Эрика О'Роурке - Избранная

Я остановилась, когда мистер Грей проходил мимо меня в тесном коридоре. — Мо, — начал он, но голос сорвался.

Я ждала, скажет ли он еще что-то, но вместо этого он слегка прикоснулся к моему плечу прежде чем уйти.

Он выглядел удрученным и бледным, как газета, которую оставили на улице под дождем. Я ощущала жгучую боль внутри, когда смотрела на него.

— Присаживайся, Мо, — сказал дядя Билли властным, но дружелюбным голосом. — Живым приходится нести тяжелое бремя, не так ли?

Я вытерла глаза. — Что хотел мистер Грей?

— Мира, — ответил он через некоторое время. — А на это потребуется много времени. Теперь о том, как прошел твой допрос?

— Я не смогла никого узнать, — я отпила глоток из стакана. — Мне показалось, что это довольно бесполезно. Ковальски задавал кучу вопросов и проигнорировал мои ответы.

— Я думаю, он спрашивал обо мне.

— Да. Но Эльза присекла это.

— Я убежден в этом, — сказал он с довольной ухмылкой.

— Это выглядит так, как будто им безразлично, кто убил Верити, — я не хотела говорить, но это вырвалось у меня.

Он беспечно махнул рукой. — Эльза пошлет их в правильном направлении, моя дорогая. Она будет хорошо заботиться о тебе.

Мне никто не нужен, кто будет обо мне заботиться, но мне казалось это было бы неблагодарным. Кроме того, дядя Билли еще никогда не был пойман.

— Я хочу, чтобы они поймали тех, кто это сделал.

Он кивнул. — Ты хочешь справедливости. Но это тяжело ограничиваться справедливостью и не мстить.

— Есть различия?

— Справедливость состоит в том, чтобы позволить заплатить им за боль Верити. Месть состоит в том, чтобы самому заставить их заплатить.

— Я хочу и того и другого.

— Конечно, ты хочешь этого. Но ты должна предоставить это другим, — строгость перекрыла сочувствие в его голосе.

Боже, я сыта по горло, что все рассказывали мне, насколько осторожной я должна быть. Было слишком много изменений: смерть Верити, любопытство Ковальски, странности Люка; и тихая и осторожная больше не подходили мне.

Это было мучительно. Также одиноко. Я провела семнадцать лет, безмолвно следуя каждому правилу регулирующего механизма. По большей части это проходило хорошо.

Но смерть Верити расколола мою жизнь на две половины, до и после, и ничто больше не было таким как прежде, как должно быть.

Проблема была в том, что единственный человек, которому это известно, был Люк, и он совершенно не хотел мне помогать.

— Твоя мама переживает за тебя.

— Она всегда беспокоится, — возразила я. — и Все же ты знаешь, какая она.

— Обстоятельства меняют ситуацию, Мо. В данном случае я на ее стороне, — это было чем-то новеньким. И нежелательным.

— Почему?

Он считал аргументы по кончикам пальцев. — Ты единственная свидетельница убийства Верити. Тебя видели, как ты разговаривала с полицией, что делает тебя фактором неопределенности.

И ты правда милая девочка, но не особенно хороша в том, чтобы защитить себя сама. Кто бы ни убил Верити, убил бы и тебя. Кто сказал, что они не попытаются довести все до конца?

От кондиционера на моих руках появилась гусиная кожа. — Это сумасшествие. Я не важна ни для кого.

— Мне важна. Твоей матери тоже.

— Я имею в виду, никому, кто бы… — я беспомощно махала руками. — Никому злому.

— Это благоразумно. Я обещал твоим родителям, и не нарушу своего слова, Мо. Нравится тебе или нет, это моя обязанность, защищать тебя, — он поднял руку и махнул рукой через стойку, чтобы заказать свежую чашку кофе.

— Защищать меня… Как? — Я поставила стакан и сложила руки на груди.

Тип из-за стойки безмолвно встал возле дяди Билли; выражение его лица было холодным и отрешенным. Он кивает мне один единственный раз и поворачивается к моему дяде.

Теперь, когда я увидела его лицо, я знала абсолютно точно, что он не был обычным гостем. Он был осложнением. Большим.

— Мо, это Колин Доннелли. Твой охранник.

Глава 7

— Закрой рот, Мо, а то муха залетит.

Я сжимаю губы и зло смотрю на дядю Билли, на того парня и вновь на дядю.

— Ради твоей безопасности, — сказал он успокаивающе.

Я осела не впечатлившись. Я едва заметила типа, когда он вошел. Если он собрался меня защищать, мог хотя бы постараться внушить страх, а не показывать скуку. Привлекательный, грубый, с закаленным видом, но однозначно заскучавший, с ноткой досады. Светло-коричневые волосы, были коротко подстрижены, и его темные, суровые глаза осматривали меня оценивающе и, кажется, нашли меня незначительной. Несмотря на жару, он был одет в штаны с карманами по бокам и сверху белую хлопковую рубашку с засученными рукавами.

— Мне не нужен охранник. Снова начинается школа. Он что пойдет за мной в школу святой Бриджит? Он выглядит слишком взрослым для курса по химии, — я прищурила глаза. Студент-химик, или, вероятно, даже для докторской. Но кое-что в том, какой он внимательный и неподвижный, подсказывало, что он набрался опыта не из книг.

Я осмотрела его мышцы, которые выделялись как вырезанные из камня в предплечьях, и рубашку, которая так обтягивала его плечи. Его руки были огромными и казались хваткими, поцарапанными и в шрамах. Он ответил на мой взгляд, и мои щеки покраснели. Вероятно, я недооценила его.

Дядя Билли кивнул. — Ты можешь совершенно спокойно продолжать свою жизнь, Мо. Он будет провожать тебя в школу и на работу, отвозить домой и все время держать тебя в поле зрения, пока вечером не подоткнет тебе одеяло.

Краснота распространилась дальше. — Уже долгие годы никто не подтыкает мне одеяло.

— Все равно. Это только для того, когда ты выходишь куда-нибудь. Если Доннелли был бы тогда с тобой, тогда, возможно… — он не закончил предложение, и я не стала поправлять его, несмотря на то что мои пальцы сжались вокруг стакана так сильно, что костяшки на них побелели.

— Это глупо, — сказала я. Мой голос звучал разочаровано, даже в моих собственных ушах. — Никто не должен за мной присматривать. Это бесполезная трата времени и расточительность. Все заметят его! Как я должна объяснить его присутствие в школе?

— Тебе не нужно. Ты должна в первую очередь заботиться только о своих делах, — он смотрел на меня расчетливым взглядом, которым он оценивал лошадей на гоночном треке. — Твое имя может быть и Фицджеральд, но ты при этом еще и Грейди, а мы не оправдываемся, — и вновь у него это выражение лица, которое убеждало и более смелых людей.

— А что насчет моей личной жизни? Я не хочу, чтобы кто-то преследовал меня и…

— Достаточно, — дядя Билли ударил рукой по столу так, что столовые приборы подпрыгнули, а чашка на блюдце упала на бок. — Твоя мать полностью напугана, Мора, ты исчезла во время погребения, но эта капля в море. Я не допущу, чтобы моя сестра проводила дни напролет, ожидая звонка, а потом осматривала то, что осталось от твоего тела. До тех пор пока я не приму другое решение, Доннелли наблюдает за тобой. Ни слова больше о деле.