Идеальный рецепт на Новый Год (СИ) - Блик Саша

— Ты! — рассмеялась я.

— Да иди ты!

Слушая, как возмущённое сопение подруги постепенно сменяется удивлённым молчанием, я улыбалась. Да, такого Лера точно не ожидала.

— Подожди… Это Серёжа, что ли? — И так обиженно её голос прозвучал, что я не выдержала — прыснула от смеха.

— А ты его не узнала, да?

— Не узнала… — её голос звучал совершенно растерянно. — Он так изменился. Я же его со школы не видела.

— Да, я тоже, — кивнула я. — А несколько лет назад мы по работе встретились.

— Несколько лет? — раздалось из трубки, и я всерьёз испугалась за свой динамик. — И когда ты собиралась мне сказать, что несуразный мальчик, который бегал за тобой в школе, превратился в такого горячего парня, что хоть блинчики жарь?

Я поморщилась.

— И вовсе он за мной не бегал.

— Ой, да брось! Он от тебя ни на шаг не отходил!

— Мы дружили…

— Конечно. Дружили они, — фыркнула подруга. — Я тебе так скажу. Я бы на твоём месте прямо сейчас брала быка за рога и тащила его в постель.

Ну, началось. По мнению Лерочки, в постель стоило тащить всех, кто тебе нравится — чем быстрее, тем лучше, пока не опомнились. Кто только на моей памяти не становился жертвой её сексуальности, и мне она старательно пыталась привить то же подход. Впрочем, почему-то на этот раз мысль про постель не вызывала у меня столь же стойкого отторжения, как обычно. Возможно потому, что она выглядела более заманчивой, чем перспектива несколько часов копаться в коробках в обледеневшем доме.

— Прямо сейчас не могу, — вздохнула я. — Я в электричке, а он на работе.

— Ну, тогда вечером, — легкомысленно согласилась подруга. — Секс на Новый Год самый острый.

Я прикрыла глаза, подумав, что секс на Новый Год мне предстоит в лучшем случае с Оливье. В том смысле, что мозг мне этот салат любит уже с утра. Короче, не праздник, а сплошное разочарование.

— Я подумаю, — вздохнула я.

— Не думать надо, а действовать…

— Мне пора, — прервала я подругу. — Нужно кое-что сделать.

Лера притихла. Явно поджала губы, как она обычно это делала, когда я отмахивалась от непрошенных советов. Наконец, в трубке прозвучало:

— Ладно. Не буду отвлекать.

И Лерочка отключилась. А я с облегчением выдохнула, отняла трубку от уха и уставилась на экран. И вздрогнула, увидев, что индикатор батареи горит красным. Да уж, стоило зарядить его дома полностью, а не до 70 %. Впрочем, в тот момент я и подумать не могла, что через несколько часов придётся оказаться за сотню километров от дома. Знала бы — положила бы в сумку пауэрбанк. И воду. И поесть что-нибудь. Хотя как раз последнее у меня, скорее всего, должно было найтись…

Словно вторя моим мыслям, желудок послушно заурчал, и я вспомнила, что с самого самолёта почти ничего не ела — не считая утреннего кусочка омлета и пары печенюшек.

Порывшись в сумочке, я выудила пару злаковых батончиков. За последние годы я выработала привычку всегда носить с собой несколько штук на случай, если на работе не будет возможности прерваться на обед. А случалось подобное довольно часто. Пожалуй, даже слишком часто. Если подумать, коллеги всегда находили время, чтобы отлучиться на обед, ну а весь объём работы, который они из-за этого не успевали выполнить, ложился на мои плечи.

Осознав, что уже минуту гипнотизирую взглядом два батончика, я встрепенулась и нерешительно взвесила их на ладони. Всего две штуки весом по 60 грамм каждый. Один с черничным вкусом, другой с медовым. Растерянно огляделась по сторонам и наткнулась взглядом на читающего газету Кондратия. Подчиняясь непонятному порыву, вежливо улыбнулась и протянула один батончик соседу:

— Хотите?

Он вздрогнул и поднял на меня удивлённый взгляд. Посмотрел на батончик, и снова на меня. Снова на батончик. На его лице проступило странное выражение: глаза сузились, брови поползли вниз, челюсть напряглась. Это было неожиданно. Я обидела его? Чем?

— Это был вопрос? — сказал он, помедлив.

— Это я вас угощаю.

— Угощаешь, значит…

Кондратий склонил голову, смерил батончик пристальным взглядом. Затем резко выдохнул и каким-то рваным движением сграбастал его с моей ладони, раскрыл, поднёс к сжатым губам и откусил. Глянул искоса.

— Спасибо.

Я растерянно кивнула, принимая условную благодарность.

Вот никак не ожидала удостоиться подобной реакции. А главное, за что? Возможно, он просто не любит мюсли? Но зачем тогда взял? Удивлённо моргнув, я отвернулась, зацепила краешек упаковки собственного батончика и потянула, вскрывая. Поднесла к губам и откусила — мм, блаженство!

Задумчиво уставилась в окно. В темноте с трудом различила силуэты крохотных домиков в отдалении, и решила, что из города мы уже выехали. До рассвета оставался минимум час. Впрочем, к тому моменту, как я доеду до своей станции, уже должно быть светло.

Попыталась воскресить в памяти маршрут следования, но не вышло. В детстве, сидя в электричке с бабушкой, я обычно читала книжку или какой-нибудь журнал, а вовсе не запоминала станции. Так что для меня маршрут всегда выглядел как «Санкт-Петербург — Разные станции — Бабино — Бабино-2». А ещё где-то посредине была Любань — просто название было очень красивое, поэтому я его запомнила и даже просила бабушку сказать мне, когда будем проезжать Любань, чтобы я могла полюбоваться на вид из окна. Говоря откровенно, ничего особенного в этой Любани не было — те же дома и заборы, что и везде, но в этом разглядывании я находила что-то волшебное…

Кстати, о волшебстве… Чему же меня всё-таки учила бабушка? Я готова была поклясться, что она проводила со мной какие-то занятия, рассказывала про дар…

Прикрыв глаза, я попыталась вспомнить. Вот она прикрывает дверь на кухню. Вот говорит: «Сегодня мы будем с тобой учиться…»

Всё. Обрыв. Я разочарованно выдохнула и нахмурилась. Учиться чему? Что она мне сказала?

Медленно выдохнула, расслабилась. Досчитала до пятнадцати и не спеша вызвала в памяти другую картину. Я сидела на кухне в нашей городской квартире. На той, какой она была до ремонта — со старыми шкафчиками советского производства и газовой плитой, у которой не работала правая дальняя конфорка. На столе стояли миски с ингредиентами. Окно было занавешено. За спиной стояла бабушка, её руки покоились на моих плечах. Сквозь пелену я услышала её вкрадчивый голос:

«Лорочка, сосредоточься. Сейчас ты почувствуешь…»

Я выдохнула и подалась вперёд. Чуть-чуть. Ещё совсем немного, и я вспомню что-то важное. Что-то, что я вовсе не должна была забывать… Голова взорвалась очередным приступом боли, и я со стоном откинулась на спинку скамейки. С трудом разлепила веки и зашипела: свет нещадно резал глаза, усиливая резкую головную боль. Перед глазами маячили алые всполохи.

Не глядя, потянулась к сумочке, выудила уже почти пустую пачку обезболивающего, закинула в рот пару таблеток, с силой сглотнула и пожалела, что не взяла с собой воды.

Спустя пару минут я нерешительно приоткрыла глаза, отметила, что алые всполохи исчезли, и тут же наткнулась на ошарашенный взгляд соседа. Он рассматривал меня так, как будто я только что при нём не просто отрастила вторую голову, но и кого-то в неё сожрала. От его внимания стало неуютно. Поёжившись, я подняла брови.

— Всё в порядке?

Старичок кивнул. Затем сглотнул и мотнул головой.

— Ты пьёшь обезболивающие, — сказал он очевидное.

Я нахмурилась.

— Ну да, пью. Голова сильно болит.

Удивление на лице старичка сменилось недоверием.

— И из-за головной боли ты пьёшь… Обезболивающие?

Создавалось четкое ощущение, что мы говорим на разных языках. Спорить не хотелось, поэтому я просто кивнула и включила телефон. Мне был нужен гугл.

Конечно, шанс найти какую-то информацию по нужному мне ритуалу был минимальным, но делать что-то с минимальным шансом на успех казалось лучше, чем не делать вообще ничего. Да и не могла я сидеть без дела — в сложившихся обстоятельствах это давало мне неплохой шанс сойти с ума.