Темнейший князь - Джена Шоуолтер
Он сжал кулаки. «Однажды, я ее верну». Не с помощью традиционных способов. О, нет. У его детей не было матери. Уильям сделал их сам. Ну, не совсем сам. А с помощью магии.
Первая магия, которую он впитал, соединилась с местью, жадностью, завистью и злобой в его душе. Он узнал об этом только через несколько месяцев, когда черный туман просочился сквозь его поры и явил четырех взрослых.
— А ты? — потребовал он у Зеленого. — Чего ты не должен делать?
Его сын закатил глаза.
— Я не должен убивать гостей, даже если они попытаются убить нас.
— И? — напомнил Уильям.
Пандора тяжело вздохнула.
— Мы не трогаем синеволосую. Она твоя, только твоя, и, если мы посмеем сделать хоть шаг к ней, ты засунешь нам в глотки металлический крюк и вытащишь все органы.
— Именно.
После того как Санни сбежала, он прибрался в номере с помощью магии, оставил ей послание кровью и открыл портал в свой дом в аду. Ему также пришлось использовать магию, чтобы видеть, поскольку глаза, вместе с носом, ртом и частью мозга уничтожила пуля. Приятное время. Расплата будет забавной… для него.
Сгорающий от нетерпения и желания начать, он взмахнул рукой и установил магический барьер вокруг зала, гарантируя, что никто снаружи не услышит ни звука изнутри.
— Пошли, — сказал он. — Пора покончить с этим.
Инстинкты шептали: «Если она выйдет из зала без тебя, ты больше никогда ее не увидишь». Нетерпение усилилось.
— Сейчас, — настаивал он, поскольку его компаньоны бездействовали.
Пандора показала ему средний палец.
— Мне нужна минутка. Я пытаюсь понять, почему мужчина, известный как Вечно Похотливый, сходит с ума по женщине, сделала пюре из его лица.
Зеленый ухмыльнулся — без сомнения он наслаждался, видя своего невозмутимого отца таким… взволнованным. Из-за женщины.
— Подумаешь в свободное время, — рявкнул Уильям. Готовый увидеть Санни, он ногой распахнул двойные двери и ворвался в зал. Его компаньоны шли по бокам.
Докладчики, сидящие на импровизированном возвышении, замолчали посреди речи. Зашуршала одежда, заскрипели стулья, каждая пара глаз устремилась в его сторону. Раздались вдохи. Какое устрашающее зрелище они, должно быть, представляют — удивительно свирепый полководец и его рядовые ассистенты.
В одной руке Уильям держал обычный нож. В другой — специальный кинжал с изогнутым лезвием и сплавленное с ним дуло пистолета.
— М-мы можем вам помочь? — спросила одна из докладчиков. Уильям встречал ее прошлой ночью. Ее звали Кэш, и она была была первым кандидатом в его списке до встречи с Санни.
— Да, кто-то может помочь, — сказал он. — Остальные — сопутствующий ущерб. По крайней мере, сейчас. Делая, что я говорю и когда я говорю, и сможешь уйти… в свое время. Или испытай судьбу и ослушайся. Посмотрим, что произойдет.
Санни, Санни, где же Санни? Он скользнул взглядом по мерю лиц… Вот она, приз на дне коробки с хлопьями.
Его сердце забилось сильнее, когда их глаза встретились. Сюрприз, сюрприз. Вспыхнуло пламя желания, дыхание участилось. Каждая мышца в его теле напряглась, кровь в венах вскипела. Женщина выглядела как лакомый кусочек.
«Иди. Откуси. Заработай в ответ сокрушительный зевок».
Нет! Неприемлемо. Он был богом среди мужчин. Мог заставить кончить любого, в любое время, даже, казалось бы, не испытывающую возбуждение Санни Лейн. И он…
Нет. Он ни за что не прикоснется к ней снова. Примитивное желание защитить ее только что вернулось, только стало сильнее. Серьезное неудобство, требующее устранения, а не поощрения.
Но он не мог отвести от нее взгляд. Сегодня ее кожа слабо, но заметно сияла. Любой другой мог предположить, что это из-за косметического средства. Но не Уильям. Он знал точно. Единороги-оборотни сияют при сильных эмоциях. Разновидность маскировки. Кто заподозрит в ходячей блестящей бомбе представителя одного из самых могущественных и свирепых видов во всех мирах?
Толстая лазурная коса свисала на одно хрупкое плечо. Коса, доходившая до груди, и розовый кашемировый свитер ручной работы придавали нужный вид. Небрежная вязка позволяла увидеть простой топ под ней.
Она сама его связала, так ведь?
Черт возьми! Он отказывался… категорически отказывался!.. желать вязальщицу в трусиках, которая баловалась убийствами.
«И все еже я бы от дал все, чтобы сорвать этот свитер, стянуть трусики зубами и насладиться изгибами под ними».
Ее единственный макияж? Мазок блеска на губах в форме бантика. Губах, которые он отчаянно желал вокруг своего члена. Что? Правда есть правда. Он жаждал грубого, грязного секса. Такого, которого у него не было прошлой ночью из-за пули, пущенной в лицо.
Он ждал новой волны ярости…
Все еще ждал…
В основном ощущал мучительное понимание от того, что эту женщину он не должен хотеть и не позволит себе заполучить.
— Ты действительно выжил, — ахнула она.
— Разочарована, мара?
— Да! — Краска отхлынула от щек, когда она вскочила на ноги. — Ты выжил. Выжил и дышишь, — пролепетала она. — Ты жив.
От этого действия ее груди подпрыгнули, что ускорило его дыхание. Уильям закрыл себе рот рукой и оглядел ее всю. Это было ошибкой. Неужели за ночь ее изгибы стали пышнее? Узкие джинсы облегали ее подтянутые ноги, а домашние тапочки в виде собак красовались на ногах. Сексуальная и умилительная.
Голосом, наполненным насмешливой снисходительностью, он спросил:
— Одежда для работы, которую ты хочешь? Хорошие новости. Ты нанята! Уверен, из тебя получится замечательный домашний питомец.
— Домашний питомец? Умоляю! — Она ткнула пальцем в его сторону. — Ты здесь, чтобы продолжить там, где остановились, и мы оба это знаем.
— Если и так? Мы оба знаем, что твои бабушкины трусы уже намокли.
Знаем… мечтаем. Семантика.
Ее глаза сузились до крошечных щелочек.
— Прими тот факт, что твоя спичка не зажигает мой фитиль, и двигайся дальше, пока я не всадила еще одну пулю тебе в лицо.
— О, моя спичка зажжет твой фитиль, будь уверена. — «Зажжет ли?» — Я не сдаюсь. В тому времени, как я с тобой закончу, ты будешь умолять меня о большем.
Он швырял слова, словно кинжалы, его решение оставаться безучастным разбилось вдребезги.
Две недели. Им нужно провести вместе две недели. Как сказала Кили, он не влюбиться в свою спутницу жизни за такое ограниченное время. Следовательно, он мог удовлетворить ее сексуально, пока избавлялся от желания ее защитить. И он должен удовлетворить ее, понял Уильям только что. Должен поступить с ней, как с любой другой женщиной, которую когда-либо желал: соблазнить и забыть.
Секс ничего не
