Чужая половина мира (СИ) - Хаимович Ханна

— Не хочу никуда идти, — проворчала она, ероша Аджарну волосы. Тот, казалось, задремал, но в этот момент резко открыл глаза.

— Ну вот скажи, стоило в настоящем мире так долго давать мне от ворот поворот?

— Это длилось не так уж и долго, — фыркнула Агнесса. — Я просто боялась… наверное, боялась, что, стоит мне снова сойтись с магом, как вернется прошлая жизнь, от которой я убегала. Это подсознательное…

— Не вернется, — пообещал Аджарн и неохотно сел. — Ладно, пойдем искать, чего здесь быть не должно.

— А разломы Арки есть и здесь, — заметила Агнесса, допивая утренний чай с блинчиком, которые готовила приходящая работница. — Любопытно…

Разломы появились давно, еще на заре существования женской гильдии. Магический фон и саму Арку тогда немного лихорадило. Но с тех пор наблюдательницам из сторожевых особняков не приходилось чересчур утруждаться. Трещины вели себя примерно.

— Да это просто псевдореальность почувствовала, что тебе хотелось обеспечить своих ведьм жильем и непыльной работой, — у Аджарна вырвался смешок. Они сидели в гостиной за столом. Гостиная чем-то напоминала гильдмейстерский кабинет у заклинателей огня. За этим столом Агнесса привыкла завтракать с мужем. Здесь или на кухне, когда работница уходила.

А тюрьму для ведьм в Прибежище официально закрыли десять лет назад, и бывшим заключенным даже выплатили компенсацию…

Агнесса почувствовала, что голова уже трещит от сыплющихся на нее воспоминаний о событиях и явлениях, которые вторая, здешняя Агнесса считала неотъемлемой частью жизни. И это только начало дня. Она покосилась на Аджарна.

— Тоже сравниваешь?

— Тоже понимаешь, что скоро рехнешься? — отозвался тот. — Может, нам сделать выходной?

— Это лишнее, — неуверенно возразила Агнесса. — Нет времени отсиживаться. Нужно погрузиться в этот мир и прочувствовать его. Иначе мы не поймем, чего не должно здесь быть. Это может оказаться любой мелочью. Искать бесполезно, нужно просто жить и внимательно подмечать…

Она осеклась. Аджарн смотрел на нее со странной усмешкой. Казалось, он не столько слушал, сколько наблюдал за движениями губ.

— Ладно, если освободишься раньше меня — заходи, — вздохнула она. — Поищем. Должны же зацепки хоть как-то бросаться в глаза.

До обеда Лайна бесцельно прослонялась по дому. Она разглядывала забавные обтянутые тканью колонны, выраставшие из треугольных каменных выступов по углам, сравнивала вид из окон, пытаясь разглядеть рынок, и щурилась от ослепительного света. Обитательницы дома любили большие люстры. Еще они обожали яркие тряпки и побрякушки и обладали оглушительными голосами.

Потом Лайна зашла на кухню посмотреть, получится ли незаметно приготовить там зелье.

— Привет! Это ты дочка мадам Инайт? — восклицание немедленно резануло слух. Крепко сбитая девушка с ложкой обернулась от газовой печки. — Ты за кофе? Может, компота?

Из-за плеча донесся взрыв смеха. Лайна оглянулась. Кухня была странной формы и слева от двери расширялась, образуя просторный загиб-тупик. Там стоял стол с чашками и огромной тарелкой оладий. Рядом сочно алела банка варенья. У банки восседал пушистый серый котенок и заинтересованно принюхивался. Три ведьмы грели руки о чашки и наблюдали за ним, не пытаясь помешать. В облаках фруктового пара и аппетитных ароматов, в пляшущих отблесках уютного огня печи стоял совсем не уютный галдеж.

— Я Бригитт, — представилась повариха. — Садись, бери оладьи, у меня целый день кто-то крутится! Маги, я должна сказать, и не вспоминают о вредном фоне, когда видят жаркое или пирог!

— Здесь еще и маги бывают? — пробормотала Лайна, подходя и робко касаясь головы котенка. Тот с готовностью подставил мордочку. Кончик хвоста замер в сантиметре от варенья. Только тогда одна из ведьм удосужилась закрыть банку крышкой.

Ответом послужил новый взрыв хохота. Точно в ответ, у окна, явно отлично зная, где нужно телепортироваться, возник мужчина в кожаной куртке, испещренной разрезами, как от ножа.

— Что? Не получается? — сочувственно сказала Бригитт. — Хоть перекуси…

— Есть кто свободный? Помощь нужна, в этом притоне пара наших, сами мы их не возьмем!

— Ладно, — буркнула ведьма в синем шерстяном платье и встала из-за стола. Миг спустя они телепортировались. Лайна присела на ее место, уже прощаясь с надеждой сварить здесь зелье и избежать расспросов. И почему она не сделала этого дома! Могла ведь еще успеть тем вечером!

Котенок разлегся на скатерти.

— Надо же. Наркоманов оказалось больше, чем говорили, что ли… — задумчиво протянула другая ведьма, обладательница пышной копны кудрявых темных волос, ниспадающих до пояса. — Зря, по-моему, господа гильдмейстеры удалились так не вовремя. Тут точно замешаны пришлые!

Может, и замешаны. Магия. А может, и нет ничего удивительного. Не зря ведь наркотики вызывают зависимость у простых людей. Появилась «пыль» — поветрие дошло и до магов…

Обедали здесь все вместе — не иначе как для того, чтобы лишний раз накричаться всласть.

Лайна сидела за столом и помалкивала, глотая густой суп. Ладно, нельзя днем — нужно попробовать ночью. Позже. А пока…

Она посмотрела на болтающих ведьм и на Эвелину, занятую беседой с Интаном. Хмыкнула: сестра быстро поняла, что лишней тарелки супа Бригитт не пожалеет, решила подкормить приятеля.

На Лайну никто не обращал внимания.

Она поспешно доела, выскользнула из-за стола и поднялась к себе за пальто. Когда пробиралась к выходу, из столовой все еще доносились голоса.

В кармане приятно шуршали купюры, выданные мамой на расходы.

Лайна доехала до проспекта Мардетт, вышла из трамвая недалеко от гильдий и под привычное поскрипывание фонарных цепей направилась к улице Хеймат. Никому не было дела до тринадцатилетней девчонки, деловито шагающей к повороту, который предпочитали обходить стороной.

Сухие плети виноградной изгороди высотой в два этажа служили завесой. Она оставляла позади городской шум. Свое дело делали и стены домов. На улице Хеймат было непривычно тихо. Лайна даже пошла медленнее, ступая по тротуару почти бесшумно в своих зимних сапожках на плоской подошве. Чтобы окунуться в блаженную тишину с головой.

Негромкие голоса в этой тишине прозвучали весьма отчетливо.

Лайна остановилась. Да, были голоса. Они определенно ей не послышались.

Может быть, это просто Мэри или Смирлана обсуждали что-то во дворе с каким-то магом, знакомым или просто прохожим. Но тогда они не говорили бы так быстро и тихо, точно боясь, что подслушают. Переговаривались два голоса — мужской и женский. И женский не принадлежал ни Мэри, ни Смирлане.

Да это же Мелани!

Как интересно. С кем кроме Лаочера она может болтать?

Лайна шмыгнула в проход меж домами и скользнула во двор. Сторожевой особняк светился окнами через два здания — единственный на всю улицу. Никем не замеченная, она подкралась к самым зарослям кустов, разделяющим два двора. Мелани с незнакомцем стояли у черного хода. Белое платье ярко выделялось в темноте и, казалось, само светилось, бросая призрачный отблеск на темный плащ собеседника Мелани.

Проклятие. Слов все равно было не разобрать. Как ни старалась Лайна, у нее не получилось. Тем временем мужчина развернулся и зашагал к выходу на улицу Хеймат.

Ноги действовали быстрее разума. Лайна выскочила из-за кустов и бросилась к низкому крыльцу, перехватывая изумленную Мелани.

— Привет. Я в гости. На этот раз без Эвелины. — Она не придумала ничего лучше, кроме как выпалить это глупое приветствие. Как будто сама Мелани ждала встречи с нетерпением.

— Здравствуй, — последовал вежливый ответ. В тусклом свете фонаря над входом Лайна заметила, каким пытливым стал взгляд собеседницы. — Чему обязана?

— Я пришла просто так, — сообщила она чистую правду, смотря на Мелани снизу вверх. Та была выше на полголовы. — А кто это был?

— Знакомый кондитер. В моей псевдореальности Карвран покупал мне у него конфеты. Такой вкусный сорт. А потом оказалось, что здесь этот человек тоже существует. Вот только денег у меня нет, приходится убеждать его с помощью магии, — безмятежно сказала Мелани, оглядываясь на тропинку, по которой ушел мужчина. Свет упал на ее скуластое лицо с резкими чертами, и Лайна вздрогнула. На нем было написано что угодно — удивление, легкая досада, нетерпение, — но только не беспокойство заговорщика, которого чуть не разоблачили.