Изгнанница для безликих_многомужество (СИ) - Наташа Фаолини
Неподалеку болтал Тит, пытаясь всех развлечь, а Варт играл в великого исследователя, идя впереди и не принимая никакого участия в разговоре.
Трой, как и обещал, пытался услуживать и ничем не расстраивать. Он поставил для меня найденную ранее палатку ближе к ночи, когда мы решили сделать привал, ловко оборудовав ее изнутри несколькими дырявыми пледами. Костер никто разводить не спешил, хотя уже было ощутимо холодно.
— Мы с Элимом заберемся выше и будем наблюдать, чтобы никто сюда не подкрался, пока Кли будет отдыхать, — отчитался Тит перед всеми, после чего два друга скрылись в темноте.
— А я пойду, поищу себе место для сна, — развел руками Варт.
— Я буду здесь неподалеку! — серьезным тоном промолвил Трой, уверенно кивнув капюшоном.
— Идем, Рем, — зевнула, сгребая руку мужа в ладонь и разворачиваясь к палатке.
— Ты хочешь, чтобы я охранял тебя в палатке?
— Нет, будем спать вместе, как тогда. Холодно, одна я не смогу уснуть.
— Я не спал тогда, — не моргнув глазом, загробным голосом поведал безликий.
Внутри шатра было уютнее и теплее, если сильно поощрять воображение. Резиновые неоновые стены просвечивались на свету луны, и по играм теней можно было заметить, если бы кто-то подошел к палатке.
— Будешь спать в плаще? — прошептала, с сомнением разглядывая Рема, словно самурай сложившего на бедрах могучие руки.
Я сама скинула в сторону новую флисовую кофту, решив в первый же день не марать обновку потом, закутавшись в три слоя одеял. На теле оставалась только тонкая майка и штаны.
Рем не стал отвечать — расстегнул плащ, снял его и осторожно сложил, откладывая в сторону.
Чисто женский взгляд сразу прилип к мускулистому мужскому телу, карманный эстет пнул сердце, ускоряя его в три раза, и откинулся, удовлетворенно дрыгая короткими ножками. Даже в полутьме Рем казался Аполлоном, сошедшим с обложки женского романа. Кожа цвета железа манила, хотелось прикоснуться, чтобы проверить, так же ли она тверда, как металл, будет ли такой гладкой и приятной для подушечек пальцев.
Мужчина не двигался, позволяя мне любоваться. В конечном счете, я устыдилась, румянец окрасил щеки, слава богу, в темноте это было незаметно. Я отвернулась, забираясь под одеяло.
— Кли, можно обнять тебя?
— Да, — кивнула я, пытаясь скрыть радость, бурлившую внутри в тот момент.
Пододвинувшись ближе, Рем притянул меня к себе, ласково обвив руками и уткнувшись носом в макушку. Я тут же прижалась ступнями к его голеням, пытаясь согреться.
Предполагалось, что так я должна была заснуть, но не отгулявшие в подростковом возрасте гормоны внезапно взбунтовались. Тело стало реагировать на тесные объятия с двухметровым привлекательным мужчиной, по позвоночнику пробежали мурашки, опускаясь к бедрам и сворачиваясь в пульсирующую воронку в нижней части живота.
Тело Рема, оказавшееся в паре сантиметров от моего лица, пахло волнующе. Я точно знала, как пахли обычные мужчины, мало у кого в Общине была возможность мыться часто — смрад как от квашеной протухшей капусты следовал за мной везде.
Безликий пах, как какой-то загадочный мужской парфюм с полочки дорогого магазина. Это был запах полыни, теплой древесины и невообразимой свежести прямиком из детства, окутывающей засыпая на постиранном постельном белье. Завтра ты проснешься, мама сделает яичницу с беконом, а потом вы пойдете гулять, заскочив к папе на работу, чтобы принести ему обед.
Опомнилась, когда уже нагло обнюхивала Рема, уткнувшись носом ему куда-то в район груди.
Попыталась отстраниться, но мужчина позволил забрать лишь несколько сантиметров расстояния между нами, а после и вовсе опустил голову, во тьме нащупывая губами мой рот.
Объятия уже сильно отличались от невинных обжиманий, предназначенных для согрева холодной ночью. А слово «фиктивный» в описании нашего брака трещало по швам. И… черт возьми, почему меня это только радовало?!
Сжав дрожащими пальцами ткань пледа, выгнулась, ожесточенно вжимаясь в губы Рема, его рот приоткрылся, наши языки встретились. Тело мужчины завозилось рядом, большая рука скользнула по ноге, сжимая бедро, а потом отпуская, словно опомнившись. Дыхание было тяжелым, прерывистым, как у загнанного зверя, но поцелуй фонтанировал чувствами, которые никто из нас в жизни не выражал так ярко — то опускаясь к чему-то медленному и нежному, то снова взрываясь страстью.
В разногласии собственных эмоций не заметила, как слезы побежали по щекам.
— Кли, ты плачешь? — хрипло, но обеспокоенно спросил Рем.
Несколько секунд я не знала, что ответить, а потом решила… правду.
— Мне страшно Рем, — просипела я, прижимая ладони к лицу.
— Если не хочешь, я не буду тебя целовать.
— Я не о том! — всхлипнула еще сильнее. — Я не понимаю, во что превращается моя жизнь, до сих пор не верю, что все правда… Я всегда была одна, никому не нужная, гуляющая сама по себе в мире, ставшем отстойником. Мне так отчаянно хочется верить тебе и ребятам, но я боюсь… А если мышеловка захлопнется? А вдруг ты исчезнешь также стремительно, как и появился? А еще я убила человека! — вывалила на него все, что волновало все эти дни.
Рем притянул меня к себе обратно, позволив уткнуться носом в широкую грудь.
— Я не оставлю тебя. Клянусь. До последнего вздоха буду рядом. И даже после смерти найду тебя, чтобы охранять. Ты больше не одна. И никогда не будешь.
— Правда? — всхлипнула я и шмыгнула носом.
— Да, — уверенностью, что сквозила в голосе Рема, можно было резать камни.
— Только не вздумай умирать! Присматривай за мной так.
Рем молчал, и я уже успела подумать, что заснул, но, когда подняла голову, заметила, что уголки губ мужчины приподняты. Мы встретились взглядами, и я робко улыбнулась в ответ.
Протянув руку, приложила ее к мужской щеке. Рем прикрыл глаза, наслаждаясь прикосновением, и положил руку поверх моей ладони.
Его кожа была мягкой и шелковистой на ощупь, как и ожидалось.
— Скажи, насколько мы совместимы? Как вы размножаетесь? — спросила неловко, стараясь добавить несуществующей уверенности в голосе. Впервые я поднимала подобную тему с мужчиной.
— С человеческими женщинами мы полностью совместимы, как духовно, так и физически, — немного хрипло добавил он, и мне показалось, что большие глаза сверкнули в темноте, а хватка обнимающих рук стала чуть сильнее.
Вот только складывалось ощущение, что в этом он хочет убедить скорее себя, чем меня. Кажется, Рем и сам не знал, насколько наши тела
