Оборотень на щите (СИ) - Федорова Екатерина Владимировна "Екатерина Федорова-Павина"

Теперь засмеялись все три альвийки. Потом строй альвов развернулся к горному склону, и Ульф двинулся за ними.

Силунд остановился, не дойдя шагов сорок до первых уступов горного амфитеатра.

Но один из альвов, сопровождавших его, пошел дальше. Шагов за двадцать до уступов он взмахнул рукой, подзывая оборотня, и обнажил меч. Крутнул его, разминая кисть.

Лезвие блеснуло, рассыпав слепящие блики — хотя под небом, затянутым серой хмарью, сталь так сверкать не могла. И Ульф внезапно ощутил, как сама собой ссутулилась спина…

А изнутри нахлынула злоба. Альв, прямой, как копье, даже мечом размахивал небрежно. Красуясь перед бабами.

— Ульф, — прошептала сзади Свейта.

И коснулась его локтя, обдав запахом страха. Испугалась альвов или того, как низко он пригнулся?

Ульф тряхнул головой, пытаясь отогнать злобу. Затем схватил Свейту за руку, и зашагал, обходя альва с мечом по широкому кругу. Уводя жену подальше от Силунда.

— Стой здесь, — бросил Ульф, уже остановившись. — Молчи, даже если меня ранят.

В горле на последнем слове клокотнуло, и Ульф раздосадовано щелкнул клыками. Тут же заставил себя выпрямиться и пошел к альву. Ладонь отловила рукоять меча за три шага до врага…

Светлый замахнулся, Ульф качнулся в сторону. Пригнулся, принимая чужое лезвие на перекладину у рукояти — и левой ладонью перехватил руку альва, державшую меч. Стиснул, вылущивая клинок, потом заехал в лицо светлому навершием своего меча.

Альв, поднявшись, вернулся к Силунду с рассаженной щекой и разбитой бровью. Альвийки, окружив его белокипенной стайкой, тут же налепили повязку на половину лица.

Затем против Ульфа вышли двое. И сразу разошлись, беря его в клещи.

Прыжок, пинок, пара ударов — один обманный, другой настоящий. Первый из альвов, перекатившись по земле, вернулся к своему конунгу. Еще несколько взмахов меча, и последний из пары ушел, зажимая рану на плече. Альвийки опять захлопотали вокруг раненых…

С тремя альвами Ульф провозился дольше. Но еще трудней пришлось, когда на бой вышли четверо. Эти дрались умело, разделившись на пары и прикрывая один другого. Стоило Ульфу взяться за первую пару, как сбоку атаковала вторая.

И все же он справился — оставив светлых без мечей и разукрасив их ранами. Вот только лицо у него уже стало мордой. Пару раз Ульф чуть не приземлился по-волчьи, на четыре лапы.

А когда напротив встали пятеро альвов, он с тоской подумал — сейчас обернусь. Мысль была блеклой, изнутри уже рвался на свободу волк. С той стороны, где стояла Свейта, остро тянуло страхом…

Одна из альвиек вдруг метнулась вперед. Проскользнула между красавцами в кольчугах, и остановилась в шаге от Ульфа. Бросила:

— Позволь, я помогу.

Чем, яростно подумал Ульф. Грудью прикроешь, благо та налитая?

За девицей расходились по кругу альвы. Смотрели молча, внимательно. А на плечи Ульфу словно давила тяжелая ладонь. Тянуло пригнуться еще ниже…

— Ты выронишь меч, если начнешь драться по-волчьи, — заявила альвийка, сверкнув синими глазами. — И тебя не признают конунгом в Нордмарке, если ты обернешься во время боя с людьми. А ты сейчас на грани этого, верно? Но альвийских дев любит все живое. Медведи едят с наших рук, и бешеные псы ластятся к нам. Вот, смотри.

Она скользнула пальцами по низкому вырезу белого платья. Выдернула из ложбинки меж грудей крохотный ножик, тут же ухватила прядь своих волос — темно-медных, длинных. Резанула прядь у самого виска и швырнула ее вперед.

Волоски разлетелись россыпью. Несколько штук зацепились за руку Ульфа — ту, что с мечом. Заколыхались, летя по ветру медными нитями…

И злость, душившая Ульфа, сразу прошла. Словно выдохлась в одно мгновенье. Он выпрямился, подумал с изумлением — даже дышать стало легче.

Следом альвийская девица развернулась к Свейте. Крикнула:

— Я прошу твоего позволения, жена волка. Если я повяжу прядь на запястье Ульфа, это удержит его от оборота. В Нордмарке он должен биться, как человек. От этого зависят жизни альвов, которые пойдут с ним. Позволишь ли ты испробовать мою прядь сейчас?

Ульф тоже обернулся.

Свейта успела сделать несколько шагов, пока он смотрел на альвийку. Стояла теперь ближе, чем следовало, и переводила растерянный взгляд с него на альвийскую деву.

Затем Свейта размашисто кивнула. Выпалила:

— Да.

Может, это новая ловушка светлых, быстро подумал Ульф. Но сейчас главное — победить в Нордмарке. Если он этого не сделает, то судьба Свейты предопределена. Она чужачка, обвиненная в колдовстве. И ярл Арнстейн, отец Хильдегард, про Свейту не забудет. Ульфхольм далеко, одна она туда не доберется…

А прядь всегда можно содрать.

В следующее мгновенье Ульф вскинул руку. Не ту, в которой держал меч — левую.

Альвийка быстро отрезала от своей гривы еще одну прядь и пригнулась к руке Ульфа. Повязала темно-медные волосы на его запястье, выдохнула, уже отступая к Силунду:

— Удачи, волк.

И Ульф шагнул навстречу альвам.

Он дрался теперь медленней, чем раньше. Зато снова был хозяином своего тела. Волосы, повязанные на запястье, бились на ветру и трепетали у локтя. Щекотали кожу, залетая под распоротый рукав…

Бой походил на танец — ни он, ни альвы не хотели убивать. Прыжок, присед, подсечка, и Ульф наконец-то опрокинул на траву последнего альва. Следом обернулся к Силунду. Замер, держа руку с мечом на отлете.

— Ты справился, волк, — объявил конунг. — Завтра я отправлю с тобой в Нордмарк…

Силунд сделал паузу. Со стороны горных выступов, на которых стояли альвы, прилетел шелест неразборчивых разговоров.

— Сотню альвов, — наконец провозгласил Силунд. — Они в бою стоят трех сотен людей. Альвы прикроют твою спину, волк. И присмотрят за тем, чтобы зло, о котором ты говорил, не свершилось. Вы уйдете завтра на рассвете. Только сделай мне одолжение, сын Ульфхольма. Возьми из сундуков гостевого дома новую одежду. Не распоротую клинками. Не стоит пугать эрхеймских ярлов дырами в твоих штанах.

— Спасибо за заботу, конунг Силунд, — рявкнул Ульф. — И обо мне, и о ярлах.

Вроде все сказано, мелькнуло у него. Потом он вложил меч в ножны и пошел к Свейте, на ходу пытаясь развязать узел на запястье.

Но прядь темно-медных волос на ощупь оказалась слишком мягкой. Гладкой. И узел под его пальцами затягивался все туже.

А рвануть посильней Ульф не решался. В Нордмарке волосы альвийки еще пригодятся. Завтра с утра придется снова повязать прядь на запястье…

И не знай почему, но Ульф мельком глянул в сторону Силунда.

Тот вместе со спутниками уже уходил к краю утеса. Альвийка с темно-медными волосами шла последней. Шагала легко, не оглядываясь.

Четыре поединка Света дышала через раз, леденея от страха. Звенели мечи, падали и уходили альвы — а Ульф пригибался все ниже. На одежде его появлялись все новые прорехи, залитые кровью…

Света наблюдала за этим неподвижно. И молчала, помня наказ мужа. Только бег альвийской красавицы к Ульфу сорвал ее с места.

Но после слов альвийки о пряди волос Света остановилась. Растеряно подумала — хоть бы помогло. Потом, опомнившись, кивнула.

А теперь, когда Ульф шел к ней, теребя узел на своем запястье, у Светы вдруг мелькнуло — я уже не щит для него. Ни защитить, ни спасти. Зато волосы альвийки помогли…

Она отогнала эту мысль, отдававшую страхом и ревностью. Потянулась к левой руке Ульфа, когда он подошел, спросила:

— Я помочь?

Ульф буркнул, подставляя ей запястье:

— Завтра утром мне эти волосы понадобятся.

Света торопливо кивнула, берясь за узел на его руке.

Горные склоны за спиной Ульфа уже начали менять свои очертания. Альвы, стоявшие на уступах, открывали себе тропы и уходили.

Вечер они провели в огромной купальне, занимавшей половину дома. Вода здесь была на удивленье теплой. И пенилась, струями утекая к дальней стене, за которой шумел водопад.