Создана быть твоей (СИ) - Мун Эми

С чистой совестью Марк обрубил связь. Это сводничество ему поперек горла. Может, Хлоя и папаше отсосать успела, что он за нее так впрягся?

Неприятное напряжение в паху заставило опять искать удобную позу. Желание почувствовать неумелый ротик на своем члене зудело под кожей. Сегодня утром он просто не успел. Недосекс с Шерил крепким пинком отправил его давнюю подругу — бессонницу — на рандеву с другими. Спал как младенец! И проснулся, будто до сих пор в лагере — за пару минут до сигнала будильника. Между ног — палатка, а в голове список поз, в каких он использует Шерил. Но вместо тихих стонов и умоляющего крика, пришлось выслушать испуганное лепетание секретаря о внеочередной проверке.

Все утро он протрахался не в спальне с послушной игрушкой, а в кабинете, с бумагами и полуобморочной секретаршей. К приезду проверки удалось взбодрить и настроить персонал на нужный лад. У них все четко и по делу, но конкуренты вместо выбитых зубов отращивают новые, и расслабляться нет времени.

— Марк, Софи и мисс Лоу закончили программу, — хмуро оповестил Рок.

Быстро. На часах ещё и шести нет.

— Счёт.

Количество кредитов было более чем скромное, как и список покупок. Шопоголизмом Шерил не страдала.

И сейчас она дома, наверняка в новых шмотках. И с новой прической между ног, вернее — ее отсутствием. Укол возбуждения яркой вспышкой подогрел кровь. Интерес набирал обороты, и сдерживать его становилось проблематично, да и не нужно.

— И ещё, пришли полные списки приглашенных к Тампильтон. Хорошая новость — там будет Ливс, плохая — Гранд тоже.

Проклятье! Только присутствие там Ливса не давало сию же секунду послать все к чертям собачьим. Перспективный кандидат в бизнес партнёры открывал перед ним не только двери в новые рынки сбыта, но и позволял навсегда попрощаться с Тампильтоном и его навязчивой семейкой. Плохо то, что газетчиков бывших не бывает, и Грант с порога начнет рыться в грязном белье окружающих. Эта пожжённая стерва могла раздуть из атома вселенную, перевернуть ее вверх тормашками и предоставить жадному до грязи обществу сочную ложь, нафаршированную жирными червями сплетен.

Нет, появляться под ручку с Хлоей чревато заголовками жёлтых газет о счастливой почти-уже-супружеской паре. Но не так трогали чужие длинные языки, как возможность упустить Ливса. Тампильтону он уже отказал в сотрудничестве…

Надо искать замену. И хорошенько поразмыслить над возможной кандидаткой.

Глава 12

В голове гудел автобан. Злые мысли-искорки носились туда-сюда, врезаясь то в лоб, то в затылок. Шерил тихонько массировала виски, а перед носом стояла нетронутая тарелка с сочным стейком и гарниром из овощей. Нормальных овощей, а не безвкусного силоса, что производят гидрофермы. Но аппетита не было. Все силы ушли на кошмар под названием шопинг. Она так не уставала даже после двойной нормы уборки. Не физически — морально. Чувствовала себя немощной и разбитой.

«Мисс, вам очень подойдёт это платье. Мистеру Дарквуду понравится… Эти туфли, это белье…это… это…»

Она была куклой. Живой секс-игрушкой которую одевают в угоду взрослому мальчику. Чтобы он потом смог порвать и это шёлковое платье, и ту блузочку, в животном стремлении добираясь до заветной цели. Смотрела в зеркало примерочной, но видела, как, нагнув ее над столом, Альфа двигается размашисто и четко под ее полные удовольствия стоны. И между бедер блестела влага, размазанная по теперь уже неприкрытым ничем складкам. Первым делом ее запихнули к косметологу, да — ощипать пух. Чтобы альфе нравилось. Ее не спросили, конечно.

Шерил тихонько вздохнула.

— И чего стонем? Марк денег зажал?

Опять он. Шерил сквозь пальцы посмотрела на стоявшего в дверях комнаты омежку.

— Уйди, — попросила всем сердцем. И без того плохо. Но мальчишка оказался упорным. И наглым. Сунул нос в пакеты, вытряхивая содержимое на кровать.

— О, платье. Марку понравится.

Конечно, понравится. А Софии выпишут премию за усердие.

— Пусть себе купит такое же, — пробормотала Шерил, опять пряча лицо в ладонях. Омега коротко хохотнул.

— А ты прикольная… Эй, тебе реально плохо, да? Так я Артура позову.

Артура? Доктора, что ли?! Шерил резво схватилась за вилку.

— Не надо никого звать. Мне нормально, — сунула в рот овощи. Вкусно! Но парень скривился.

— Спаржа… Гадость!

— Посиди пару месяцев на пищеконцентратах, и ботинок съешь.

За первой вилкой в рот отправилась вторая.

— Ты как Марк говоришь…

— Он ел ботинки?

Мальчишка расхохотался. Беззаботно, как умеют только дети. Двадцать лет всего лишь биологический возраст, в повзрослевшем теле сидел ребенок.

— Прикольная, — повторил с чувством, — не такая, как прошлая. Я — Алекс.

Оставив вилку, Шерил протянула руку, принимая рукопожатие. Хватка у омежки была очень крепкой.

— Я эту дуру недели две дурачил, — признался он, — тоже человечка, но так и не разобралась, что к чему, а ты поняла…

Алекс посмотрел на нее внимательно и остро.

Настороженность его взгляда разбудила жалость и желание ласково взлохматить темную шапку волос. Хороший парнишка — сердцем чувствуется. А грубости… так она тут никто. Очередное развлечение. Разве это должно вызывать уважение?

— Ты слишком мужчина, — улыбнулась Шерил, — походка, речь, движение. Эй, кажется, ты сломал мне пальцы, — шутливо подула на кисть.

Алекс просиял.

— Меня Марк сам тренирует.

Тепло в голосе мальчика слишком не вписывалось в представление о Дарквуде. Не так должно звучать имя альфы, но Алекс действительно был горд и рад. Шерил поежилась… так странно — слышать о чудовище хорошее.

— Ого, это… здорово. Уже разбил ему нос?

— Почти, — хихикнул омежка, — не так-то просто уложить на лопатки черный берет.

Шерил забыла о спарже. Великие звёзды… Вилка задрожала в ослабевших пальцах и с громким звуком упала на тарелку.

Вот сейчас она действительно боялась оставаться с альфой наедине. Черный берет — это не просто шапочка, которую выдают выпускникам военных лагерей. Ее владелец способен убить вооруженного до зубов противника мягким ластиком или безобидной резиночной для волос. А потом затащить труп на вершину Эвереста и голыми руками вырыть во льдах могилу. Не каждый бета мог заслужить право надеть на голову кусок натурального шерстяного полотна, подбитого алым шелком. А ведь они прирожденные солдаты…

— Эй, ты чего? — переполошился Алекс. — Марк женщин не бьёт. Никогда. Ну, за руку хватануть может или вытолкать из кабинета, если достали истерикой, но не бьёт. А хочешь, прогуляемся, а? Я тебе оранжерею покажу.

— Да-да, пожалуй. Прости я… я удивлена. Обычно в лагеря отправляют бет.

Значит, Дарквуд — бывший солдат. С махровыми замашками генерала.

— Ага. Только папашка Марка — отбитый на голову дебил. Да ты сама с ним познакомишься, если… — тут Алекс запнулся.

Но Шерил поняла. Если ее раньше не вышвырнут отсюда за ненадобностью.

— Может, и не познакомлюсь. Покажешь оранжерею?

Мальчик оживился.

— Идём. Только не долго. Опять Софи нудеть начнет на счёт уроков. Ай, плевать, не буду делать — надоело! А ты откуда вообще? На фифу не похожа…

Подскочив, Алекс махнул рукой, приглашая следовать за ним.

— Уроки — это важно, — рассеяно возразила Шерил. А в голове крутился разговор о Черных беретах. Понятно, почему такие синяки на бедрах остались. Дарквуд мог бы согнуть пальцами крохотную стальную пластинку. И мимоходом вырвать горло…

— Ещё одна! Это бред. И его много! Курсы, курсы, домашка, опять курсы…

— Я всегда курсы дополнительные брала, — призналась Шерил, — учиться интересно.

В карих глазах Алекса вспыхнули хитрые огонечки.

— Интересно, говоришь?

— Мисс Лоу и Алекс в оранжерее. Линия поведения — дружеская беседа.

Женский голос звучал мелодично и равнодушно. Системе все равно, случись в оранжерее хоть цирковое представление. А он на несколько мгновений завис, прокручивая в голове простое и невозможное словосочетание. Алекс. Шерил. В оранжерее. Беседуют… Нет, Марк не ревновал. Только не к Алексу — омега в мужской шкуре все равно воспринималась альфой как омега, разве что в случае Марка отсутствовал сексуальный интерес. Алекс даже не подумает тронуть игрушку своего опекуна — либидо юноши колебалось на отметке ноль. Но довести девчонку до нервного срыва — это запросто. Переходный возраст и грамотные психологи превратили запуганного до немоты мальчика в острозубого омежку, вполне уверенного, что тут — не интернат, и бояться нечего.