Захватчица - Салма Кальк
Да и потом тоже ещё думал.
* * *
Тея бежала и думала – куда деться, чтоб не нашли. Идти в свою кладовку через кучу народу, чтоб все видели её лицо – нет уж, нужно сначала в себя прийти. А то сейчас её тронь – и она вместо ответочки заревёт, только ещё не хватало! Конечно, в последние дни уже не докапываются почем зря, как поначалу, а просто задирают по дружбе, как все люди, но – сейчас не до того.
Да блин же горелый, можно подумать, её раньше мужики не посылали! Случалось, что уж. И концом света никогда не было, просто, ну, потому что какой это конец света? Просто вы, ну, не сошлись, и всё. Во взглядах, в понятиях, в запахах… ещё там в чём-то. Растереть и забыть. Не было, примерещилось. Бой был, Хранитель этот дурацкий был, а всё остальное – примерещилось. Тейка, забудь.
Она добрела до глухой стены медпункта, в котором никого уже не было, и свет не горел. Вот и славненько, никто не найдёт. Села там прямо в песок у стены, ещё не остывший до конца после жаркого дня, и заревела. Потому что… в общем, потому что.
А она-то, понимаешь ли, расстаралась для него – прямо папе позвонила и попросила поискать инфу и контакты. Папа даже возрадовался сначала – подумал, это она для себя, решила, наконец, серьёзно заняться своим юношеским увлечением. Ну да, она всегда любила античность, и папа возил её по всяким таким местам, пока маленькая была, и даже когда в Академию поступила, ещё возил. И рассказывал всякое, чего ни в каком учебнике не напишут, потому что не знают. И ещё в учебниках же общее, а он рассказывал – детали. Тея даже не задумывалась о том, откуда он те детали знал… а он ведь именно знал, а не додумывал, опираясь на свои академические знания. И у него в анамнезе не зря не только Академия всевозможными способами, но и докторская по античной истории в обычном университете, и лекции он там читает на соответствующей кафедре.
Но Тея папу обломила – нет, она не себе, она для командира. И рассказала, что с ними произошло – про того Хранителя. Папа прямо завибрировал весь, и очень просил – если с ней ещё такое случится, всё-всё запоминать, и потом ему рассказывать, очень уж интересно. И к просьбе её отнёсся необыкновенно серьёзно, буквально на следующий день подогнал ей немалый список контактов с уточнениями – кого и о чём спрашивать. И она всё это в клювике притащила Горе. А он…
А он – в данный момент её командир. И вовсе не обязан ей ничем, кроме обычной благодарности, да и то – если подумать. Вот посиди и поразмысли, короче.
О нет, она не пойдёт никого завоёвывать и ничего доказывать. Дел у неё других нет, можно подумать. И мстить тоже не будет. Не станет насылать чесотку и подбрасывать жуков в штаны. В двадцать лет бы так и сделала, потому что нельзя так с ней, распрекрасной. А в тридцать один – не будет.
Ещё был бы просто мужик, а то командир – Тея видела, что на нём и его спокойной уверенности здесь очень многое держится. Прямо вот очень-очень многое. И если он будет вместо своих повседневных дел бороться с магической чесоткой или ещё какой другой хренью – лучше не представлять, короче, что тут будет. Не помрём, ясен перец, но и не порадуемся.
Но… но… он же такой клёвый…
Тея попыталась разложить на составляющие это своё внезапное «такой клёвый» - а что оно вообще имеет под собой? Ну чем он круче любого другого мужика здесь или в Легионе?
Так, здесь круче по определению. И не только потому, что командир, а ещё и потому, что правда знает-умеет больше всех, и маг самый крутой из здешних. Круче ли кого-то из них троих – Тея не думала, и думать не хотела. Но судя по тому, как и что он делал на тренировках и в бою – до фига он может. Когда она только ртом воздух хватала от боли в отдачу, он был спокоен, как танк, и просто делал всё, что нужно, а ему, наверное, тоже пришлось несладко. Он всегда знает ответ на любой вопрос по базе, ну или знает, у кого спросить, что тоже хорошо. Он лично пинает, если кто косячит, но и лично тащит спать, если ты упал от усталости неподалёку от него, и лично кормит, если у тебя нет сил поесть. И не только с Теей такое было, она видела – с другими тоже. И он прямо так и сказал начальству, когда то приезжало на переговоры – это мои люди, я про них всё знаю, и если где что не так – то с меня и спрашивайте, а с ними я потом сам разберусь.
И разбирался – Тейкина рука ещё хранила воспоминание о мозоли, которую она заработала на чистке овощей после памятного эпизода со штанами. Ну не умеет она чистить овощи, извиняйте. Ей обычно это без надобности.
И это он с ней ещё по-доброму обошёлся, кому-то, говорят, за крупный косяк рожу чистил собственноручно и без свидетелей. Но слухами же земля полнится, особенно – про начальников. Про Жанно тоже всякое рассказывают, и не всегда правду.
Ох, может и лучше, что он её бортанул, потому что здесь все на виду, и ничего не скроешь?
Но как же обидно-то, правда ведь? Ну, мог бы как-нибудь иначе сказать, да?
Слёзы снова потекли сами, и наверное, Тея долго бы ещё хлюпала носом, если бы из-за домика медпункта не принесло Рыжего.
Рыжего звали Годфри. У него не было родителей – только дядья, братья матери. Его хотелось усыновить – эту лохматую рыжую башку. После нескольких лет совсем другой эпизодической связи, ага. Впрочем, Тея знала, с кем он сейчас перезванивается или переписывается, а то и магической связью общается, и ничего плохого для Рыжего в этой девочке она не видела.
- Тейка, ты чего? Мы тебя обыскались!
А если бы пролезла в домик и постель командира, тоже обыскались бы и нашли? Блин!
Он что, был кругом прав?
- Ну куда б я с базы делась, сам подумай, - ворчливо отозвалась Тея.
- А чего ревёшь? Кто обидел? Ты только скажи, я вломлю.
Ох, да, вломишь
