Ник и другие я - Татьяна Лаас
– Приезжай, я сделаю теплое молоко с медом…
Твою же мать, ну почему Джил человечка?
Парра в дверях оглянулся…
…она была такая беззащитная, такая маленькая, что невольно возникал вопрос о её возрасте. Только охрана бы не пустила внутрь несовершеннолетнюю. Такие, если и попадали в клуб, то через двери для золотой молодежи, чтобы никто не заметил, и в общей зале такие точно не тусили. Раз она сидела за стойкой, значит, охрана её пропустила. Впрочем, бармен тоже засомневался в её возрасте – перед заказом попросил её индикарточку, которую рассматривал чуть ли не на просвет, подозревая фальшивку. Только это была не фальшивка – коктейль с алкоголем быстро оказался перед девушкой.
Лекс замедлил шаг, любуясь – кудрявая копна светлых волос, глубокие, синие глаза, невероятно мягкая улыбка на пухлых, розовых губах… К ней пьяно направился кто-то из Седьмого (в тот раз тут гуляли почти все отряды, отмечая победу над ледяной зоной), и Лекс поспешно рванул к стойке, оттирая от девушки седьмого – перетопчется!
Он присел рядом с ней, тут же уточняя:
– Не помешаю?
Она улыбнулась так, что голову повело, как будто мяты объелся:
– Ви. А ты? - её взгляд чуть задержался на его белой футболке с эмблемой отряда.
– Алехандро…
– Алекс? – тут же предложила она.
– Почему бы и нет?… – вообще-то для всех он был Лексом, но почему бы и нет…
Тогда они проболтали почти полночи, танцевали, снова болтали, потом пошли гулять, потом… Он предложил перекусить, а она сама купила в круглосуточной кондитерской подарочный хлебец, намекая, что не прочь позавтракать у него дома.
Это был какой-то дурман, не меньше. Он даже подумывал предложить ей остаться у него, но потом пришла его постоянная Дейдра, и Ви психанула, уходя прочь…
Глава 9 Полет
Она бросила на лежащего на земле мертвеца огненный шар, и пламя быстро охватило тело, уничтожая его – иначе в зоне хаоса нельзя. Наны бдят, тут же поднимут то, что умерло, в попытке оживить. Контроллеров на них не хватает! Сюда бы несколько станций утилизации, но лорды так откровенно выдавать себя не будут, а поверхностные ничего не знают о нанах. Так что зонам хаоса еще долго ждать очистки.
Несмотря на хорошую охоту, сердце заходилось от боли. Слишком внезапно на неё свалилась свобода. Еще пару дней назад ничего не предсказывало одиночества, и вот… Одна. Впервые за все лето. Одна. И стыло так, что охоте не унять.
Сэм направилась прочь из зоны. На сегодня хватит. На сегодня её охота закончена. А сердце так и продолжает ныть – одна же, куда спешить? В пустой дом, где еще недавно… Она прикусила губу – не думать! Просто не думать.
…Она же никогда не была одна. Только в Холме с папой до того момента, как дернул её кто-то разыскать маму. Глупая она тогда была, но удачливая. Маму она нашла – в самом Убежище, на глубине в сотню ярдов, запертую к одной из заброшенных комнат, превращенной в темницу. Да, маму она тогда нашла, а себя – потеряла. Потом только обрывки воспоминаний, заслоненные диким чувством любви к маме. Когда чуждое ей обожание схлынуло, она оказалась в клетке, глядя в удивленные карие глаза Ханыля.
Не думать о нем! Она еще до него доберется. Да, доберется!
Потом… Она долго не могла понять, что её продали. Не продают людей в её мире, тем более детей. Её тащили и тащили прочь, словно куль с мукой. Один Холм, другой, поездка на роболошадях, снова портал, снова незнакомый Холм. И странно знакомый, пахнущий пылью и жевательной резинкой лорд. Зеленые, как у Заката, глаза. Рыжие волосы. Только лицо не такое улыбчивое – надменное, странное, некрасивое.
Лорд склонился над ней, вглядываясь в глаза:
– Забавно, вот ты какая – смерть Холмов.
Сэм тогда еле нашла в себе силы выдавить:
– Я не смерть.
Он довольно рассмеялся:
– Смерть. Смерть привычного мира.
Она сглотнула, набрала полную грудь воздуха, чтобы возмутиться, а этот лорд присел перед ней на колени и заглянул в глаза снизу вверх:
– Запрос элтела. Не сбрасывай – больнее будет. И не сопротивляйся – опять же получится больнее.
Она все же попыталась и еле сдержала – боль огненным кольцом сдавила голову, так что Сэм почти пропустила всё то, что скомандовал лорд своему охраннику:
–…маячка избавить! Она не должна попасться на глаза королевскому правосудию! Отправьте на поверхность – там, может, и не оценят, но там она будет в безопасности.
И её вновь куда-то потащили – на руках, потому что ноги её не слушались. Какая-то камера, как капсула для криосна – было больно так, что она кричала и плакала, царапая обшивку в попытке выбраться. Кто-то её снова нес на руках прочь. Портал. Езда на машине. Еще портал. Громкие, непрекращающиеся раскаты грома. Мужской голос:
– Что-то будет…
И он был прав – осколки железа, причиняя дикую боль, вспороли обшивку машины, но она неслась и неслась прочь, несмотря на ранение водителя. И его рана почему-то не затягивалась.
Потом… Её продавали, продавали и продавали. Она меняла хозяев – оборотни, вампиры, люди, снова оборотни… Никому из них не нравилось то,
