Тэсса на краю земли - Тата Алатова
Тэсса относилась к правилам движения равнодушно, и это тоже восхитило Фрэнка.
— Как там этот… твой нервный? — откашлявшись, спросил он. Фрэнк редко испытывал желание поговорить, но вся эта пастораль вокруг настраивала на сентиментальный лад.
Странно, что по пути сюда он этого не замечал. Просто пялился на дорожное полотно, а не по сторонам.
— Холли Лонгли? Поломался, — ответила она равнодушно. — Жаль.
Это удивило Фрэнка. Ему-то казалось, что Тэссу давно должна перестать задевать чужая неприязнь. Инквизиторов никто не любил — они считались падальщиками. Полезными, но мерзкими.
— Ты расстроилась? — уточнил он недоверчиво. — Из-за этого?..
— Расстроилась, — согласилась Тэсса. — Придется выпустить его на волю.
— Эй, ты же посадила его под арест на три месяца!
— И ты первым возбухнул, что это незаконно… Однако в таком состоянии он совершенно бесполезен и даже вреден. Боюсь представить, что будет излучать его картина, нарисуй он ее сейчас. Нет уж, — Тэсса поморщилась, — мне и собственных кошмаров хватает. Не будем усугублять.
Про кошмары Фрэнк знал все.
— Как тебя, такую мелкую, вообще занесло в инквизиторы? — поинтересовался он.
— Как всех, — пожала плечами Тэсса, — на профориентации в старших классах. Потом специализированный колледж, и понеслось. Семья тут же отказалась от меня, только бабушка еще несколько раз приезжала. Дочь-инквизитор в семье школьных учителей. Позорище!
— Несправедливо, — оценил Фрэнк. — Ты же не могла отказаться, не было у тебя такой возможности.
— Не было, — задумчиво отозвалась она, — но я и не собиралась отказываться. В пятнадцать мне казалось это таким героическим — спасать мир от разных тварей, защищать людей. А тут еще и родители против. Словом, — Тэсса хмыкнула, — я считала себя очень крутой девицей.
— А теперь?
— А теперь я еще круче, целый шериф!
Фрэнк усмехнулся.
Они проехали стоявшую возле самой дороги ферму. На солнце плескались развешанные во дворе простыни, и Фрэнк вдруг от души зевнул, подумав о том, что тысячу лет ему не было так хорошо.
Так безопасно.
Проснулся он от громкого автомобильного гудка.
Вздрогнул.
Поспешно огляделся.
Длинный линкольн пытался втиснуться в узкий переулок, со всех сторон нависали серые двухэтажные домики, так тесно прилипшие друг к другу, что казались единой стеной.
— Где мы? — хрипло спросил Фрэнк.
— В Ньюлине, — Тэсса еще раз яростно просигналила, сгоняя с дороги автомобиль с надписью «Самая свежая рыба».
Фрэнку помнилось, что собирались они в Эксетер, а Ньюлин находился чуть в стороне. Но он снова не стал задавать никаких вопросов — ему было, в общем, все равно, куда ехать.
Пробравшись сквозь переулок, они вдруг выехали к морю, и Тэсса набрала скорость, заставляя катафалк резво нестись по набережной. Возле рынка она резко притормозила, они синхронно качнулись вперед, а потом Тэсса вышла из машины, и Фрэнк поспешил за ней.
— Тэсса Тарлтон, — прогрохотал громкий голос, и огромный мужчина, подбоченившись, выпрямился над лотками с рыбой. — Ты бы еще на вертолете прилетела. Что это, мать твою, за катафалк?
— Это и есть катафалк, — крикнула она в ответ, открыла вместительный багажник, и Фрэнк испугался, что сейчас он увидит гроб. Но дела обстояли еще хуже: в машине стояли прозрачные контейнеры с обложенной льдом рыбой, ящики с овощами, какая-то зелень и деревянные подносы с кексами.
Тэсса подхватила несколько ящиков и легко потащила к лоткам.
Фрэнк знал, что не надо ей помогать и что она сильнее его, но едва не рванул, чтобы забрать у нее эти ящики.
Вместо этого он взял корзину ровной, крупной и удивительно аппетитной моркови.
— Как там малыш Сэмми? — весело спросил здоровяк, принимая товар.
— Сэммуэль Вуттон, — сказала Тэсса для Фрэнка. — Однажды он психанул, уехал из Ньюлина и основал Нью-Ньюлин. Дедушка нашей Мэри Лу, это которая вчера кормила тебя тыквенным пирогом, Сэму семьдесят восемь лет, и он собирается открыть в деревне устричную ферму.
— Да ладно, — восхитился здоровяк.
— Камила Фрост, как ты понимаешь, против. Она вообще против всего.
Камила — эта та неприятная дамочка из газеты, которая наговорила гадостей про Фанни, сообразил Фрэнк.
— Божечки, — здоровяк с таким восторгом уставился на морковь, будто готов был перецеловать каждую. — Только у Бренды растут такие идеальные овощи!
Бренда — это чокнутая старуха с зомби-курицами.
Нет, Фрэнк не выживет среди этих сумасшедших.
На всю деревню ни одного нормального человека.
От запаха выпечки у него даже голова закружилась — таким голодным он себя ощутил.
— Терпи, — не глядя на него, сказала Тэсса. Она сосредоточенно считала выручку. — Скоро позавтракаем.
— Кто это? — вдруг заинтересовался здоровяк. — Новый житель вашей психушки?
Тэсса подняла голову от пачки купюр и дала ему щелбан.
Глаза у здоровяка стали круглыми и жалобными.
— Как мэр деревни Нью-Ньюлин я осуждаю подобные высказывания, — рявкнула она.
— Ты совсем обалдела? — возмутился здоровяк, потирая лоб, и Фрэнк опять поразился тому, что люди не ощущают исходящей от Тэссы опасности. — Звезданулась из-за того, что вас настоящая звезда навестила?
— Кто? — рассеянно переспросила она, пряча деньги в бумажник.
— Холли Лонгли! Самый модный художник десятилетия!
— Ты что, Барти, любитель искусств? — прищурилась Тэсса.
Здоровяк стал еще крупнее, поскольку раздулся от гордости.
— Холли — кумир нашего города, — провозгласил он, — ведь он внук того самого Уолтера Лонгли, который прославил Ньюлин на весь мир. Постимпрессионизм, понимать надо.
Лицо у Тэссы стало таким изумленным, как будто одна из рыбин начала читать сонеты Шекспира:
— Подожди, ты-то откуда знаешь, что Холли Лонгли в Нью-Ньюлине?
— Так Фанни у себя в соцсетях сто фотографий уже выложила, — и здоровяк с готовностью сунул ей под нос телефон. Внимательно следя, чтобы не столкнуться с ним взглядами, Фрэнк подошел ближе и тоже уставился на экран.
— Вот, — сказал здоровяк, — ваша Фанни, правильно? Она всегда приезжает с Кевином. Стало быть, Холли в Нью-Ньюлине. Логика!
На фото действительно была Фанни в обнимку с немного напуганным художником.
На другом снимке совершенно свежий и жизнерадостный Холли Лонгли смеялся под дождем на каменистом берегу. Волны взмывали выше его головы, и белая пена грозилась вот-вот поглотить его. Надпись гласила: «И сказал Холли Лонгли, что вчера он встретил чудовище, и оно заворожило его. Если он погрузится во зло, то сможет ли понять добро?»
— Мудак, — неожиданно для себя выплюнул Фрэнк.
— Гений! — сурово поправил его здоровяк и обидчиво отнял телефон.
Вырулив с рынка, Тэсса едва не снесла столб, проскочила по встречке и рванула по дороге, которая пролегала вдоль моря. Фрэнка ослепила сияющая водная гладь, мерцающая под пылающим солнцем.
Желудок сводило от голода:
