Зависть - Уорд Дж. Р.
— И с чего начнем?
— С дома ее родителей. Просто хочу узнать, не упустили ли чего. Ее мать ждет нас… поверни здесь направо.
Рэйли включила поворотник и свернула, направляясь в район чуть лучше того, где жил он сам. Здешние дома были немного больше и лучше расположены. На улицах не было припаркованных машин, и Век подумал, что новенькие седаны и универсалы покоились во всех этих пристроенных гаражах. Наверное, минивэнов тут меньше … хотя, это земли мамашек[53], поэтому он мог ошибаться.
— Окей, — пробормотал он, разглядывая дома. — Четыре девяносто один. Девяносто три. Пять… вот он.
София припарковалась у обочины напротив дома 497 и заглушила двигатель, после чего они вышли на солнечный свет и…
За ними припарковался золотистый внедорожник с тонированными окнами, и то, что вышло из него, являло собой воплощение федерального агента: трое мужчин в простой одежде, и когда они подходили, один из них, тот, что с русыми волосами, вышел вперед, показывая ксиву.
— Джим Херон. Мы разговаривали по телефону. Это мои напарники, Блэкхоук и Фогель.
— Томас ДелВеччио.
Они пожали друг другу руки, и Век почувствовал странный заряд энергии и отступил.
— Это офицер Рэйли. Хотите зайти с нами?
Агент прищурился, посмотрев на дом.
— Да. Спасибо. Мои напарники подождут здесь.
Хорошая идея. Будет непросто запихнуть этих троих в передний холл по размерам меньше футбольного стадиона.
Когда они подошли по кирпичной дорожке к передней двери, на весеннем ветру тихо развевался один из этих флажков времен года. На пастельной ткани было изображено яйцо, наполовину сиреневое, наполовину розовое, с яркой желтой полоской посередине.
Пасха нынче приходилась на конец марта. Их дочь пропала примерно в то же время. И про флаг, конечно же, забыли… или же они молились о другом воскрешении. Так или иначе, в этот дом пришла трагедия, даже если стены и крыша до сих пор сохраняли целостность. Девушка мертва. Век чувствовал это всеми фибрами души, хоть и не верил в херню с предвидением.
Звонок в дверь.
Ожидание.
Ожидание.
Он оглянулся на Рэйли. Она казалась грустной, стоя запрокинув голову, рассматривая окна на втором этаже… и Век задумался, пыталась ли она представить, какая из комнат принадлежала Сесилии Бартен. Стоявший за ней Херон создавал впечатление превосходной статуи: он возвышался над землей и не двигался, его взгляд не отрывался от входной двери, словно он заглядывал в дом сквозь нее.
Век нахмурился. С этим парнем что-то не так. Но проблема точно не в его компетенции: агент излучал военную точность во всем, начиная с того, как он предъявил свои документы, и заканчивая походкой и тем, как он стоял. Но все же… какого дьявола…
Дверь открылась с легким щелчком, и женщина по другую ее сторону выглядела так, словно не спала и не ела уже очень давно.
— Доброе утро, мэм. Я детектив ДелВеччио. Это офицер Рэйли и агент Херон.
Все показали свои документы.
— Прошу, входите. — Она отступила и жестом пригласила их внутрь. — Вам принести чего-нибудь?
— Нет, спасибо, мэм. Спасибо, что уделили нам время.
Дом блестел чистотой и пах «Пайн-Солом» и «Пледжем»[54]. Скорее всего, миссис Бартен от стресса отвлекалась уборкой.
— Может, мы поговорим в гостиной? — предложила она.
— Конечно.
Комната была отделана на сентиментальный манер, обставлена фамильными ценностями, на стенах — обои с цветами, которые не красовались на двух диванах. Когда миссис Бартен села в кресло, а все остальные — на софу, Век присмотрелся к женщине. Ей было около пятидесяти, ее густые светлые волосы собраны в пучок, а высокое стройное тело нуждалось в недавно потерянном весе. Никакого макияжа, но, даже несмотря на это, она была милой. Однако в ее взгляде сквозила пустота.
Проклятье, с чего же начать.
— Миссис Бартен, — вмешалась Рэйли, — не могли бы вы рассказать нам о своей дочери? О том, чем ей нравилось заниматься, в чем у нее были успехи. Какие-либо воспоминания?
Взглянув на свою новую напарницу, ему хотелось прошептать ей «спасибо».
Особенно когда плечи женщины немного расслабились, а на ее лице появился намек на улыбку.
— Сисси была… то есть… — она взяла себя в руки. — Пожалуйста, простите меня. Это тяжело.
София придвинулась ближе к креслу.
— Не торопитесь. Я знаю, что мы о многом просим вас.
— На самом деле, говорить о ней помогает. Я ненадолго забываю о том, где мы все сейчас.
Запинающимся голосом, постепенно набирающим силу, миссис Бартен начала рассказывать истории, рисуя картину очень умной, немного стеснительной девушки, которая бы никогда не ввязалась в беду, если бы предвидела ее возможность.
Точно, Сесилия Бартен определенно убита, подумал про себя Век. Этот случай — не типичный побег наркомана или кошмар с участием сбрендившего агрессивного бойфренда. Стабильная семья. Счастливая молодая женщина. Светлое будущее. Пока судьбоносный эквивалент автомобильной аварии не врезался в жизнь девочки, оборвав ее существование.
— Не возражаете, если я взгляну на те фотографии? — спросил Век, когда в повествовании повисла пауза.
— Нет, что вы.
Он встал и подошел к встроенным книжным полкам с каждой стороны выпуклых окон, выходивших на улицу. Двое детей. У Сисси была младшая сестра. Также здесь были снимки с вечеринок в честь выпускного и дня рождения, соревнований по легкой атлетике, игр в хоккей на траве… семейных встреч и свадеб… Рождества.
Странно, но эти фотографии приводили его в трепет. Боже, это лучшее, что могут предложить «нормальные», и без какой-либо на то причины, Век вспомнил свое детство: в его доме не было ничего подобного — счастливых времен или фотографий, создававших их видимость. Те мгновения, которые им с матерью приходилось разделять, не хотелось выставлять на всеобщее обозрение. И, если на то пошло, ему самому не хотелось их помнить.
Он протянул руку и взял один из снимков размером пять на семь дюймов[55]. Сесилия стояла рядом со своим отцом, держа его под руку, а другую положив ему на спину.
Она была очень похожа на свою маму и лишь немного — на отца. Но родство очевидно.
— … звонила домой? — спросила Рэйли.
Век вернулся к разговору.
— Да, — ответила миссис Бартен. — Она ушла около девяти. Мне только что сделали операцию на ноге… Молоткообразное искривление пальца… — Казалось, женщина на секунду задумалась о чем-то, и Век был готов поспорить, что думала она о том, как сильно хотела вернуться в то время, когда ей приходилось волноваться лишь о посадке туфель.
И, может, она винила себя в произошедшем.
Миссис Бартен встряхнула головой и вновь сосредоточилась.
— Я почти не могла двигаться. Я дала ей список покупок, и… она позвонила из магазина. Не знала, какие перцы мне нужны — зеленые или красные. Мне были нужны красные. Я готовила… — Она быстро сморгнула побежавшие слезы. — В общем, именно тогда кто-либо слышал ее в последний раз.
Век поставил фотографию обратно на полку. Возвращаясь к дивану, чтобы сесть рядом с Хероном, он нахмурился. Парень пялился на мать жертвы с пристальностью видеокамеры, словно он читал и записывал каждое подергивание глаз и поджимание губ, когда она говорила.
Радар Века начал искрить, и было неясно, случилось это из-за пропавшей девушки, ее печальной, милой матери или же огромного мужика, выглядевшего так, будто он мог разжечь огонь своим пристальным, пылающим взглядом.
— Могу я задать вопрос, — сказал Век. — У нее были бойфренды?
Уголком глаза он заметил, как Херон сжал руки на бедрах, далеко не сразу расслабив их.
— Нет. Конечно, у нее были друзья среди мальчиков, свидания время от времени… но ничего серьезного. По крайней мере, она ни о чем таком мне не рассказывала… и она практически ничего не скрывала о своей жизни.
