Сводный Альфа - Марго Лаванда
– Эрика? – вдруг слышу над собой знакомый голос. – Что ты тут делаешь?
Сажусь резко, оглядываясь по сторонам. Солнце в закате. Кажется, я всего на минуту закрыла глаза, а на самом деле? Кел? Почему, когда я просыпаюсь, он оказывается возле меня? И так второй день подряд…
– Я… уснула, – говорю смущенно.
– Это я вижу. Странное место ты выбрала для сна.
– Что тебе надо? – говорю слишком резко. Просто потому, что не знаю, как вести себя.
– Ничего. Я немного испугался, увидев, как ты валяешься в траве.
– Ты? Испугался? Серьезно?
Понимаю, что веду себя как стерва, аж самой противно.
В глубине глаз Кела вспыхивает и тут же гаснет золотистый огонь. Не успеваю понять, что это, злость на меня или показалось, как огонь исчезает и на лице сводного брата появляется маска бесстрастности. Но вдруг понимаю, что ощущаю гнев, который Кел прячет, каждой клеточкой тела. От наступившей тишины у меня звенит в ушах. Почему теперь меня мучает чувство вины? С изумлением отмечаю, что достаточно одного его взгляда, чтобы я почувствовала себя виноватой.
Меня обдает с ног до головы болезненным жаром. Да что же это со мной, а? У меня такое ощущение, что сводный мне послан только для того, чтобы причинять мучения.
– Я не планировала здесь спать… – произношу зачем-то.
– Пойдем в дом, Эрика. Здесь и правда спать не стоит, – Кел окидывает меня холодным мрачным взглядом.
Спорить совсем не хочется, и я послушно бреду за ним.
Кел открывает мне дверь особняка. Чтобы войти, мне надо поравняться с ним, пройти совсем близко от него… У меня сбивается дыхание.
В холле сразу видим записку. Слуги сегодня ушли пораньше, отец с мамой задерживаются из-за свадебных приготовлений. Боже, со всеми своими переживаниями я совсем забыла, что свадьба близко. Время так летит… Испытываю чувство вины, что совсем отдалилась от мамы. Сначала были обида и нежелание делить ее с кем бы то ни было. А потом – противостояние со сводным. Который сейчас позади меня, дышит в спину, наверное тоже читая записку. Впрочем, она адресована нам обоим, поэтому он имеет на это полное право. Вот только меня смущает его глубокое дыхание за спиной. И то, как шумно несколько раз Кел втягивает в себя воздух, словно нюхая меня. Ужасно переживаю, вдруг я вспотела? Воняющая неприятно сестренка – вот и повод для насмешки.
От длинной паузы у меня пересыхает в горле, рука с запиской начинает дрожать. Кладу ее обратно на высокий столик и направляюсь на кухню. Пить хочется нестерпимо.
Наливаю стакан воды, делаю небольшой глоток. Кел появляется в дверях кухни. Неожиданно, совсем как в тот раз, когда застал меня сплетничающей о нем. Стыдобища. Ну вот, вспомнила – и теперь краснею. Снова делаю глоток и понимаю, что Кел неотрывно смотрит на мои губы, на которых осталось несколько блестящих капелек. Опускаю стакан, рука дрожит еще сильнее. Господи, я как заправский алкоголик. И ведь Кел все видит, понимает, стыдно-то как!
Снова подношу бокал ко рту. Теперь Кел смотрит чуть ниже… на мою грудь. Материя рубашки натягивается, открывая его взору часть моей обнаженной груди, не скрытой бюстгальтером… Сердце начинает биться учащенно. Соски становятся твердыми, острыми и начинают ныть.
– Что это такое, Эрика? – вдруг, в одну секунду, все меняется. Кел страшно зол, он рычит на меня, встретившись с ним взглядом, вижу в глубине его глаз жгучий гнев.
Что он имеет в виду? Зол из-за моей реакции на него. Как же стыдно, я сквозь землю провалиться готова.
Он неожиданно берет меня за запястье, поднимает мою руку, разглядывает ее. Он касается меня совсем не больно, хотя, увидев его состояние – глаза чуть ли не кровью налиты, я ожидаю боли. Наверное, из-за стычки с Заном… Он был сегодня тоже зол и поэтому причинил мне боль. Но с Келом всегда по-другому. Он едва касается моей руки, при том что его просто трясет от ярости.
– Кто это сделал? – рычит он. Не знаю, что со мной, наверное, оптический обман зрения, но я готова поклясться, что заметила на секунду у него во рту клыки!
Кел показывает на синяки, оставленные Заном.
– Кто это сделал тебе, Эрика?
Голос низкий, хриплый и настолько пугающе-агрессивный, что от накала эмоций чувствую, как комната начинает кружиться перед глазами.
* * *
Пауза между нами становится тяжелой и давит на нервы. Чувствую, что нахожусь на пределе. Между мной и Келом словно пробегают невидимые грозовые искры. Не понимаю, чего он хочет от меня. Голова кружится, горло сдавливает спазм, так что и слова не выдавить. Смотрю в расширенные зрачки Кела, на раздувающиеся от гнева ноздри… Вдруг приходит странное осознание – мои эмоции вызваны не страхом. А непостижимыми чувствами, которые мой сводный брат заставляет испытывать к себе.
– О-т-пусти… Пож-жалуйста, – прошу заикающимся дрожащим голосом. Но стальная хватка на запястье не ослабевает.
– Кто оставил эти отметины? – продолжает грозно вопрошать Кел.
– Ник-то! Я сама, случайно! Это всего лишь синяки. Ударилась где-то.
Жалкая ложь, но это все, что приходит мне в голову. Почему-то я уверена, что нельзя называть имя Зана. Иначе ему будет грозить страшная опасность. Не знаю, откуда берется эта уверенность…
– Ты мне лжешь, – сужает глаза Кел. – Кого так рьяно защищаешь? Кого-то, кто дорог тебе, несомненно.
– Ты меня пугаешь!
– Вижу.
Это слово он выплевывает с горечью. Словно его задевает мое отношение. Но ведь именно к этому он стремился с самого начала, разве нет? Запугать меня. Свести с ума, дезориентировать. И сейчас занят этим. Играет. Издевается. Пугает.
Почему я не могу дать ему отпор? Резко вырываю руку, сразу почувствовав облегчение, несмотря на боль. «Всего-то еще один синяк», – думаю с горечью, растирая запястье. Направляюсь к двери.
– Мы не закончили разговор, – ледяной тон Кела заставляет остановиться.
– Я – закончила.
Но он не дает мне уйти, догоняет и прижимает к двери.
– Отпусти немедленно!
Его взгляд прожигает, мне настолько не по себе, что отворачиваю лицо. Но Кел берет меня за подбородок и, хотя сжимает его мягко, заставляет повернуть лицо обратно.
– Ты ведешь себя как дикарка. Почему мне так сложно с тобой?
Нашел что спрашивать! Я бы и сама хотела знать, откуда у меня такая реакция на него! Мне тоже с ним сложно, очень. Вновь отворачиваю голову. Тело пульсирует от нестерпимого жара. Как же трудно дышать. Чувствую, как затылке приподнялись волоски.
– Посмотри на меня, Эрика.
Вопреки
