Спецотдел. Ведьма на службе (СИ) - Медея Душицина
В машине наступила тишина. Ник косился на меня, проверяя мое выражение лица. Но я была спокойна. Получилось не разозлиться! Отлично!
– Ого… – выдохнул напарник.
– Да… – протянула я. – Самое настоящее «ого». Я думала, что мама будет всю жизнь терпеть и унижать тем самым себя. Но нас спасла вторая квартира, куда мы батю сплавили.
– А он что?
– Не знаю. Он нас не навещает.
– Почему? Обычно такие люди… – Ник запнулся. – Прости.
– Да, обычно такие люди ломятся в квартиры бывших жен. Но я запутала ему дорогу в наше жилье.
Брови напарника приподнялись.
– Ритуал сделала на закрытие дороги, – пояснила я.
– Ты и такое можешь?
– Захочешь спокойно жить – научишься. Но на самом деле, из ритуалов я только и делала, что защиты… И этот единственный такой необычный. Было довольно тяжело его придумывать, хоть и впоследствии он получился очень простой.
– И каким ты его сделала?
– Рассказывать нельзя. Могу только ответить, что запутала я дорогу батечке с помощью нитки. Обычной льняной нитки.
– Магия…
– Самая настоящая!
– Кто ж знал, что она существует?
Я повернула лицо к напарнику:
– То есть до встречи со мной ты не верил?
Он кивнул:
– Не верил, но мой прошлый начальник обращался к какой-то своей ведьме. Я думал, она его дурит и просто все угадывает. Даже не подозревал, что вскоре моя жизнь изменится, и меня переведут в главное управление МВД, да еще и в спецотдел, где мне придется работать с ведьмой. И я даже не подозревал, что эта ведьма такая молодая. И что она станет моей напарницей.
– Ты разочарован? – поинтересовалась я.
Ник пожал плечами. Мне это не понравилось. То есть его не устраивает моя кандидатура в напарники? Просыпающиеся эмоции не хотели укладываться спать. Обида, не смотря на мои попытки ее подавить, росла. Я начала часто дышать.
– Тебе плохо?
– Плохо будет тебе, если я не успокоюсь, – выдала я и вновь занялась дыханием.
– В чем дело?
– Ты еще спрашиваешь?
Его глаза выглядели очень недоуменными. От этого обида загорелась с новой силой. Он не понимает?! Сказал такую гадость, и не понимает! Так, Ада, успокойся… Успокойся! Ты же не хочешь, чтобы он слег в больницу, да?
Аутотренинг и дыхание вообще не помогали. Столько лет стараний, столько лет медитаций насмарку! Какой-то едва знакомый парень сказал, что не знает, разочарован ли он, что я досталась ему в напарники, и я так взорвалась. Невероятно!
– Я не понимаю, Ада.
– Лучше замолчи, – прошипела я, чувствуя, как помимо обиды просыпается злость.
– Скажи мне. Я не пойму, если не скажешь.
Я выдохнула, сжав в ладонях кожаную ткань юбки.
– Ты сказал, что не знаешь, разочарован ли, что я досталась тебе в напарники.
– Я такого не говорил! – попытался откреститься Ник.
– А что значит это движение?! – я пожала плечами, как недавно это сделал он.
Никита сразу замолчал. Понятно, сказать то нечего, ибо я права. Я отвернулась к окну, лишь бы не глядеть на него и не злиться еще больше. Может, пронесет, и ему не прилетит от высших сил?
– Ада, послушай, я не это имел ввиду, – «очнулся» напарник.
Я молчала. Ну а что еще скажу? Могу только язвительный комментарий или проклятье какое.
– Этим движением я хотел показать, что не думал о том, разочарован ли я. По-моему, я не разочарован, так как мне с тобой находиться комфортно, что бывает редко с людьми, особенно незнакомыми. Хотел сказать, что время покажет, буду я разочарован или нет, потому что мы с тобой работаем всего первый день. Я не хотел тебя обидеть, извини.
Не поверила своим ощущениям – эмоции стали медленно укладываться! Обычно я так быстро не «загоралась» и уж тем более так быстро не успокаивалась. Повернулась к Нику. Его глаза смотрели на меня виновато. И я чувствовала, что ему правда жаль. Он не притворяется.
– Почему ты все это сразу не сказал? Почему надо было по-дурацки пожимать плечами?
Сзади посигналили. Ник чертыхнулся и двинулся вперед.
– Я не люблю разговоров, – признался он, догнав впереди стоящую машину. – И мне без разницы, как меня поймут люди. Если мне не хочется говорить – я не говорю. Неважно, начнут ли меня после этого ненавидеть.
Меня его признание не порадовало. Я скривилась. Мне как раз нужно было от людей, чтобы они были со мной максимально искренны и честны. Мне важно, чтобы не было недомолвок. Именно это я ему и сообщила. И потом припечатала для увесистости моих слов:
– Если я выйду на эмоции, это опасно для того, кто меня на них вывел. Так что ради твоей же безопасности тебе лучше от меня ничего не умалчивать.
«Хотя мне очень неприятно, что ты равнодушен к моему мнению, касательно тебя», – подумала, но не произнесла вслух. Очень странно, что я вообще к нему стала относиться как к другу сразу. Обычно я ни с кем не могу подружиться и моя единственная подруга – это Маруся.
– Я тебя услышал.
Какая же раздражающая эта фраза. Но я лишь натянуто улыбнулась. Благо, эмоции не проснулись заново. И чтобы так было и дальше, я схватила телефон и настрочила Мусе в скрайбере сообщение о том, как я поругалась с Ником. Она ответила кратко: «Очень странно, это на тебя не похоже». Я и без нее это знала. Чтобы меня разозлить и уж тем более обидеть, надо было сильно постараться!
До управления мы ехали молча. Я обдумывала свои ощущения, свое поведение, мне не свойственное. А уж о чем размышлял Ник мне неведомо. Мысли я читать не умела. И хорошо! Мне и моих мыслей много. Даже занимаясь медитациями, мне не удалось
