А может, это к лучшему? - Марина Эркель
Толпы людей окружили большую сцену. А на ней… На ней стояли четыре виселицы и гильотина.
Вдруг на сцену вышла охрана и еще один человек с маской на лице. Они вели за собой четверых мужчин. Каждый из них остановился у одной из виселиц. Боже! Быть не может!
Первый охранник вышел вперед, раскрыл свиток и начал читать:
— Эти люди обвиняются в измене Черному Ордену! Поэтому они приговорены к повешению! Приказ обжалованию не подлежит. Всех, кто осмелится противоречить приказам Черного Ордена, ждет такая же участь!
Мужчина отошел назад и кивнул человеку в маске.
Я поняла, что сейчас должно случиться. Не выдержала. Отвернулась и уткнулась лицом в грудь Акиму:
— Ой, мамочки!
Я видела многое, но на это смотреть — сил нет. Краем глаза я уловила, как те мужчины бились в конвульсиях, а через несколько секунд перестали подавать признаки жизни.
По моей щеке потекло что-то теплое и соленое. Я поспешила вытереть слезы, чтобы мою слабость не увидел Аким.
— Пошли отсюда. Тебе не надо это видеть, — Раевский взял меня за руку и потянул к выходу.
Нам удалось выйти незамеченными.
* * *
— Никогда не видела такой жестокости. Какие же они сволочи! Казнить неповинных людей! Как их только земля носит! — возмущалась я, сидя на диване в библиотеке.
— Эмма, я понимаю твою злость, но тебе надо успокоиться, — Наталия поставила передо мной поднос с чаем, — Сколько хочешь можешь их проклинать, но это ничего не изменит.
— Вы правы. Просто мне нужно выпустить пар. Завтра мы с Акимом снова собираемся пройтись по городу, может быть получится разузнать что-то еще, — я выдохнула.
— Да, конечно. Я оставлю тебя. Мне надо сделать кое-что, а тебе — прийти в себя.
Я кивнула и Наталия вышла.
Отпив немного чая, я поднялась и направилась к книжным полкам. Чтение всегда помогало мне отвлечься. На ходу читая названия и водя пальцем по обложкам, я никак не могла найти книгу, интересного для меня жанра. Одна лирика. Ни тебе детектива, ни исторического романа. А нет. Есть одна.
Моя рука остановилась на толстой книге мягкого переплета. Я вытащила ее и прочитала название, написанное от руки: «История царской династии Сальватор». Рассмотрев по лучше, я поняла, что это скорее были дневниковые записи. Видимо, их писала Княгиня Мария.
Вернувшись обратно на диван, я снова взяла чашку с чаем и поднесла ко рту, одновременно пытаясь открыть так называемую книгу. Ух ты! Она даже с иллюстрациями!
Книга открылась на части «Последняя царская семья». Здесь рассказывалось о великом правлении Дмитрия Николаевича и его жены. Сюда же были вложены портрет императора и императрицы, картины, посвященные их венчанию и повседневной жизни.
Но самое интересное было в конце. История второй дочери Дмитрия. Нет, не Анастасии. Как мне рассказывала моя гувернантка, у императора после Наталии родилась вторая дочь, которая умерла при рождении. Больше я ничего не знала. А тут, оказывается, есть какая-то история. Я заинтересовалась. Сев поудобнее, я начала читать. Но сразу меня отвлекли две фотографии, торчавшие за страницей. Я вытащила их. На первой, которая лежала сверху, был изображен… кулон с сапфиром, который висит у меня на шее! Вид спереди и сзади. Может это совпадение? Я присмотрелась. Камень тот же. Огранка та же. Да ну. Мало ли похожих украшений. Затем я присмотрелась к виду сзади. И тут же схватила свою подвеску и перевернула. Господи! Надпись на моем кулоне была той же, что и на фотографии. А на обороте был перевод: «Любимой дочери, Эмме Дмитриевне Сальватор».
По спине прошел неприятный холодок.
Я отбросила эту фотографию, и посмотрела на следующую.
Чашка выпала из моей руки, ударилась об кофейный столик и разлетелась на осколки вместе с моим недопитым чаем.
На второй фотографии была изображена я во младенчестве с этим кулоном на маленькой шейке и в люльке с королевским гербом…
Глава 10
Я застыла. Мой мозг отказывался соображать. Кто-то пошутил надо мной. Потому что в реальности такого быть не может. Я все смотрела и смотрела на эту фотографию. Почему она оказалась у царской семьи?
Конечно, младенцы все похожи, но себя я спутать не могла. Мама показывала мои фотографии и портреты много раз, и я хорошо знала свою детскую улыбку и родинку на плече.
— Эмма, мы садимся обедать. Ты будешь? — голос Наталии вырвал меня из забытья, но я не смогла произнести и слова.
— Эмма? — снова позвала меня Императрица.
— Ч-что это? — прошептала я.
— Где? — девушка подошла ближе.
Я начала приходить в себя.
— Вот, — я передала их собеседнице, — Откуда они у вас?
Наталия долго смотрела на мой портрет.
— Где ты его взяла?
— Неважно где! — я позволила себе перебить Ее Величество, — Важно, что моя фотография делает у вас, и как подвеска королевской династии оказалась у моей семьи?
Я подошла к Наталии вплотную.
— Я знала, что этот день когда-нибудь настанет, — вздохнула она, — Я должна была сказать тебе раньше, но это было опасно.
— Опасно для кого?
— В первую очередь — для тебя.
— Почему? — тихо спросила я.
— Это долгая история, но ты вправе ее знать. Присядь, пожалуйста.
Я повиновалась.
— Думаю, ты знаешь легенду о средней сестре нашей династии. Только там есть маленькая погрешность. Девочка не умерла. Она жива по сей день. И ей уже девятнадцать, — Наталия подняла на меня глаза, — Это ты, Эмма. Ты — моя младшая сестра.
Я прикрыла рот рукой. Мой мир только что разломился на части.
— Что?! Вы смеетесь надо мной?!
— Девочка, я понимаю, что трудно поверить спустя столько лет, но это правда, — Натали накрыла своей тонкой ладонью мою.
— Но почему, тогда, от меня скрывали мое происхождение? Почему не росла с настоящими родителями?
— Сейчас я тебе все расскажу, — девушка взяла дневник, который чуть раньше я уронила на пол и не заметила этого.
Ее Величество открыла страницу, где были изображены наши родители и начала рассказ:
— Они очень любили друг друга. Началось все с того, что наши бабушка и дедушка, по папиной линии, подыскивали сыну невесту. Ему тогда уже исполнилось двадцать четыре. Он не мог занять трон, не будучи женатым. Очередь была большая, но он выбрал обычную девушку, дочь мещанина, с которой познакомился, гуляя по лесу. Она тогда подсказала ему выход из чащи. Его родители долго отговаривали сына, но он был непреклонен. Вскоре после свадьбы родилась я. Все были очень рады. Был праздник…
