Лиса в аптечной лавке (СИ) - Шнейдер Наталья "Емелюшка"

Одеться-то поможет, а снять? Я вчера чуть руки не вывихнула, распутывая шнуровку! Я вздохнула и покорилась неизбежному.

– Вот и еще один повод вернуться к мужу. Мы бедны как церковные крысы, но горничная и кухарка в доме должны быть обязательно. На что ты их наймешь?

Вот без кухарки я прекрасно обойдусь, если не буду устраивать званых ужинов. А насчет горничной… подумаю об этом завтра. Сегодня и без того забот хватит.

Когда мы спустились, Айгор поднялся из-за рояля.

– Вы потрясающе выглядите, Алисия.

Я кисло улыбнулась. Хорошо, что тут не носили корсеты в том формате, что бытовал когда-то в нашем мире, но и плотно утянутого нижнего корсажа мне хватило, чтобы проклясть все на свете. Помнится, в старых учебниках писали, дескать, у мужчин преимущественно брюшное дыхание, а у женщин – грудное. Да потому и грудное, что в этой сбруе у меня передняя брюшная стенка к позвоночнику приклеилась! Если красота требует жертв, я бы принесла в жертву того, кто придумал этакое издевательство.

Хорошо хоть мою прическу Люция особо трогать не стала, лишь шпилькой вытянула из косы несколько прядей, закрутившихся у лица в полупрозрачные локоны. Выглядело, конечно, нежно и романтично, особенно на нынешней моей юной мордашке, но мне то и дело хотелось убрать эти пряди за ухо или сдуть со лба.

Как бы то ни было, на комплимент следовало ответить.

– Вы прекрасно играете, – сказала я, совершенно не кривя душой. – И мелодия чудесная.

Надеюсь, уметь музицировать не требуется от всех подряд? Предел моих возможностей – «собачий вальс», едва ли этот шедевр оценят в местном обществе.

– Она о любви. Неразделенной любви. – Айгор улыбнулся уголком губ.

– Об увлечении, хотите вы сказать. Мимолетной фантазии.

– Что вы можете в этом понимать, никогда не любив?

Спорить я не стала. Какой смысл доказывать, что настоящая любовь всегда взаимна, потому что она невозможна без отношений и обоюдных обязательств? Еще и решит, что я с ним кокетничаю. Люция уже наверняка так и решила, судя по взгляду и поджатым губам.

– Любовь – прекрасное чувство, но оставим ее поэтам, – сказала она. – Алисия, берите корзину, и пойдемте, мы и без того потеряли много времени.

Все вокруг очень походило на улицы наших городов – там, где сохранилась дореволюционная застройка. Двух-, максимум – трехэтажные дома, лепнина на фасадах и вокруг окон, узкие улицы, по которым спешат люди. Вот разве что одеты не по-нашенски, да вместо машин – экипажи, бесцеремонно игнорирующие пешеходов. А так – те же сосредоточенные лица, обращенные к собственным заботам. То ли час праздных прогулок еще не наступил, то ли те, у кого было время на них, передвигались не пешком.

Но каким бы привычным ни выглядел город, я бы нипочем не догадалась, что лавка с большими окнами, занавешенными кисеей, – ломбард. Впрочем, я, наверное, не догадалась бы, и что это – лавка, разве что по окнам-витринам, ведь вывески на ней не было. Да и сам ростовщик на ростовщика не походил – впрочем, откуда бы мне знать, как он должен выглядеть? Фантазия рисовала мне кого-то вроде Скупого рыцаря, седого и сгорбленного, но меня встретил приятный мужчина средних лет.

– Пройдемте в комнату для посетителей, милая барышня, – предложил он, узнав, зачем мы пришли. – Денежные дела не терпят свидетелей. Вашим спутникам сейчас принесут чая и сласти, чтобы скрасить ожидание.

– Тетушка, – подумав, я не стала называть Люцию по имени. Мало ли, вдруг обращаться за займом для светской дамы – редкий позор, – помогите мне, пожалуйста. Айгор ведь не заскучает один?

Конечно, доверять ей безоговорочно не стоило, и оставался риск, что она в сговоре с этим человеком с профессионально поставленной улыбкой, но я слишком мало понимала местные правила, чтобы торговаться самой. До чего же неприятно чувствовать себя ребенком во взрослом мире!

– Вы мне не доверяете? – поднял бровь ростовщик.

Я хмыкнула про себя: когда с первых же слов заходит разговор о доверии, значит, тебя однозначно намереваются надуть.

– Ну что вы, просто милая моя племянница слишком юна и опасается показаться бестолковой, правда? – пришла мне на помощь Люция. – Конечно же, я помогу.

От меня не укрылось, что она не упомянула ни имени, ни титула. Значит, я правильно решила тоже их не называть. А еще было заметно, что соседка здесь не в первый раз – она не осматривалась, очень уверенно пошла вслед за хозяином, словно уже знала, куда нам идти.

Впрочем, а чему я удивляюсь? Откуда-то ведь она узнала, где принимает ростовщик. Я, например, с ходу бы и не вспомнила, есть ли в моем квартале ломбард.

Торговалась она тоже умело, подняв первоначальную цену процентов на тридцать.

– Спасибо, тетя Люция, – искренне поблагодарила я, когда мы снова вышли на улицу. – Вы мне очень помогли. Я бы хотела как-нибудь вас отблагодарить.

– Не стоит, – приторно улыбнулась она, и я поняла, что возвращать услугу мне придется, как это и водится, в самое неудобное время.

Впрочем, она в самом деле здорово мне помогла. И до дома подвезла, и лекцию о современной моде прочла, и этот поход на рынок… Надеюсь, долг не окажется неподъемным.

– Все-таки денежные дела – не для женского ума, – продолжала Люция. – Мне пришлось научиться в них разбираться, но с каким удовольствием я бы сбросила с шеи это ярмо.

Я с трудом удержалась, чтобы не покоситься на Айгора. Не знаю, сколько ему на самом деле, но выглядел он лет на двадцать пять. Вполне себе сознательный возраст, префронтальная кора3 уже созрела. Не то что у меня: вместо мозга одни гормоны в черепушке плещутся.

Занялся бы делом, глядишь, и некогда было бы о неразделенной любви вздыхать.

– Конечно, тяжело, когда много лет не на кого опереться, – осторожно заметила я.

К слову, о каких «нас» может идти речь при такой разнице в возрасте и социальном положении? Была ли у Айгора и Алисии вообще возможность общаться, чтобы появились «мы»? Едва ли в приюте девочкам беспрепятственно разрешали встречаться с посторонними мужчинами. Жаль, что напрямую об этом не спросишь.

– Очень тяжело, и я рада, что тебе это не грозит. Ксандер при всех его недостатках не из тех, кто позволит жене заниматься делами.

Вот уж обрадовала так обрадовала! Что ж, еще одна причина держаться подальше от драгоценного супруга. Впрочем, говорить об этом вслух я не стала. Люция тоже решила не развивать тему, дав мне возможность помолчать и оглядеться по сторонам.

Рынок, куда мы пришли, походил на наши. Лотки с товарами, только деревянные, а не бетонные, и тенты брезентовые или что-то вроде того, а не пластиковые. Громкие голоса торговцев – и, конечно же, у всех самое лучшее: «Ты только попробуй, красавица!»

Корзинка в моих руках потяжелела почти мгновенно – ведь дома вообще не было продуктов. Кстати, кроме того, что готовить, нужно еще и на чем готовить. Посуды в доме хватало, но…

– Тетя Люция, не подскажете, где можно заказать дрова или уголь? Сама я их не донесу.

– Зачем они тебе? – искренне изумилась соседка. – Камины топить еще долго не придется, а в кухонную плиту встроен артефакт. Помнится, ваша кухарка нашим слугам все уши прожужжала, что теперь не приходится таскать корзины с углем и можно поспать на полчаса дольше, потому что артефакт прогревает плиту намного быстрее.

– Я не знала этого, – выдала я часть правды. – Но если хвасталась кухарка, значит, артефакт можно активировать без магии?

– Что ты, нет, конечно! Вы держали бытового мага. Пьер любил хорошо поесть…

Да, папа любил хорошо поесть, а мама умела и любила готовить… Нет, не стану думать об этом! Мои родители живы, и это главное.

– …и мог себе это позволить. Мы тоже могли… когда-то. – Люция вздохнула.

Хорошо, что у меня тоже есть магия. Не придется оставаться голодной у волшебной плиты. Я не так хорошо готовлю, как мама, но себя накормить смогу.

Я перекинула с локтя на локоть тяжеленную корзину, размышляя, влезет ли туда еще что-нибудь и смогу ли я это донести до дома. Айгор уже увесился покупками матери, так что на него рассчитывать не приходилось. Почему тут не придумали магазинные тележки – корзинка оборвала мне все руки, а я ведь и половины нужного не купила!