воду. Скоро проснутся дети, будем завтракать.

Внезапно в дверь стучат. Резко и торопливо. Мое сердце дергается и заходится в бешеном ритме. Тихо подхожу к двери в сени. И тут слышу:

- Откройте! Это я Баська! Слышите?!

Выглядываю в сени. Вроде, кроме нее никого не слышно.

- Ты одна, Барбара? – спрашиваю.

- Да, открывайте быстрее. У меня новость! Только скорее!

Открываю дверь, против ожидания девочка не заходит вовнутрь, а хватает меня за руку и тянет наружу.

- Стой, ты куда? – пытаюсь спросить, краем глаза заметив, как в кухню вышла Шарлотта, с опаской поглядывая на тянущую меня за руку Барбару.

- Быстрее! А то не успеем! Бери веревку и бежим!

- Да куда бежим, милая?

- Коза! Там коза!

- Где? – спрашиваю. – И что нам до нее?

- Она упала в болото! Если спасем ее, у вас будет свое домашнее животное! Молоко будет!

А еще творог, кефир и масло! - проносится в моей голове.

- Шарлотта, запри дверь и никому, кроме меня или Барбары не открывай! – кричу падчерице, уже схватив плащ и крепкую веревку. – Веди, где там эта коза-утопленница?

Ух, давно я так быстро не бегала. Несемся с Барбарой, не разбирая дороги, перепрыгивая через корни деревьев и пролезая сквозь кусты, чтобы не оббегать по тропинке, иначе можем опоздать.

- Откуда коза хоть? – спрашиваю на бегу, едва дыша.

- Так деревенская…

- О, нет, - я даже останавливаюсь. – Очередные неприятности мне будут, а не коза.

- Бежим! – дергает меня за руку девочка. – Не будут. Гуго ее бросил. Ее и еще двух коз. Решил, что они утонули. Те две действительно захлебнулись, а третьей повезло, она не в середину топи упала, а вначале и не дергалась, как те. Давай же быстрее! А раз Гуго считает свою козу мертвой, ты запросто можешь ее себе забрать. А он сам виноват, нечего с девками трещать, надо за животиной лучше присматривать!

- Вообще, ты права, - соглашаюсь с девочкой.

Мы, наконец-то, добегаем до болотистого участка.

- Теперь осторожно, - напутствует меня Барбара. – Иди за мной, вот шаг в шаг. А то и козы не спасем и тебя утопим.

- Да уж, не хотелось бы, - отвечаю, внимательно глядя, куда ставить ноги. – А ты зачем тут бродила?

- Как зачем? Бруснику собирала. Сейчас самое время. В этих местах она уже созревшая. Хочешь, и тебе покажу?

- Хочу, - тут же соглашаюсь.

Мы еще не доходим до места, где застряла коза, а уже слышим ее. Над грязной водой торчит только шея и голова несчастной.

- Вот! Я же говорила! – Барбара довольна собой, улыбается. – Доставай ее. Только смотри, сама не нырни.

- Да уж как-нибудь… - аккуратненько подлезаю к козе, закидываю ей на шею веревку, очень надеясь, что не придушу беднягу, пока буду вытаскивать. – Ну же, миленькая, не дергайся.

Животное нервничает, убирает голову, усложняя мою и без того непростую задачу, но в конце концов, мне удается ее обвязать как следует. Теперь надо вытащить. Упираюсь ногами в рыхлую, расползающуюся почву, и тяну. Коза орет, Барбара вопит, то ли подбадривая, то ли советуя. Я молчу, сжав зубы. И тяну рвущееся из пут животное за шею. Это только кажется, что коза - небольшой зверь. А когда тянешь упирающуюся ее из болота, то ощущение, что достаешь просто огромное животное. Минимум - бегемота.

Пот течет по спине, ладони горят от веревки, глупая я не взяла перчатки! Уже перед самым финишем делаю резкий рывок, и коза с сочным шмякающим звуком оседает на траве. Слегка струшивается, разбрызгивая вокруг себя зловонную болотную жижу, и намеревается сбежать, еще не понимая, что она попалась и веревку из рук я не выпущу ни за что. Посмотрев на меня недоуменно, вроде как «что это ко мне прилипло», животное наклоняет голову и принимается проворно щипать травку, в этой болотистой местности еще вполне зеленую и аппетитную. Теперь понятно, как они тут все три оказались. Видимо, решили поесть чего-то повкуснее, чем сухие кусты и ветки деревьев.

- Пойдем, Барбара, угощу тебя обедом в благодарность за козочку, - говорю девочке, подтягивая к себе упирающуюся и блеющую животину.

- Я бы с радостью, но уже нужно домой. Меня долго нет, мама будет волноваться. Я завтра забегу, - девочка хитро улыбается, - возьму с собой емкость для молока.

- Хорошо, - улыбаюсь в ответ, - обязательно приходи.

- Ой, я едва не запамятовала! – Барбара поднимает с земли оставленную ранее корзину, полную ягод, и сумку. Что-то ищет в сумке, а потом достает и протягивает мне… нож. Довольно большой, красивый. С каким-то орнаментом на рукояти. – Мама сказала тебе отдать. Это тятя делал. Перед самой своей смертью. Повелел подарить в те руки, которые одинаково быстро даруют милость и наказывают.

- А ты уверена, что это мне? – не решаюсь взять нож.

- Уверена, - кивает девочка и почти силой впихивает мне в руки ножны с холодным оружием. – Увидимся завтра.

И убегает. Я какое-то время смотрю на неожиданный подарок, потом подтягиваю поближе к себе козу и иду домой, стараясь ступать той же дорожкой, что показала мне Барбара.

Придя домой, я первым делом вымываю животное от болотной жижи. Сделать это непросто, особенно, когда Шарлотта и Роберт постоянно лезут под руки с советами и попытками погладить на редкость упрямую козу.

- Назовем ее Долли, - предлагает старшая падчерица, улыбаясь и рассматривая мокрый подол своего платья.

- Отличное имя для козы, - легко соглашаюсь, надеясь, что дружное купание домашнего животного пошло на пользу нашим отношениям.

Но нет, девочка снова замыкается в себе, резко перестав улыбаться и одернув Роберта, который все не может перестать выглаживать недовольно блеющую Долли. Дети уходят переодеться в сухую одежду, а я какое-то время стою, меланхолично рассматривая чистое небо и по-осеннему яркие листья на деревьях. Именно благодаря тому, что смотрю вдаль, успеваю заметить приближающиеся к дому фигуры. Хорошо, что дети ушли в дом, потому что то, что вырывается с моих губ для их ушей ну никак не предназначено.