Удача в подарок, неприятности в комплекте (СИ) - Мусникова Наталья Алексеевна

- Кто, барыня зарезанная? – нахмурилась Софья Витольдовна.

- Да не-е-е, Параня, - Глафира с чувством хорошо исполненного долга шмыгнула носом и преданно посмотрела на хозяек.

Софья Витольдовна повернулась к гостю столичному и выразительно вздёрнула бровь, мол, ну, как, сударь, берётесь ли за дело? Алексей понял, что отвертеться от службы не получится, дамы, подобные госпоже Абрамовой, отказов не терпели, к цели неслись почище танковой колонны, сметающей всё на своём пути.

- Сочту за честь оказать Вам любезность, сударыни, - Корсаров отвесил приличествующий моменту поклон и коротко кивнул служанке. – Веди на место… кхм, в дом, где убийство произошло.

Глафира сначала глазами хлопнула недогадливо, но заприметив недовольную гримасу барыни, поспешно кивнула, истово перекрестилась и бросилась к двери, бормоча и едва не свернув по пути столик:

- Следуйте за мной, барин, я Вас скорёхонько доведу, тут недалече.

- А, по-моему, не стоит всё же вмешивать столичного следователя в это дело, - упрямо повторила Лиза, вскинув голову и даже ножкой притопывая, - неправильно это. Наши следователи вполне в состоянии и самостоятельно разобраться.

- Наши, прости господи, следователи не в состоянии в собственных бумагах разобраться, - презрительно фыркнула Софья Витольдовна по-кошачьи щуря глаза, - куда уж им столь ответственное дело поручать. Нет, конечно, если ты хочешь, чтобы дядюшку Петра али его самого арестовали, тогда конечно…

- Тётушка!

- А коли нет, тогда пусть господин столичный за нашими сыскарями присмотрит. Ему не в тягость, им не во вред, делу на пользу. И не надо меня взором палить, я, чай, не горшок глиняный, в обжиге не нуждаюсь.

Алексей

Отец любил повторять, что на любую шею непременно отыщется хомут, и вот теперь я на личном опыте убедился в правильности этой пословицы. Нет, я, конечно, и из дома вышел, чтобы найти работу, но, три тысячи чертей, я даже не предполагал, что опять стану следователем, да ещё и в Российской империи! Ну, цыганочка, попадись мне только, я такое аутодафе устрою, вся инквизиция содрогнётся! А с другой стороны, чем я недоволен? Служба мне нравилась, детективы я с детства люблю, да и эпоха последнего русского императора привлекала. Так что получил я всё, о чём ранее мечтал, как говорится, получите и распишитесь, понять бы ещё, что мне теперь со счастием свалившимся делать.

Горничная не умолкала всю дорогу, вываливая на меня гору информации о покойной, её супруге, их племяннике, всех чадах и домочадцах, включая странниц и побирушек, коих от щедрот своих прикармливала внешне благополучная семья. Сведения, спору нет, весьма полезные, только уж больно их много, в таком изобилии важное смешивается с пустяком, теряется, оборачивается обманкой.

- Подожди, милая, не спеши, - я вскинул руку, чувствуя, что ещё немного и у меня разыграется самая настоящая мигрень, - я обязательно тебя подробно расспрошу, но чуть позже. Сначала мне нужно увидеть тело и осмотреть место преступления.

- Вас подождать, барин? – горничная уставилась на меня с собачьей преданностью.

Да боже упаси, дороги обратно в компании этой болтушки я точно не выдержу!

- Не стоит, милая, ступай. Когда ты понадобишься, я тебя позову.

Давай. Иди уже, дай мне немного с мыслями собраться.

Горничная присела, крутенько повернулась и исчезла так стремительно, что меня обдало ветерком. Вот шустрая, правильно про таких говорят: четыре дырки на одном месте разом вертит! Я покрутил головой, унимая звон в ушах и разминая шею, настраиваясь на служебный лад. Итак, согласно легенде, я следователь из Петербурга, здесь в отпуске по причине… по личной надобности, готов оказать следствию всесильную помощь. Не знаю, как здесь, а в моём времени таких доброхотов «очень любят», так и норовят при первом же удобном случае за дверь выставить, а то и по страницам «Камастуры» отправить. Ну да ничего, у меня бумаги серьёзные, с такими за дверь выкинуть не должны. Как-никак столичный следователь.

- Кто таков?! – окликнул меня внушительного вида городовой, решительно перекрывая дорогу. – По какой надобности?!

- Следователь Корсаров Алексей Михайлович, - я расправил плечи и окинул городового внимательным взглядом, внушительно добавив, - из Петербурга.

То, что меня приняли за проверяющего, стало понятно по тому, как стремительно переменился городовой, как почтительно вытянулся и с каким смирением осведомился, кто именно мне надобен. Кстати, хороший вопрос, можно подумать, я всё полицейское руководство знаю!

- Будь любезен, позови господина полицмейстера, - я покрутил в руках трость, вещицу для меня непривычную и здорово связывающую руки. И без неё никак нельзя, мода, чтоб её!

- Слушаюсь, Ваше выс-родие, - выпалил городовой и исчез в доме.

Ну что ж, пока есть время, осмотрим все подступы к дому, надеюсь, бравые стражи закона не все следы затоптали.

Увы, по земле словно стадо диких мустангов промчалось, всё было затоптано, даже на цветочной клумбе под окном какой-то умник отметился. Так, стоп, а что, если это следы убийцы? Я вскинул голову, прикидывая, из какого окошка могли выпрыгнуть в цветы. Ого, тут второй этаж на уровне нашего третьего, не ниже! Если бы преступник выпрыгивал из окошка, то подошвы ушли бы в землю значительно глубже, след был бы с две фаланги пальца, а тут… Я измерил глубину следа. Фаланга, даже меньше. Следовательно, неизвестный на клумбе стоял спокойно, хоть и долго, след неглубокий, но чёткий. Как пить дать, какой-нибудь городовой в цветы залез! На всякий случай я сравнил размер отпечатка со своим. Хм, а нога-то меньше, даже со скидкой на то, что в начале двадцатого века ноги мужчин тоже были меньше и изящнее. Выходит, тут стояла дама? Я присмотрелся к узору подошвы. Каблук есть, но это не показатель, у тех же городовых и даже слуг обувь тоже с каблуками. На правом следе у края рисунок стёрт, косолапит немного наша незнакомка. Интересно… Пожалуй, стоит следы зарисовать, тем более, что за господином полицмейстером, похоже, в Ярославль побежали. Или Кострому, а то и вообще до самой первопрестольной Москвы.

Я вытащил из саквояжа листок бумаги, благоразумно засунутый туда вместе с карандашом, и только приступил к рисованию, как за моей спиной раздалось сиплое дыхание, покашливание и робкое:

- Ваше выс-родие…

Вот же ж, как обычно, в самый неурочный час! Я прикрыл глаза, подавляя вспышку раздражения, повернулся, сунул городовому лист бумаги и карандаш, коротко приказав:

- Перерисуй эти следы, они могут пригодиться.

Краснолицый седоусый атлетического телосложения мужчина в добротном, но отнюдь не щегольском мундире недовольно повёл седой лохматой бровью:

- Что ж Вы, сударь, так городовыми-то командуете? Не отрекомендовались, бумаг никаких не представили, а уж поди-ка!

Вот чёрт, увлёкся. Ладно, придётся исправлять промах. Я вежливо поклонился:

- Корсаров Алексей Михайлович.

- Да уж знаю, - пробурчал незнакомец, - полковник Ягупов я, Аристарх Дмитриевич, полицмейстер нашего славного Семиозерска. А Вы к нам с проверкой прибыли?

Угу, так и вспомнишь нетленное: «К нам едет ревизор». Нет уж, роль Хлестакова мне никогда не нравилась, будем максимально честны. Я вежливо улыбнулся, даже скорее обозначил улыбку, чуть приподняв уголки губ:

- Никак нет, я тут в отпуске, если можно так сказать…

Полицмейстер усмехнулся, даже пальцем шутливо погрозил:

- И в краткий миг отдыха не оставляете дел служебных? Понимаю, очень хорошо Вас понимаю, Алексей Михайлович, сам такой же.

- Софья Витольдовна попросила помочь, - я развёл руками, - не мог отказать даме.

Аристарх Дмитриевич крякнул, провёл ладонью по шее и перешёл на заговорщицкий шёпот, опасливо оглянувшись по сторонам:

- Право слово, не для пересудов будь сказано, я Софье Витольдовне и сам отказать не смею, чем она частенько и пользуется, мда-с. Весьма решительного нрава сударыня, а Вы ей, простите, кто будете?