Анастасия Вернер - Артефаки. Часть 1
Спустя несколько мгновений я уже сидела рядом с ним и взирала на оставшихся "зайцев" с высока.
-- А теперь вниз!
Этот рыжий, скорее всего, был чокнутым. Он решил спуститься с железнодорожного моста на нижний ярус. Я была человеком не робкого десятка, всё-таки жизнь на синей ветке обязывает. Но даже мне такой план казался сумасбродным.
Нет, экстрим, это, конечно, здорово, однако мне ещё нужно стажировку закончить! Я не могу умереть так нелепо!
Мы хватались за железные прутья, вставали на бетонные плиты, и очень осторожно спускались вниз по огромным колоннам, на которых держалась железная дорога. Нам крупно повезло, что в это время не ехал поезд. Иначе вибрация могла сбросить двух идиотов на асфальт, и всё закончилось бы совсем печально.
-- Вы больные, ребята, -- выдохнула я, когда мои ноги почувствовали устойчивую опору.
-- А у тебя юбка красивая! -- улыбнулся рыжий во все тридцать два зуба.
-- Ну, если тебе нравятся старушечьи юбчонки... -- Я закатила глаза.
Джош расхохотался. Он был выше меня и ощутимо крупнее. Его подтянутая фигура не могла не радовать глаз, но в этом не было ничего удивительного, учитывая, сколько за день он совершает экстремальных поступков.
Мы неспешно побрели по зелёной ветке.
-- Ты какая-то уставшая, -- заметил парень.
-- Я только что спустилась со второго яруса, -- напомнила с ощутимой иронией.
-- Нет, у тебя взгляд усталый, -- обаятельно улыбнулся Джош. Он вообще любил улыбаться.
-- Я не спала всю ночь.
-- Ого. Тусила?
-- Что? Нет! Я работала.
-- Где? -- с любопытством уточнил Джош. Он знал, что я выхожу на красной ветке по утрам.
-- Я стажёр в "Берлингере".
Парень внезапно замер и удивлённо уставился на меня.
-- Что?! Не-е-ет! Ты что, артефак?!
Я искренне поморщилась. Ненавижу это слово.
-- Артефактник вообще-то.
-- А-а-а.... -- разочарованно протянул парень. -- А я хотел с тобой замутить!
-- Я не ослышалась? Нашей любви не быть? -- возмущённо взмахнула руками.
-- С артефаками не вожусь, -- повел носом рыжий.
-- Ты только что мою юбку похвалил.
-- Если точнее, старушечью юбчонку!
Мы прыснули со смеху и на секунду даже позабыли о гадком слове "артефак".
-- Нет, серьёзно, с чего бы такая нелюбовь? -- уточнила я, когда мы просмеялись и даже пошли дальше.
-- Фу, гадкие ребята, -- скривился Джош, словно ему в рот сунули лимон с солью.
-- Я тоже гадкая?
-- Ты прикольная. Кстати, ты, получается, в ГАУ учишься? Я слышал, только оттуда можно в "Берлингер" попасть.
-- Э-э... да.
-- Да ты крутышка!
-- Сам-то чем по жизни занимаешься? -- хмыкнула я, пытаясь увернуться от скользкой темы.
-- Сейчас учусь. Кстати, тоже в ГАУ. Да-да, привет сестра по разуму! -- Надеюсь, он не увидел, как недовольно я поморщилась. Такие "тесные связи" мне были ни к чему -- велик риск, что моя ложь раскроется.
-- А какой факультет? -- спросила с довольно неестественной улыбкой.
-- Инженер по строительству железнодорожный путей.
-- Ого. -- Я уважительно присвистнула.
-- А ты как думала, -- распушил павлиний хвост парень. -- Ну вот... а в свободное время помогаю "антиартефакам".
Я ошарашено замерла.
-- Серьёзно?!
-- Да, -- пожал плечами Джош, весело глядя на меня.
-- Так вот почему ты меня не любишь, -- хмыкнула в ответ.
-- Тебя люблю. А артефаков нет.
Зелёная ветка была одной из немногих, где сновали люди, но при этом вели они себя до подозрительного тихо. Мы шагали по тёмному асфальту, через тонкие подошвы моих кед прощупывались камушки. Я чувствовала привычную ограниченность пространства. По обеим сторонам улицы располагались здания, похожие на медведей, с выпуклыми животиками-крылечками. Они стенами прилегали к земельному склону, и, казалось, словно эти животные выбираются из берлоги. Одни были крупными и растягивались и в длину, и в высоту; другие больше напоминали медвежат, ещё маленьких, но очаровательных.
На ветке здравоохранения нечасто можно было встретить улыбающихся личностей. Либо замученные бесконечными очередями, либо болезненные от перенесённых процедур.
Тут было много родителей с детьми.
Ребёнку тяжелее всего приспособиться к солнцу. Несмотря на то, что Акамар по большей части погружен в тень от второго яруса, это не спасало молодую кожу о солнечных ожогов, от перегрева, от язв.
-- Слушай, раз уж свела нас нелёгкая часа на два вместе, придётся мне терпеть артефака рядом, -- мученически высказался Джош, -- может, расскажешь, что вообще заставляет людей становиться артефаками?
Я недобро посмотрела на парня.
-- А вас тогда что заставляет бороться против нас?
-- Мы боремся не против вас, а против того, что вы создаёте.
Я взглянула на крыльцо одной из больниц, где, облокотившись на перила, курили врачи в тёмно-синей форме. Рядом с ними стояли несколько пациентов в больничных одеждах. Медленно и лениво падали к земле крошечные песчинки, принесённые ветром с поверхности. Хрустящие кристаллики стали настолько обыденным явлением, что к ним давно привыкли. Картина была до безобразия безмятежной.
Мне не нравились беседы, в которых слова приходилось подбирать тщательно, чтобы переубедить собеседника. Я никогда не горела желанием кого-либо переубеждать. Наш разговор грозил вылиться в нешуточный спор. Тема довольно скользкая, а мы по разные лагери, и каждый уверен в собственной правоте.
-- Лично я мечтала об этом с детства, -- сказала ровным голосом. Повернула голову, взглянула на сосредоточенный профиль Джоша, чуть улыбнулась, когда ветер потрепал его рыжие волосы. -- Это мой дар, и я всегда его чувствовала. Не знаю, как тебе объяснить. Это как... родимое пятно. Оно не приносит дискомфорта, ты его даже не замечаешь какое-то время, но оно у тебя есть, и ты об этом знаешь.
-- Нет, ну это ладно, -- отмахнулся парень от скучного объяснения, -- чем вам люди-то не угодили?
-- В каком смысле?
-- Я просто правда понять не могу, зачем надо было уродовать чувства. То есть ты понимаешь, что теперь даже не получится переживать? Купил себе артефакт счастья и наслаждайся жизнью.
-- Мы всего лишь несём свой дар людям. Принимать его или нет, это уже их выбор. Никто не заставляет тебя покупать этот артефакт.
-- Не заставляют? А постоянная реклама? Люди ведутся, а потом впадают в зависимость!
-- Ну, у тебя же есть своя голова на плечах. Или нет?
Спустя некоторое время стало понятно, что зря я волновалась.
Мы не повышали голоса. В Джоше не чувствовалось той беспардонности, которая заставляет некоторых до посинения отстаивать свою точку зрения. Он умел слушать, даже иногда прислушивался. Я тоже не давила со своей колокольни. Мы обсуждали артефакты, и в какой-то момент ушли в философский вопрос: а что же будет, если человеку предоставить выбор, какие чувства испытывать в данный момент?
