Ольга Грибова - Охотник на вампиров. Бездна
Он даже не смотрел в сторону двери в подвал, как будто знал, что там увидит.
Неужели он понял заранее, что я собирался сделать? Тогда почему не остановил меня? Столько важных вопросов, а я совсем ничего не соображаю.
— Она уже далеко. Вам не догнать, — я старался говорить как можно более уверенно.
Им незачем знать, что она только ушла, и вполне можно успеть схватить ее и вернуть в подвал.
— Я так и думал,— он кивнул своим мыслям. — Почему ты это сделал?
Вот он, вопрос на миллион. Почему? Да потому, что каким-то непостижимым образом она вошла в мое сердце в ту самую секунду, как я ее увидел, вошла, разрушив все преграды; это не вызвало у нее затруднений. Потому, что если и есть на свете любовь, сметающая все на своем пути, любовь, не знающая правил и запретов, то это была она. Потому, что я бы скорее сам погиб, чем позволил бы хоть одному волосу упасть с ее головы. Можно было перечислять бесконечно все эти «потому, что». Но главное, я осознал в эту минуту, что я, кажется, люблю ее, люблю вопреки здравому смыслу и всей моей жизни до этого. Самое ужасное, что я так и не понял, как же это случилось. Когда я попал в эту ловушку, из которой нет выхода?
Отец, не отрываясь, смотрел на мое лицо, на котором, наверное, отразились все чувства, которые бушевали в моей груди, потому что он вдруг сел и закрыл лицо руками. Я еще никогда не видел его таким. Казалось, он постарел сразу лет на десять. Его плечи опустились, как под тяжелым грузом. Где-то в глубине души, где еще было место другим чувствам, кроме горя от потери, я испытал жалость к нему. Бедный старик; должно быть, я сильно его разочаровал. Вернулся Глеб:
— С Димой все нормально. Скоро должен проснуться. Сонный корень не причинит ему вреда, — он бросил на меня взгляд. — Как ты мог?! О чем ты вообще думал, — начал он на повышенных тонах.
Уже через минуту я потерял к его речи всякий интерес, и уж точно не собирался ему отвечать. Это не имело смысла, он бы все равно не понял меня.
— Пусть мальчик отдохнет, — неожиданно прозвучали слова Виктора.
И хотя отец говорил почти шепотом, Глеб на секунду замолк. Правда, уже через мгновение он продолжил:
— Что значит отдохнуть?! Ты хоть в курсе того, что сделал твой сын? Он выпустил вампира. Нам еще предстоит ее найти, между прочим.
При этих словах я посмотрел на Глеба. Не знаю, наверное, на моем лице отразилась жгучая ненависть, которую я испытывал в этот момент, потому что он резко замолчал и удивленно уставился на меня.
— Довольно на сегодня, — снова заговорил отец, и на этот раз его голос звучал более решительно. Нам ее теперь не найти. Уверен, она уже далеко. Иди в свою комнату, Влад. Нам с Глебом надо поговорить.
Я охотно встал и вышел из кухни. Это было даже к лучшему, мне не сильно хотелось продолжать слушать болтовню Глеба. Я упал на кровать и закрыл глаза. Перед моим мысленным взором стояло лицо Амаранты, она улыбалась мне и была прекрасна. Несмотря на то что я видел ее лишь несколько раз, я помнил каждую деталь ее облика. Хотелось надеяться, что хотя бы память о ней останется со мной на всю жизнь.
Со мной не могло случиться ничего более глупого и нелепого, чем любовь к вампиру, ведь у меня были очень веские причины ненавидеть их. Один из них убил мою мать. Я всегда держал эти воспоминания под замком в самом дальнем уголке своей памяти. Слишком большую боль они мне причиняли. Но сейчас я испытал почти мазохистскую потребность воскресить их. Это могло бы отвлечь меня от мыслей об Эмми. К тому же где-то в глубине души я надеялся, что это поможет мне излечиться от того наваждения, которое люди называют любовью. Ведь говорят же, что от любви до ненависти один шаг, и, похоже, я ступил на этот путь, но только пошел в обратном направлении. Возможно, еще не поздно повернуть назад.
Я глубоко вздохнул и позволил своему сознанию открыть тот шлюз моей памяти, за которым скрывалось самое тяжелое в моей жизни воспоминание.
Мою маму звали Кристиной. Мы были дружной семьей и любили друг друга. Отец души не чаял в нас с матерью.
Тот летний вечер был абсолютно заурядным. Мама вернулась домой около семи часов. Я даже помнил, что было на ней надето, — коричневый, под цвет ее карих глаз, брючный костюм. Ее короткие темные волосы были уложены в аккуратную прическу.
Заканчивался август, и на улице было довольно, душно. В тот год мне исполнилось семь, и осенью я должен был пойти в школу. Первое сентября обещало стать для меня незабываемым праздником. Это занимало все мои мысли. Я не хотел идти спать, так как был очень возбужден предстоящей поездкой в магазин за школьными принадлежностями. Было уже начало одиннадцатого, когда родителям наконец удалось отвести меня в детскую и уложить. На соседней кроватке спал Дима. Я еще не совсем заснул, когда услышал крик матери. Я до сих пор при желании могу воскресить его в памяти. Я раньше не слышал, чтобы человек так кричал. Дима мгновенно проснулся и заплакал. Пока я приходил в себя, пытаясь осмыслить происходящее, в комнату вбежал отец, его лицо было перекошено от ужаса. Он схватил брата и сунул его мне на руки.
— Беги, сынок, — это все, что он сказал мне тогда.
В следующую секунду его уже не было в комнате.
Я вскочил и пошел к выходу из комнаты. Я ничего не мог понять, мое маленькое сердце бешено колотилось от ужаса. Я крепко прижимал брата к себе, он был тяжелым, но я ни за что на свете не выпустил бы его из рук. Я слышал стоны, вздохи и звуки борьбы, доносящиеся из спальни родителей. Но мама больше не кричала, и это пугало меня больше всего.
По пути на лестницу я не мог не пройти мимо родительской спальни. То, что я увидел там в ту ночь, навсегда осталось со мной. Эта картина еще долго являлась мне в кошмарах, когда я был маленьким, и до сих пор она иногда посещает меня в моих снах.
Дверь в комнату была открыта, и отец лежал без сознания на полу перед входом. Должно быть, он ударился головой о косяк, когда вампир отбросил его. Мама лежала на кровати. Ее голова была запрокинута, и я мог видеть ее лицо. Оно было перекошено от боли и страха. Мама была красивой женщиной, но в тот момент от ее красоты ничего не осталось. Пустые глаза смотрели на меня. Вампир стоял на коленях, склонившись к ее шее, и жадно высасывал жизнь из еще теплого тела. Должно быть, он услышал меня, потому что поднял голову и посмотрел в нашу сторону. Я никогда не видел таких страшных глаз. У него не было ни зрачков, ни белков, они были полностью черными. Бесконечная, мрачная бездна, вселяющая в человека животный ужас, сулящая боль и страдания. В остальном вампир выглядел как человек, лишь глаза выдавали в нем чудовище. Он оскалился, и я увидел его клыки, с которых медленно капала на кровать кровь моей матери.
