Дракон в свете луны - Ксения Хан
В голубое небо от крыши текла, закручиваясь в полукольца, тонкая струйка дыма.
– Это храм, – заключила Йонг вслух. Ли Хон улыбнулся.
– По крайней мере, пытается им быть. Хочешь войти?
– Это запрещено! – тут же ощетинился Чунсок и даже выступил перед Йонг, отрезая ей путь к дверям храма. Она окинула стражника сердитым взглядом. Ну и упрямец, чем она ему насолила?
– К сожалению, он прав, – согласился Ли Хон. – Лан не любит чужаков, и мы пришли к ней без приглашения.
– К ней?
– Однажды она вытолкала меня за дверь вонючей метлой, – закивал принц. – Я чуть не переломал себе все кости, пока летел с холма в лагерь. Лан никого не пускает в свой храм просто так, настоящая мудан[22]. Подозреваю, что её имя пишется вовсе не иероглифом «мир»[23] – там точно есть «зло» или «дьявол».
– Или «тхэджагви»[24], – неожиданно добавил Чунсок. Йонг и Ли Хон посмотрели на него с одинаковым изумлением, и он спешно натянул на лицо прежнюю маску хмурого безразличия.
– В любом случае, – с заметной паузой продолжил принц, – в храм тебе не дадут и шагу ступить, пусть ты и юджон-ёнг.
Йонг обошла храм по периметру, держась на расстоянии от его стен, и вернулась к принцу и Чунсоку.
– А она фанатка драконов, – сказала Йонг. Ли Хон и Чунсок переглянулись и одинаково пожали плечами.
– Фанат-ка? – переспросил Ли Хон с сомнением. Йонг кивнула.
– Ага. Тащится по драконам, все стены ими расписала. – Она повернулась к принцу, заметила его недоумевающий взгляд. – Ох, ну с ума сходит. Влюблена в них.
– А-а… – сообразил наконец его высочество. – Нет, вовсе нет. Сомневаюсь, что Лан способна испытывать человеческие эмоции хоть к кому-то из людей.
– А я не про людей говорила, – возразила Йонг, склоняя голову, чтобы лучше рассмотреть изображение змееподобного существа на храмовых дверях и ставнях. Вырезанные на двух столбах силуэты птицы были аккуратными и тонкими, а ещё старыми, затёртыми от времени, а вот чёрные рисунки дракона выглядели свежими – с потёками краски от широкой кисти, которой водили по дереву второпях.
– Обычно Лан отводят шатёр в лагере, – пояснил Ли Хон, видя интерес Йонг, – но в этот раз нам повезло оказаться у храма Огня, и она его обновила. Ну, как могла.
Храм Огня, значит. Потому тут весь склон выжжен, саркастично решила Йонг, осматриваясь.
С того места, где она стояла, лагерь просматривался как на ладони: окружённый небольшими постройками главный дом, большой пустырь у лесной дуги, за которой текла река. То тут, то там на земле попадались чёрные мазки, будто тот, кто разрисовывал двери храма, провёл и по вытоптанной почве широкой кистью. Как и говорил Нагиль, лагерь был хорошо скрыт от чужих глаз – если, конечно, японцы не намеревались напасть со стороны гор, верхушки которых украшали снежные шапки.
Сейчас, возвышаясь на склоне над маленькими фигурками стражников в лагере, выстроившихся в шеренги на пустыре, наблюдая, как солнце выкатывается на небо из-за серо-розовых низких облаков на востоке, которые в полночь проливались дождём, а теперь испарялись в нагревающемся воздухе, Йонг чувствовала себя оторванной от собственного тела. Казался почти неправильным тот факт, что вот-вот она вернётся в свой мир через загадочную чёрную дыру – которую потом обязательно исследует со своей стороны! – и снова станет собой, сотрудницей космического института, подругой, коллегой, дочерью… в мире, где об Имджинской войне знают из книжек, а стоящий рядом с Йонг Ли Хон не запомнился потомкам.
И где нет никаких драконов.
Неприятно тянуло в груди, а потом очередной глубокий вдох оборвал это чувство – будто порвалась невидимая нить, о которой Йонг и не подозревала.
– Нам пора возвращаться, – сказал Чунсок недовольным тоном – точно с нетерпением отсчитывал про себя минуты, проведённые ими на склоне у закрытых дверей храма. Ли Хон покивал, воровато осматриваясь, и позвал Йонг.
– Точно, давайте не будем попадаться на глаза Лан. Скоро вернётся Нагиль.
«И я покину это место и это время», – мысленно договорила Йонг и последовала за принцем и бурчащим о духах стражником вниз со склона.
Они спустились по тропе обратно в лагерь; Йонг наблюдала со стороны, как воины, одетые в одинаковые чёрные чонбоки с зелёными тонджонами, оттачивают взмахи меча под ритмичные удары барабана и рычащие приказы стоящего во главе шеренг человека, такого же воина.
– И и Ци, – объяснил замершей Йонг Ли Хон. Он встал рядом с ней, заложил руки за спину и продолжил, растягивая звуки: – Энергия и Намерение. Победа внутреннего над физическим. Ты знаешь, это довольно сложная техника, если…
– Юджон-ёнг не обязательно это знать, – тихо сказал за спиной принца Чунсок, и, обернувшись, Йонг заметила, как покраснели его скулы. Ему не должны теперь рот зашить за подобное обращение к королевскому отпрыску? Но Ли Хон принял его слова к сведению и даже не стал возражать.
– Пойдём в дом, – кивнул он, – дождёмся Нагиля с Дочерьми, и тогда…
Ждать пришлось недолго: со стороны леса раздался свист, главные ворота лагеря распахнулись, и Нагиль ворвался во двор, держа наготове меч. Капитан осмотрелся, заметил Йонг рядом с принцем и побежал к ней. Она невольно отшатнулась, когда он замер в полуметре от неё: весь в пыли, волосы всклокочены, тяжело дышит.
– Что слу…
– Вам надо переодеться, – выдохнул Нагиль. – Сейчас же.
Едва он договорил, блузка на Йонг начала тлеть, будто её подожгли изнутри, и нити на рукавах поползли вдоль рук и ног.
5
– Что происх… – Йонг взглянула на расползающиеся рукава и подавилась воздухом. На истрёпанных брюках тоже расцветали тёмные пятна – как бумага, попавшая в костёр, одежда на ней пошла лоскутами, таяла прямо на глазах, превращаясь сперва в пепел, а потом исчезая в воздухе.
Нагиль бросил меч Чунсоку, кинул за спину: «Дарым, найди ей ханбок!» – и схватил Йонг за запястье, уже освободившееся от блузки.
– Идите за мной, – почти прорычал он и потянул Йонг в сторону постройки рядом с большим гостевым домом.
– Что это… почему… – лепетала Йонг, спотыкаясь на каждом шагу. Нагиль протащил её мимо подоспевших лучниц; одна открыла перед ним дверь постройки, в которую Йонг просто втолкнули.
– Дарым даст вам одежду, – сказал Нагиль, – будьте благоразумны и не кричите, пожалуйста.
Йонг и не собиралась кричать, её всю сковал шок, запечатал рот: рукава на блузке отвалились с тихим шорохом и истлели, не достигнув земли, пуговицы лопнули, с плеч потекла ткань. Йонг ухватилась было за остатки одежды на
