Задание "Попадос" (СИ) - Шейл Рианнон

– И поэтому нужно было проклинать меня. Белла, там мог сидеть кто угодно, и кому угодно могло быть плохо. Могло быть хуже, чем мне. А ведь я взрослый мужчина и очень сильный маг, и чуть замертво не свалился. А ты ведешь себя беспечно. Ты и себе навредила.

– Не велика потеря!

– Конечно. Одной ведьмой больше, одной меньше. Мир не заметит, в следствии чего не обеднеет, потеряв одну ведьму? – разозлился он.

От душки ректора не осталось и следа. Глаза его горели, губы скривились, пальцы сжаты в кулак, а грудная клетка ходила ходуном. И именно ею он напирал на меня все больше и больше, заставляя прижаться к стене. Темная аура коснулась меня. Я почувствовала, как мне становится дурно. Захотелось кинуть в него заклятье, не ведьмовское и без отката. А в усмерть, и сразу всех кто вблизи пару километров. Но остальные маги тут не причём, поэтому держать себя под контролем…держать!

– Отпустите меня.

– Я хочу, чтобы ты поняла.

– Поняла что? Я же извинилась! Что вы от меня еще хотите? И не нужно так себя со мной вести! Не забывайте кто вы, а кто я! – кричу шёпотом, тыкая в его грудь пальцем. Совсем страх потеряла. Ни как не признаюсь самой себе, что вданную минуту захотелось всего лишь его потрогать.

– Ну и кто же ты, – говорит отстраненно, загнав меня в самый темный уголок. И смотрит так, что готов сожрать с потрохами.

– Я – ваша ученица, а вы мой ректор, – бросила сухо. Напомнила ему его же слова. – Академия для меня второй дом. Вы для меня как второй родитель. А я для вас как еще одна дочь. Вот и любите меня по-отечески и наставляйте! А не зажимайте в углу городского книжного магазина рядом с эротическими книгами! И не отчитывайте за то, что я ведьма!

Сурдо сразу отстранился, отведя руки за спину, и неспокойно выдохнул.

– Отцы нерадивых дочерей наказывают. Веди себя хорошо, Изабелла. А иначе…

– Иначе что? Рукоприкладство? – все так же раздраженно, на повышенном тоне спрашиваю, в то время как ректор успокоился и принял миролюбивый, но уставший вид. Как будто разговор со мной вымотал его и лишил сил всего лишь за каких-то две минуты. Вот что делает темная аура с энергетическим полем мага. Нельзя понапрасну злиться. Быстро выдыхаешься. Самое тяжелое это контролировать свои эмоции, но только в этом заключается сила. Сила, которую я сейчас еле сдерживаю из-за гнева, вырывающегося наружу.

– А что делал твой отец, когда ты себя плохо вела? Ставил в угол? Лишал прогулок с друзьями? А может бил тебя?

– Да пошел ты!

Я вылетаю из магазина и бегу. Зачем и куда, задаюсь вопросом лишь когда заплутала в каких-то старых улочках с домами, где деревянные рамы с потертой краской, и стеклянные окна, ловящие на себе остатки солнечных лучшей.

Больно. В сердце больно. Как он вообще посмел? Впервые я почувстоввала себя на столько сильно уязвимой, что даже противопоставить было нечего.

Окей, Вулг. Сейчас самый лучший момент, чтобы пошел сильный дождь. А иначе случится большой "БАБАХ!"

Глава 23

Я вылетаю из магазина и бегу. Зачем и куда задаюсь вопросом лишь когда заплутала в каких-то старых улочках с домами, где деревянные рамы с потертой краской, и стеклянные окна, ловящие на себе остатки солнечных лучей.

Паршиво... А ведь задел за живое, демон проклятый.

Совсем не хочется возвращаться в кампус и совершенно точно не хочется понедельника. Никак не могу прекратить злиться. Даже трясти начинает от холода, что колко забрался под кожу. Может еще стаканчик горячего кофе? Впрочем, нет, от него может я и нервная, как змея после спячки.

– Оп-па. А кто это тут у нас? – отвечает криповый чувак и перекрывает мне дорогу. Быстро оцениваю взглядом стоящего. Гражданский, маг, чуть больше двадцати пяти и нарывается на хорошую порку.

Что ж... устроим!

– Дай пройти.

– А если нет?

– А если нет, я из твоих яиц сделаю омлет.

– Какая дерзкая, – скалится он. – Люблю таких.

Полупьяный, набитый дурью, мешок, приближается ко мне и пытается обнять. А я не люблю, когда меня трогают, особенно грязными руками! Бью коленкой прямо в цель, в сердце мужского тела. Пискнув, парень складывается более чем на пополам, посылая в меня проклятья, а я и так нервная, на взводе, злая. И мне ничего не мешает ответить тем же, но я выдыхаю и иду дальше, попутно хваля себя за спокойствие уровня "Бог".

Даже спустя час дождь так и не начался. Мне удалось насладиться теплым осеннем днем, сидя в парке у реки, и кидая уткам сдобную булочку. Лика, как нельзя кстати прислала смс с текстом:

«У тебя все в порядке?»

Эта девчонка поражает меня своей чуткостью. Может она ведьма? – тут же усмехаюсь своим мыслям. Знаю, что нет. Хорошо, что хоть относится непредвзято. Впрочем, почему меня это волнует? Я никогда не обращала внимание на то, как ко мне относятся окружающие. У меня есть цель. Обычно я иду к ней, и как говорят, не вижу препятствий. А здесь препятствием мне кажется все, что вижу. Хотя бы, потому что большинство доброжелательны, несмотря на то, что большинство не любят ведьм за их натуру.

Голубое небо резко посерело. И об водную гладь начали ударяться маленькие капельки, вынуждая меня скрыться подальше. Не успев уйти из парка, на небе полоснула яркая молния, за ней промчался гром, намекая на сильное продолжение. Природа явно сошла с ума, ведь только пять минут назад еще светило яркое солнце. Выбежав из парка, я проскочила между домами в темный переулок, где я наткнулась на того же парня в компании его друзей.

А говорят, комета не падает в одно место! Это я про себя...

– Природа нам благоволит, – говорит помятый мною парень в ожидании сделать что-то явно не хорошее. Аура потемнела и рядом стоящие пару друзей были такие же злые. – Ненавижу ведьм, – плюет он в мою сторону. На мгновение все озарилось ярким ослепляющим светом и я инстинктивно прикрыла глаза и тут же упала на колени от острой боли в груди. Сильный звук в ушах, словно от осколочной гранаты на секунду лишил меня возможности чувствовать, видеть, слышать. Тьма накрыла меня. Снова...

Есть вещи, от которых ведьма не может защититься. Например, магия скверны, которую используют маги, черпая её откуда-то из вне. Вне природы. Ведьма не может этому противостоять. Скверна запрещена почти во всех городах империи. И в то же время вот она, я чувствую ее, и она не дает мне бороться. Блокирует меня, обездвиживает каждую частичкую моего тела .

Природа предусмотрительна. У каждого сущего есть уязвимое место, например, я сейчас в полной Ж даже при своей-то силы заклинателя. И при таком раскладе не пасть окончательно я могу лишь прибегнув тоже к запрещённой магии. Да простит меня Трехликая за это предательство, но выбор у меня не велик, а жить мне очень хочется.

Я обращаюсь к черной магии на крови и взываю о помощи к Эзусу, Бог племени Рогатого Бога Самилдонаха. Точно знаю, что никогда к этому не прибегла бы, если не эта ситуация. Но сейчас, перед этими недомерками, я ничтожнее человечки без грамма силы, которая могла бы меня защитить. Самилданах – это последний, кого бы хотел увидеть каждый. Что уж говорить о цене, которую он может запросить за спасение.

Нащупав рядом лежащий осколок битой бутылки, я разрезаю ладонь и запястье. Острая боль пронзает все тело, я чувствую как хлещет теплая кровь и маленькая улочка пропитывается запахом крови, вытесняя запах сырости. Больно, но это малая часть, которую мне предстоит побороть, пока из меня не выкачали всю мою энергию и не оставили меня тут в виде высохшей мумии.

Всего лишь несколько слов и только для того, чтобы защитить себя и тех, кто мог бы оказаться на моем месте.

– Ezus Kerkunn, Samildanah Lannathalan, Nathan-Atha, – шепчу еле слышно пересохшими губами, пытаясь преодолеть тягу окончательно провалиться в темноту, в обьятья к Рогатому, даром.

Кровавыми пальцами я касаюсь лица и рисую одну за другой руны, чтобы Бог не тронул меня, не заметил. Шум в ушах не перестает уменьшаться, но картинка перед глазами становится чётче. Сейчас я держу себя в контроле намного лучше, чтобы не сделать резкий выброс энергии, нежели в магазине с ректором. Кажется, там мы были оба в шаге от встречи с Трехликой. А он даже и не догадывался.