Два лика Ирэн (СИ) - Ром Полина

Тонкое золотое колечко с изумрудным кабошоном сделало мадам Векс гораздо ласковее и любезнее. И свободные горничные нашлись для уборки, да и с мытьём проблемы решились мгновенно. Единственное, что смутило мадам так, что она даже сочла нужным переспросить, было странное решение госпожи Ирэн – помыть свою служанку:

— Госпожа Ирэн, скоро будет весна и она сможет мыться в реке, как и положено простолюдинам! Вы уверены, что стоит так баловать вашу Анги?!

— Думаю, госпожа Векс, что мой жених будет неприятно поражён служанкой-замарашкой.

— О, госпожа Ирэн, уверяю вас, вы преувеличиваете! Мужчинам это совершенно всё равно! Но бог с вами, пусть это будет ваш маленький каприз!

Лишний раз Ирэн убедилась – деньги решают многое. Не всё, безусловно, но – многое.

13

Комнату мыли. Не сама Ирэн, конечно, а двое горничных, работящих и молчаливых. Ирэн же в это время испытывала смущение от того, что Анги, немного помявшись, практически запретила ей работать:

— Вы, госпожа, как головой-то тюкнулись, вроде как, и сама не своя стали… Где же это видано, чтобы дочка лорда тряпкой пыль возюкала?!

К ней охотно присоединился Питер:

— Анги правильно говорит, госпожа Ирэн. Нельзя так, совсем-то уж по-простому… Госпоже прилично молиться там, ну или вышивать. Тоже вот дело хорошее. Не знаю я, чем ещё благородные госпожи занимаются, но уж точно не служанок заменяют!

Так что, осмотрев свою крошечную комнатушку и наказав, что именно и как нужно отмыть, Ирэн с Питером вернулись в комнату с приданым, перерыли все сундуки и с помощью Анги перетащили необходимое. Санти удивлённо посмотрела на новое одеяло и ткани, но Ирэн, так же, как и она раньше, решила делать вид, что сестры тут нет. Заставила Анги тщательно отмыть стол, расстелила полотно, прикинула размеры, прибавила немного ткани на усадку и села шить. Питер суетился рядом, подавал ножницы, вдевал нитки в иголки и всячески демонстрировал, что он при деле.

Ирэн заподозрила, что мальчишка просто боится, что отправят его совсем от госпожи, а не только на ночь. Потому решила успокоить его и завела разговор о семье самого Питера. Заодно можно и узнать, как вообще люди здесь живут. Рассказ её не порадовал. Питер старался изо всех сил показать, что он не из простой семьи, похоже, где-то и привирал, но суть, которая лезла из фраз – пугала.

Отец Питера, лорд Фетинг, был третьим сыном в семье, потому место оруженосца при богатом лорде сочли огромной удачей и он сам, и вся его семья. В семнадцать лет, после первого боя, где показал себя юный боец бесстрашным, лорд посвятил его в рыцарский сан. Так появился лорд Фетинг. Было ему двадцать два года, когда, при спасении лорда на поле боя, получил он серьёзную рану и остался без половины ноги. И выжил-то чудом. От лорда в награду была ему предоставлена земля и дом аж из четырёх комнат. Кому-то нужно было ухаживать за плохо стоящим на ногах лордом, так что семья соседей пристроила замуж свою третью дочь.

Хотя Питер немного хорохорился, но Ирэн прекрасно поняла, что жила семья без малого – впроголодь. Батрак у них был только один, хоть и крепкий, но уже не слишком молодой. Он и обрабатывал огород. Всю домашнюю работу делала сама леди Фетинг. Ну и сыновья помогали. Отец, лорд Фетинг, иногда рыбачил. Ходил он сильно прихрамывая, вместо ноги – деревяшка, но грести ему это не мешало. Старший сын, брат Питера, занимался живностью и иногда охотился. Кур держали, несколько гусей. Их пас сам Питер. С братом вместе они собирали хворост на зиму. Это занимало много времени. Отец копил деньги на козу. Уже, вроде бы, и купили даже. Но дом и земля отойдут старшему брату.

Первый раз Ирэн задумалась о везении. По сути, попав в чужой мир, она оказалась в максимально выгодных условиях. Её кормили. Она жила в тепле. Более того, её и замуж-то отдадут не на улицу и с большим приданым. А, не дай бог, попала бы она вот в такую семью Фетингов? Дочка, у которой нет приданого, считай, изначально – старая дева. Неужели никак из такой нищеты не выбралась бы?!

— Питер, а на что родители покупают одежду?

— Семья матери приданое-то скудное дала очень, но каждый год мешок шерсти отдают. Так записали в бумагах – до смерти матери. Ну вот зимой она прядёт, вяжет из ниток, а всё, что навязала – идёт на продажу. Немного выходит, но на полотно хватает. Отец, как продаст всё, обязательно сколько-то откладывает на чёрный день. А на остаток и покупает ткани. А мама потом шьёт, что нужно.

Получается, что кроме приготовления еды, мытья посуды, уборки-стирки и прочего, женщина ещё и деньги зарабатывает. Для мужа.

— Мама какой-то год, давно уже, уговаривала отца батрачку взять. И по дому бы легче было управляться, да и навязать можно было бы больше. Она говорила, что денег хватит ещё один мешок шерсти и самим купить. Только отец не захотел лишний рот кормить. Я-то тогда совсем ещё мелкий был… — Питер даже зажмурился, вспоминая времена, когда он был «совсем мелким» — они долго тогда ругались… Мама года два или даже три всё к отцу подступала с этим. Но отец у меня – кремень! Не повёлся на бабские уговоры!

Забавно… Получается, Питер действительно не понимает, что только мать приносит в семью деньги? И потом, откуда у мальчишки эти выражения – «кремень» и «бабские уговоры»?! Сам он вряд ли стал бы так говорить про свою мать. Значит – слышал от кого-то. Интересно, от кого? А Питер продолжал рассказ о своей семье.

— У нас сосед есть, лорд Штуф. Ну, он хоть и сосед, а не ровня, так отец говорит. Богатый он, потому что! Но иногда заезжает к нам – с папой побеседовать. Я сам слышал, как он говорил — ты, дескать, лорд Фетинг, молодец! Бабам только волю дай – они сейчас всё на прислугу растратят, а сами будут на перинах возлежать! А сам-то он, конечно, получше живёт, чем мы. Хотя сам-то батрачку держит. Зато у него ещё и три батрака и земли больше, чем у нас в несколько раз! У него даже сад при доме есть, во как живет!

— Питер, я вот подумала… Если бы твой папа взял батрачку и они, вместе с мамой твоей, навязали бы больше в два раза, на что бы ещё, ну, кроме одежды, можно было деньги потратить?

Питер задумался. Думал долго, шевелил губами, что-то прикидывал на пальцах, запутался, начал загибать снова…

— Ежели бы за два года деньги – так, пожалуй, корову можно купить. Конечно, как сторгуешься, но я всегда на ярмарке, если отец брал с собой, на торги бегал. Там такие споры и ссоры бывают – ухохочешься! Однажды там лорд один, скупой очень… — тут Питер примолк, что-то обмыслил, смутился и не стал продолжать историю. — Впрочем, ну его, лорда этого, — похоже, историю нельзя было рассказывать благородной госпоже — так вот, молодую тёлку хватило бы купить. А корова в доме – это ох, как хорошо! И молоко будет, и простокваша всегда!

— Питер, может быть, тогда твоя мама была права? Сейчас бы в доме уже была корова.

Питер, до этого рассказывающий о своей семье со смущением, но и с удовольствием, растерянно воззрился на Ирэн. Понятно, что мальчишка всё равно скучает по дому, но нищету вспоминать ему тяжело. А тут – благодатный слушатель, от которого он не ждёт злой насмешки, вот он и расстарался. Но неужели не понимает, что если всё в чистую тратить на прожитье, не приращивая хозяйство хоть по капле, то и не выберешься из голода и холода?! Ирэн отложила дошитую наволочку и взяла следующий кусок ткани – пододеяльник. Придётся сшивать три куска в длину – слишком узкая ткань в рулонах оказалась. Ну ничего, глаза боятся, а руки делают, это всем известно. Нахмуренный Питер подал госпоже новую иголку и, умышленно отвернувшись к окну, принялся вдёргивать нитку в следующую. Похоже, он просто не знал, что сказать.

Ирэн тихонечко шила, размышляя о том, что если бы не свезло ей и попала бы она к такому вот упёртому лорду Фетингу, то, пожалуй, стала бы прятать понемногу связанное. Ну, конечно – на корову не одну бы пару чулок спрятать пришлось. Не один год бы утаивала. Зато потом чуть легче дышать бы стало. Нельзя так – без запаса совсем жить. Ведь случись что – голодать придётся. Конечно, сама-то она – не больно много работы умеет делать, ну, из того, что продать можно. Даже вот и прясть – не обучена. В бабушкиной деревне и овец-то никто не держал! Даже на тёплые носки нитки фабричные